Не прекращался отток русского населения из районов Крайнего Севера, с Дальнего Востока в Центральную Россию из-за потери государственного интереса к развитию отдаленных регионов страны и исключительно тяжелых условий жизни, создавшихся там.

В то же время (1991–2007 гг.) при всей глубине экономической разрухи в самой России, обстановка в сопредельных странах, получивших название ближнего зарубежья, оказалась еще хуже для простых людей. Пока руководители новых постсоветских государств млели от эйфории по поводу свалившейся в их руки суверенной власти, их граждане — грузины, азербайджанцы, армяне, таджики, узбеки и др. в массовом количестве стали бежать в Россию в надежде найти работу или иной способ выживания. Все миграционные потоки были беспорядочными и бесконтрольными. Поскольку прописка были отменена, то основная масса мигрантов направилась в крупные города. Нестабильность и военные действия в районе Северного Кавказа породили потоки мигрантов из этого региона в Центральную Россию, в результате чего в российских городах создались крупные диаспоры чеченцев, ингушей и др. национальностей. Кто-то из новых жителей Российской Федерации стал честно трудиться на самых непрестижных участках (строители, работники коммунальных служб и пр.), другие оседлали торговлю, третьи ударились в преступную стихию добычи денег. В любом случае, можно сказать, что эти «демократические мигранты» принесли с собой гораздо больше проблем, чем пользы для России.

Государство не знает, сколько денежных средств уплывает из России от этих мигрантов по всем каналам. МВД РФ уверенно говорит, что масштабы преступности в стране резко выросли по мере притока переселенцев из-за границы. Этнические диаспоры имеют тенденцию к созданию замкнутых национальных структур, которые настороженно, а иногда враждебно относятся к окружающему миру, плохо ассимилируются в нашем обществе. Это порождает ответную реакцию неприятия со стороны коренного населения. Сколько раз мне приходилось слышать, что мигранты из других стран в Западной Европе остаются длительное время на положении низкооплачиваемых работников, в то время как в России мигранты часто становятся хозяевами жизни, владельцами крупных состояний, пренебрежительно и высокомерно относящимися к коренному населению России. Создавшееся положение взрывоопасно, чревато постоянной угрозой конфликтов.

Нынешняя государственная власть не имеет никакой стратегии в миграционной политике. Межнациональную напряженность она старается придушить репрессивными мерами, принятием жестких законов «О противодействии экстремистской деятельности» или развешиванием убогих рекламных щитов (в московском метро, например), призывающих к «единству в многообразии», к завету героя мультфильмов кота Леопольда, повторявшего: «Ребята, давайте жить дружно!».

В. Пугин неоднократно, особенно в первые годы своей администрации, давал указания и поручения разработать миграционную политику, но ни сам он, ни его соратники не смогли сформулировать ее принципы. В последние годы в российском руководстве укрепилась только одна мысль: без мигрантов из-за рубежа Россия не может решить проблему нехватки рабочей силы. Единственный источник компенсации демографических потерь коренного населения — приток мигрантов из-за рубежа. Но это равносильно капитуляции в важнейшем стратегическом вопросе — сохранении нашей славянско-православной цивилизации, одной из шести главных цивилизаций на свете.

Разработки основ миграционной политики не такое уж сложное дело, за рубежом имеется огромный опыт в этом вопросе. Прежде всего, это США, Канада, Австралия, многие страны Латинской Америки, население которых в своей основе создано из иммигрантов. Но там разработаны достаточно четкие критерии, кого и в каком количестве надо принимать на постоянное жительство и работу в свою страну. Жестко контролируются возрастные, профессиональные, морально-нравственные критерии, физическое здоровье и т. д. Пока же в России такой политики нет, мы даже плохо владеем статистикой, отражающей состояние национального вопроса в стране.

Вряд ли кто в Кремле или в Белом доме может с уверенностью сказать, сколько россиян уехало заграницу после 1991 года. В прессе называют цифру в 4–5 млн человек, что сопоставимо с эмиграцией после революции 1917 года. Как и тогда, страну покинули наиболее активные, предприимчивые, подготовленные люди, которые не нашли себя в новых социально-экономических условиях, создавшихся в России, Со многими из них приходилось встречаться, обычно они говорили: «Воровать не хочу, а честно работать и зарабатывать возможностей нет!».

Власть также не имеет внятной политики по отношению к соотечественникам, оказавшимся за границей. Конгрессы соотечественников, время от времени собирающиеся в Москве, носят характер протокольно-парадных мероприятий. Русские за границей быстро теряют связь с родиной и ассимилируются в большой степени по вине самой России. Эпизодические примеры патриотической верности русской культуре и исторической Родине, показываемые по телевидению, не меняют общей картины быстрого растворения русских в приютивших их этносах.

В период президентства Б. Ельцина российская государственная административная система сильно деградировала. Реальной властью в стране была кучка олигархов, которую называли «семибоярщиной», «банкбюро» и т. д. Свои планы и намерения члены этой кучки осуществляли напрямую через администрацию Президента РФ, которая в значительной части состояла у них на содержании. Министерства и ведомства своими постановлениями и распоряжениями только оформляли указания, получаемые из администрации президента. По существу это было время административного произвола, в обстановке которого и стали возможными «дикая приватизация», а в 1998 г. разрушительный финансовый кризис (дефолт). Встал вопрос о проведении административной реформы, которая бы изменила порядок управления страной.

Как только В. Путин стал премьер-министром РФ осенью 1999 года, он поручил начать работу по подготовке административной реформы Центру стратегических разработок, известному также под названием Центр Г. Грефа, который также выполнял роль предвыборного штаба В. Путина во время его первой президентской компании. С чего и как начинать эту работу, никому не было ясно, ни заказчикам, ни исполнителям. В те времена было заведено сразу же искать примеры для подражания на Западе, где как раз осуществлялась так называемая «антибюрократическая революция». Смысл ее заключался в ослаблении политической силы бюрократии, ограничение значимости традиционной административной «лестницы чинов», в сокращении роли министерств. Зачинщиками этих новшеств были Великобритания, Новая Зеландия и Австралия, которые хотели таким образом приблизить чиновников к нуждам простых граждан, сделать их работу прозрачной, а все правительство преобразовать из «начальника» в «слугу народа». В Великобритании эти реформы начались в 1982 г. и к концу 90-х годов система традиционного министерского управления оказалась преобразованной в сеть управляющих министерских центров, с которыми стали на контрактной основе взаимодействовать 140 новообразованных и подотчетных парламенту агентств, где оказались занятыми 3/4 всех английских государственных служащих. Эти агентства не командовали гражданами и бизнесом, а оказывали ему услуги.