– Это вполне вероятно, – медленно сказал Хорват. – Фактически… Я почти уверен, что тот, кто сверху, был матерью новорожденного, – казалось, министр с трудом справляется с заиканием. При этом он явно покраснел.

– О, небеса! – сказала Сэлли.

Ей только теперь пришло в голову, как выглядит она сама. Выскочила из кают-кампании через секунду после того, как погас интерком, и запыхавшись прибежала сюда. А ведь трансугольные культуры, как правило, прививали своим членам излишнюю щепетильность…

И вот она, имперская Леди, торопится, чтобы увидеть двух чужаков, занимающихся любовью…

Она хотела крикнуть, объяснить, ведь это так важно! Эта перемена пола, она, вероятно, свойственна всем мошкитам. Это было воздействие их образа жизни, их личности, их истории. Это показывало, что юные мошкиты становились почти независимыми, платя за это фантастически низкую цену… Был ли щенок уже отлучен от груди, или «мать» – а теперь самец – вырабатывала молоко даже после изменения пола? Это было воздействие всего окружения мошкитов, ВСЕГО. Это было важно. И потому я так торопилась…

Но вместо этого она просто повернулась и ушла.

В кают-кампании было на удивление тихо, хотя обычно жившие там три младших лейтенанта и шесть гардемаринов устраивали в комнате хаос. Поттер облегченно вздохнул, увидев, что все, кроме Джонатана Уайтбрида, спят. Несмотря на постоянное подшучивание, Уайтбрид был одним из друзей Поттера на борту «Мак-Артура».

– Как астрономия? – тихо спросил Уайтбрид, растянувшись в своем гамаке. – Дай мне банку пива, Гэвин, хорошо?

Поттер взял одну и для себя.

– Там, внизу, настоящий сумасшедший дом, Джонатан. Я думал, что, когда они найдут Мошку-1, будет лучше, но ничего подобного.

– Гмм. Закартографировать планету для военного Флота будет совсем нетрудно, – сказал Уайтбрид.

– Может, для Флота это и просто, но это мой первый полет в глубокий космос. Они взвалили на меня большую часть работы, пока сами спорят о новых теориях, которых я не понимаю. Подозреваю, что ты назовешь это хорошей тренировкой.

– Это и есть хорошая тренировка.

– Спасибо, – Поттер сделал большой глоток.

– И что вы пока сделали?

– Довольно мало. У планеты есть одна луна, причем очень маленькая и на очень низкой орбите. На планете поверхностная гравитация около 870 сантиметров за секунду в квадрате.

– 0,87 стандартной. Такая же, как ускорение корабля мошкитов. Это меня не удивляет.

– Но у них есть атмосфера, – нетерпеливо сказал Поттер. – И мы нанесли на карту центры цивилизации. Нейтрино, мутные воздушные столбы над ядерными реакторами, электромагнетизм… Они находятся везде, на каждом континенте и даже в морях. Эта планета кишит жизнью, – в голосе Поттера звучал страх. – Мы сделаем эту карту. Когда я уходил, они как раз заканчивали глобус. Хочешь взглянуть на него?

– Конечно, – Уайтбрид выбрался из паутины своего гамака. Они спустились на две палубы вниз во владения ученых. Большинство гражданских работали в зоне относительно высокой гравитации, возле внешней поверхности «Мак-Артура», но спали они поближе к центру корабля.

120-сантиметровый глобус стоял в маленькой гостиной, занимаемой астрономической секцией. Во время боевых акций этот отсек должны были занимать группы контроля повреждений, но сейчас он был пуст. Колокол пробил три склянки последней вахты.

Планета была полностью закартографирована, за исключением южного полюса, и глобусу придали ее точный осевой наклон. Светоусиливающие телескопы «Мак-Артура» давали картину, похожую на любую землеподобную планету: глубокая и разнообразная голубизна, испачканная белыми пятнами, красными пустынями и белыми вершинами гор. Снимки были сделаны в разное время и в разных диапазонах волн, так что облачный покров не сильно затемнял поверхность. Индустриальные центры золотыми пятнами усеивали планету.

Уайтбрид внимательно изучал ее, пока Поттер наливал кофе из фляги доктора Бакмена. По какой-то причине у Бакмена всегда был лучший кофе на корабле – по крайней мере, лучший из всех, которые гардемарины могли получить.

– Мистер Поттер, почему мне кажется, что это похоже на Марс?

– Не знаю, мистер Уайтбрид. А что такое Марс?

– Четвертая планета Солнца. Ты никогда не был в Нью-Аннаполисе?

– Не забывай, что я из Трансугольного сектора.

Уайтбрид кивнул.

– Возможно, ты еще побываешь там. Но, кажется, обучение рекрутов, набранных в колониях, идет по сокращенному курсу. А жаль. Может, капитан сумеет устроить это для тебя. Забавная штука эта последняя учебная миссия, когда тебя заставляют рассчитывать минимальное количество топлива для посадки на Марс, а потом предлагают сделать это с опечатанными баками. Ты должен использовать для торможения атмосферу, а поскольку ее там совсем мало, ты почти врезаешься в землю, не получая никакой пользы.

– Это звучит, как анекдот, мистер Уайтбрид. «К сожалению, мне нужно на прием к дантисту…»

Уайтбрид продолжал разглядывать глобус, пока они мелкими глотками пили кофе.

– Мне это уже надоело, Гэвин. Так оно и было в действительности, можешь спросить у любого.

– Командор Каргилл еще на Улье. – Как первый лейтенант, Каргилл официально отвечал за обучение гардемаринов. Он был довольно терпим к юнцам в отличие от большинства прочих офицеров.

– Может, кто-нибудь еще не спит? – предположил Уайтбрид, и они направились к мостику, а по дороге встретили Реннера со следами мыла на подбородке.

Уайтбрид объяснил ему их проблему.

– Это выглядит похоже на Марс, мистер Реннер, но я не знаю, почему.

– Бейте меня, – сказал Реннер, – но я никогда не был в солнечной системе. – Для торговых кораблей не было никаких причин подходить к Солнцу ближе, чем орбита Нептуна, хотя, как родина человечества, Солнце было центральным пересадочным пунктом к другим, более ценным системам. – К тому же я никогда не слышал ничего хорошего о Марсе. А почему это так важно?

– Не знаю. Может, и нет.

– Но вы, похоже, думаете, что это так.

Уайтбрид промолчал.

– Впрочем, есть что-то странное с этой Мошкой-1. Она выглядит, как любой из миров Империи, за исключением… А может, это потому, что я знаю, что ее населяют чужие монстры? Вот что, через пять минут я должен заглянуть к капитану на бутылку вина. Сейчас я возьму тунику, мы пойдем и спросим у него.

Прежде, чем Уайтбрид и Поттер успели возразить, Реннер кинулся к своей каюте. Поттер обвиняюще посмотрел на Уайтбрида. В какие неприятности они еще влезут?

Реннер повел их вверх по приставной лестнице в башню высокой гравитации, где находилась патрульная кабина капитана. Скучающий звездный пехотинец сидел на палубе рядом с жилищем Блейна. Уайтбрид узнал его – говорили, что перегонный куб сержанта Мэлони, расположенный где-то впереди в левой торпедной камере, давал лучший «Айриш Мист» на Флоте. Мэлони боролся за качество, а не за количество.