похоже, что меня убить хотели. Вот я и сбежала. А Мишкин в курсе, что дочь от Митьки? — Алина кивнула на Машу, с интересом разглядывающую лакированную сумку гостьи.

— Она Мишкина Мария Дмитриевна.

— Что Дмитриевна — это понятно. Вот с Мишкиной неясно.

Инна испугалась. Ребёнок не должен знать, что Мишкин неродной отец. Никто не должен знать, кроме них с Димой и ещё Риты.

— С чего ты это взяла?

— Глаза разуй. Вылитая Анастасия Михайловна Нестеренко. Один в один. Ксерокопия.

Инна вспомнила, как летом к ним зашла соседка, принесла яиц из-под своей курицы и попросила, чтобы доктора (так соседи называли Мишкиных) посмотрели её колено, болевшее после ушиба. На глаза соседке попалось фото в рамочке, Маша зачем-то вынесла его из спальни и поставила на стол в гостиной.

— Это кто ж такие?

— Мама моя покойная с подругой.

— Ой, мама какая была красавица! Как киноактриса! А Машенька на бабушку похожа. Я всё смотрела, в кого дочка у вас. Ни в отца, ни в мамку, а она вон, в бабушку. Вылитая! — соседка с интересом разглядывала фотографию. — А подружка у матери какая весёлая! Хохочет, аж слышно.

И вот уже второй человек говорит, что Машины миндалевидные зелёные глаза, высокие скулы, правильной формы носик — это повторение тёти Насти. Видно, никогда не забыть Инне семью Нестеренко, не вычеркнуть из памяти Митю.

— Инн, я двое суток не спала, покажи, где лечь. Я высплюсь и всё по порядку и в подробностях расскажу, — Алина встала из-за стола.

Инна постелила сестре в маленькой комнатке — гостевой спальне, как важно называли эту коморку в семье. Алина повалилась на кровать и моментально уснула.

Что случилось? Почему ворованный паспорт? Кто и за что хочет сестру убить? Вопросы остались без ответа, тревожили приближением непонятной угрозы, и от этого становилось страшно.

Вернулся из больницы Мишкин, Машенька кинулась к нему, раскинув ручонки для объятий:

— Папочка! Папочка плисёл!

— Давайте за стол! Моем руки, садимся ужинать, — позвала Инна с кухни.

Мишкин, проходя через гостиную, с интересом посмотрел на стоящую на столе початую бутылку коньяка:

— Встречу отмечали?

— Алина замёрзла, пока добиралась. Вот выпила, чтобы не заболеть.

— Больше полбутылки уговорила. Точно не заболеет, — усмехнулся Мишкин, садясь за стол. — Вломилась сегодня в отделение, меня увидела: «Дмитрий, простите, не помню отчества, я Ваша своячница, приехала навестить сестру». Ты ей фотографии какие-то отправляла, что она меня узнала?

— Она тебя видела лет шесть назад, когда приходила в больницу с твоей женой об аборте договариваться. У Алины память феноменальная, она любой текст с ходу запоминала, у неё вообще способности во всех областях, — увлечённо рассказывала Инна, и только сейчас поняла, как же соскучилась по сестре.

— Я котлету не хочу, она лыбная, — Маша попыталась встать из-за стола.

— Машунь, мама такие вкусные рыбные котлеты пожарила, а ты не хочешь! Давай ты съешь столько кусочков котлетки, сколько тебе годиков, и я столько же съем, — Мишкин занялся ужином Маши.

Инна смотрела, как под руководством Мишкина дочь с аппетитом уплетает пюре с котлетой, и в голове автоматически возникало «Дима хороший! Как мне повезло!». И сразу стало стыдно за себя, за свою неблагодарность, она понимала, что множество женщин мечтает о таком вот Диме, заботливом, внимательном, а она равнодушно кормит его ужином и с отвращением думает, что ночью сегодня он может полезть к ней под одеяло, будет долго целовать, но его поцелуи не возбуждали, а наоборот, хотелось, чтобы побыстрее всё это закончилось, чтобы муж простонал (за четыре года не могла привыкнуть к этому его постанованию, оно почему-то казалось ей омерзительным и никакие мантры «Как мне повезло!» не помогали), слез с неё, и она смогла бы спокойно думать о неожиданно приехавшей сестре, о делах назавтра, обо всем, кроме Димы.

Когда ужин был закончен, а Маша была допущена к телевизору посмотреть «Спокойной ночи, малыши!», Мишкин снова принялся обсуждать приезд Алины.

— А почему она приехала? Даже Рита, на что безалаберный человек, и то накануне звонит, предупреждает. А тут буквально — как снег на голову.

— У неё что-то серьёзное произошло, но она устала с дороги, обещала завтра рассказать, — Инна не стала говорить мужу о ворованном паспорте и прочих криминальных деталях. Во-первых, сама ничего толком про это не знает, а во-вторых, Дима сразу пойдёт выяснять, будить Алину, она нахамит…

— Ты рассказывала, что сестра тебя чем-то очень обидела? Чем?

— Это теперь уже значения не имеет.

— То есть ты эту обиду простила?

— Дим, какая тебе разница: простила, не простила, — отмахнулась Инна и с ужасом осознала, что говорит, как Алина, поэтому принялась подробно объяснять: — Я уже не девочка, чтобы обижаться, я выводы для себя делаю. Но Алина мне родной человек. Вот я Машеньку люблю не потому, что она умница, но, если, не приведи Господь, она бы говорила плохо, не слушалась, я бы её так же любила. Ты сам рассказывал: женщину привезли избитую — сын-алкаш пенсию отнимал и ударил, так она не то что в полицию не стала жаловаться, а ещё и говорила, что сама упала, а сыночек золотой. Они родные, и этим всё сказано. И Алина мне родная.

— Дело твоё, — Мишкин пожал плечами, — только непонятно: с твоих же слов, сестра не вспоминала о тебе четыре года, а тут примчалась. Явно какая-то неприятная история, как бы потом всем выпутываться не пришлось. Надо Вячеславу Владимировичу позвонить, выяснить, что произошло.

— Не звони, не надо! — Инна вспомнила, что Алина не спросила даниловский адрес у отца, значит, не хотела, чтобы тот знал о её побеге. — Алина всё завтра сама расскажет.

— Ты чего так переполошилась? Хорошо, не буду звонить. Но мне неясно, а почему сегодня нельзя было рассказать.

— Она с дороги устала. Маша, пойдём ножки мыть и спать ложиться, — Инна повела дочь в ванную, чтобы прекратить ненужный разговор.

Глава 23

Утром Мишкин снова вернулся к вопросу Алининого присутствия в их доме:

— Пожалуйста, не забудь выяснить у своей сестры, в связи с чем она вспомнила о твоем существовании.

— Дима, меня приезд Алины также волнует.

— Ну, что ты сердишься, родная? Просто я боюсь, что она и сегодня тебе заявит, что устала, надо поспать и что как-нибудь потом объяснит своё появление…

— Я тебя услышала, — Инна чувствовала, как в ней растёт раздражение. Она не наивная дурочка, какой считает её муж, она не спала ночь, думала, что произошло с её сестрой. Понятно, что Алина вляпалась во что-то очень серьёзное, но Дима