Оранжевый приборчик, похожий на телефонную трубку, оказался устройством GPRS.

– Да… – проговорил Илья Георгиевич, – с его помощью вы всегда знали наши координаты.

– Я умираю. Я это чувствую, – торопилась Анита, – нельзя уносить грехи с собой в могилу.

– Я понимаю. Вы примерная католичка, но я не священник и не могу отпустить вам грехи, – Макаров хотел разжать ладонь, но женщина буквально вцепилась в нее, силилась сесть.

– Я грешна перед вами, перед отцом. А исповедуюсь я сейчас перед богом. Он слышит меня, он везде. Я передавала Альфонсо ваши координаты через SMS на приборе. Поэтому он знал, где вас искать. Но вы перехитрили его. Я не любила его. Но мне надоело жить в бедности… И когда Альфонсо предложил, я не устояла. Он не похищал меня. Просто отец никогда бы не согласился, чтобы мы были вместе. И я не убегала от Альфонсо. Я предложила ему план и обманула вас. А вы поверили и хотели спасти меня. Боже, прости мне мои грехи. Простите и вы.

Анита говорила бессвязно, то и дело захлебываясь словами.

– Я прощаю вас, – Макаров чуть сильнее сжал пальцы Аниты в своей руке, – и не держу зла. Надеюсь, и бог простит вас за искренность.

Женщина улыбнулась сквозь боль.

– Спасибо вам. Не знаю, кто вы, но если еще раз увидите моего отца, скажите, что я перед смертью молила, чтобы он простил меня.

– Если встречу, то передам, – Илья Георгиевич уже рассматривал оранжевый прибор.

Анита прикрыла глаза, принялась шептать молитву. Губы ее потемнели, сделались почти черными, слова звучали невнятно. Она так и умерла – с недоговоренной молитвой на устах.

– Амен, – за нее произнес командир «Адмирала Макарова», – надеюсь, бог услышал и простит ее.

– Надо сниматься с места, товарищ командир, – напомнил каплей, – бандиты знают, где нас искать.

– На этот раз она не успела передать сообщение с нашими координатами, – разглядывая включенный экранчик, сказал Макаров. – Письмо набрать успела, а вот отправить – нет.

И тут Богуш догадался:

– Вы, товарищ командир, с самого начала знали, что она действует с Альфонсо заодно?

– Естественно, всего я не знал. Однако о многом догадывался. Когда идешь на большой риск, приходится учитывать даже самые невероятные возможности.

– Но это же значит… – каплей наморщил лоб.

Макаров вздохнул:

– Ничего это не значит, каплей. Выигрывает всегда тот, кто навязывает противнику свою игру. Идущий по следу всегда будет плестись сзади. У меня многое накопилось, чтобы обсудить с тобой и с ребятами. Теперь нам уже нечего скрывать друг от друга. Дело в том, что…

Гидроплан заложил над широкой затокой круг, и поплавки коснулись воды. Пропеллер еще работал. Самолет ювелирно подрулил к покачивающимся на реке катерам с морпехами. Мрачный Альфонсо выбрался из салона.

– Ничего нового? – вяло поинтересовался сержант Уэллер.

Сделал он это больше для порядка. Ведь, заметь что-либо главарь партизан с воздуха, сразу бы сообщил по рации.

– Они стали осторожными. Думаю, хорошо замаскировались и двинутся дальше с наступлением темноты. Мы сумели навязать им свою волю.

Альфонсо перебрался на катер, устало опустился на сиденье рядом с сержантом.

– Пока преимущество на их стороне. Река позволяет им осуществлять маневр. Но по суше со спутником они далеко не уйдут.

– Спутник можно спрятать до лучших времен. Закопать, например. И уйти налегке. С каждым днем я все меньше верю в успех.

Лицо Уэллера было непроницаемо.

– Я не имею права сомневаться в успехе. Как ваш таинственный информатор?

– Молчит, – угрюмо произнес Альфонсо. – И это меня беспокоит.

– Он жив?

– Надеюсь. Выходить на связь ему очень сложно. Будем надеяться, что до заката он отзовется. – Альфонсо оскалился. – Это же надо. Самая мощная страна в мире не в состоянии отследить собственный спутник! И вся надежда Пентагона на информатора колумбийских партизан, с которыми гринго постоянно воюют.

– Спутниковый мониторинг ничего не даст. Подобных лодок на реке сотни. А насчет сотрудничества с партизанами… Эта тактика стара, как мир: враг моего врага мой друг.

Альфонсо опустил ладони в реку, зачерпнул воду и сполоснул лицо, потряс головой.

– Сержант, иногда я думаю, могла ли моя жизнь сложиться по-другому? И понимаю, что – нет, не могла.

– Что, готовитесь к суду? Тяжелое детство, всяческие комплексы…

– К черту. Сдаваться гринго я не собирался и не собираюсь. Да и вы, сержант, знаете, что дело не во мне, а в тех, кому наркотики нужны у вас – в Штатах. Не будет меня, придут другие. Деньги сделают свое дело.

– Я стараюсь думать только о том, что поручено мне лично, – бесстрастно ответил Уэллер, – все остальное – лирика и эмоции. Никогда не жалейте о том, чего не можете изменить.

Альфонсо замер, приложил руку к груди. Сержанту даже показалось, что у того схватило сердце. Главарь бандитов буквально вырвал из кармана приборчик, глянул на монитор.

– Есть! – воскликнул Альфонсо. – Они остановились на день, как я и предполагал. – Он лихорадочно сверил координаты, присланные ему, с теми, где находился. – По прямой нас разделяет меньше десяти миль.

– Ваш информатор находится с ними? – прищурился сержант.

– Именно.

– И его до сих пор не разоблачили? – в голосе прозвучало сомнение. – Это не ловушка?

– Нет, мы договорились о знаковых словах в сообщениях.

– Его присутствие усложняет операцию.

– Не думайте о нем. Действуйте, как посчитаете нужным, сержант.

– А вы не очень дорожите своими людьми, – недобро усмехнулся Уэллер.

– В наших краях по-другому не выжить.

Сержант развернул карту. Маркером обвел участок реки.

– Если верить вашему информатору, то они находятся здесь, – тыльная сторона маркера замерла у небольшого мыса.

– Единственное сухое место поблизости, – прокомментировал Альфонсо. – На этот раз у них нет за спиной еще одной протоки, так что и лодка с грузом должна стоять на реке.

– Будем надеяться, на этот раз сюрпризов нам не приготовили.

Не прошло и десяти минут, как катера уже утюжили водную гладь. Чем ближе подходили к точке, тем сосредоточенней становились лица морпехов и партизан, руки сильней сжимали оружие. Альфонсо до боли в пальцах сжимал дюралевый борт.

– Тишина, – проговорил он, – полная тишина. Не нравится мне это, – и тут же улыбнулся. – Сержант, видите, над джунглями кружат птицы. Значит, их кто-то спугнул. Они точно там.