Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Взгляд Гаррета устремлен в пол, а руки скрещены на груди. Те эмоции, что исходили от него всего несколько минут назад, полностью исчезли. Он закрылся от меня. Сдался.
— Что случилось, пока ты был в душе? Неужели ты вдруг решил, что ненавидишь меня и хочешь, чтобы я ушла?
Я стою на месте, не сводя с Гаррета глаз и ожидая ответа. Но он не отвечает и по-прежнему не смотрит на меня.
— Зря я доверилась тебе, Гаррет. Ты солгал мне при нашей первой встрече, и теперь мне ясно, что ты лгал мне всегда. — Я подхожу к краю кровати и сажусь к нему спиной. — Видимо, это правда: изменить человека нельзя. Ты всегда будешь лжецом.
Сорвавшись с места, Гаррет оказывается прямо передо мной и, взяв за плечо, заставляет посмотреть на себя.
— Какого черта ты несешь? Я не лгал тебе! Я ничего об этом не знал вплоть до вчерашнего дня!
Я вскакиваю и оказываюсь с ним лицом к лицу.
— Я не про план или организацию. Ты солгал мне о нас! Ты обещал, что наша любовь навсегда. Говорил, что если мы когда-нибудь и расстанемся, то это будет моим решением, а не твоим. Ты обещал, что никто никогда не сможет нас разлучить, только если мы сами этого не позволим. И я, как идиотка, поверила тебе! Я верила всему, что ты говорил! Но все это было ложью!
— Это не было ложью! — кричит Гаррет, а затем уже спокойнее продолжает: — Я правда так думал. Но теперь все изменилось. Я не знал, что с нами произойдет нечто подобное, так что нечестно с твоей стороны говорить, что я лгал. Я не лгал.
— Ты солгал, Гаррет! Если ты говорил искренне, то все, что произошло — совершенно неважно. Ты по-прежнему должен хотеть быть со мной. Но вместо этого ты бросаешь меня!
— Ты что, издеваешься? — Гаррет снова повышает голос. — Ты думаешь, я хочу, чтобы ты ушла? Я умираю внутри прямо сейчас! Даже не могу смотреть на тебя! Меня убивает, что ты здесь, в моей комнате и так близко, и при этом знать, что я никогда больше тебя не увижу!
Теперь Гаррет часто дышит, а его глаза широко распахнуты. Наконец-то он выходит из того коматозного состояния, в котором находился. Я знала об его отношении ко мне, к нам, но мне было необходимо, чтобы он сказал это вслух. Мне нужно было вызвать у него хоть какие-то эмоции, чтобы он перестал вести себя так, как будто все кончено, как будто он сдался.
— Ты увидишь меня! — кричу я в ответ, и по моим щекам катятся слезы. — Я здесь! И никуда не денусь, так что перестань отсылать меня прочь! Хватит говорить, чтобы я уходила!
— У меня нет выбора! Разве ты не понимаешь? Я принадлежу им, Джейд!
— Нет! Они тебя не получат! Я этого не допущу!
В комнате становится тихо. Слышно только дыхание Гаррета — частое и тяжелое. Вытерев слезы, я стараюсь взять себя в руки. Мне нельзя сейчас раскисать. Мне нужно подумать. Должен же быть хоть какой-нибудь выход. Они не могут забрать его у меня. Он нужен мне, а я ему. Наши чувства — такие редкие и настоящие, что я не позволю отнять их без боя.
Подняв глаза, я вижу, что Гаррет изучает меня, словно не вполне понимает, чего я от него хочу.
— Гаррет, если ты серьезно…
Гаррет не дает мне закончить. Он притягивает меня к себе, и его губы оказываются всего в паре сантиметров от моих. Гаррет колеблется, потому что знает: если мы сейчас поддадимся, ему будет намного труднее заставить меня уйти. Я нежно целую его и чувствую, как он сдается. Притянув меня ближе, он отвечает на поцелуй, который вскоре становится глубоким и жарким, и я на мгновение забываю обо всех событиях этого ужасного дня. Я концентрируюсь на знакомом ощущении его мягких губ, на теплом дыхании и обнимающих мою талию сильных руках.
Не могу даже представить, чтобы меня целовал кто-то другой. Или обнимал. Или был рядом. Я хочу только его. Гаррета. Навсегда.
Эта мысль побуждает меня к действию, и, как бы сильно мне ни хотелось продолжать целовать его, я отстраняюсь.
— Гаррет, нам надо поговорить. У нас не так много времени, и нам нужно придумать план. Наш собственный план.
— Нет такого плана, который можно придумать, чтобы все исправить. Если мы попытаемся сохранить его в тайне, они все равно узнают. Если я не буду следовать их приказам, тебе известно, что произойдет.
— Да, поэтому тебе нужно думать иначе. Ты не можешь просто сказать им «нет». Тут нужно действовать по-другому.
— Например как?
Я на мгновение задумываюсь, заставляя свои уставшие мозги шевелиться.
— А если ты перестанешь быть популярен? Тогда эта группа по-прежнему будет хотеть, чтобы ты стал президентом?
— Они собираются поддерживать уровень моей популярности. Это часть плана. Они опираются на ту популярность, которая у меня уже есть. Так что если люди в сети говорят, что моя улыбка внушает доверие, то меня заставят улыбаться на каждой фотографии и на каждом мероприятии. Вчера они заявили, что люди считают меня лояльным, потому что фальшивый «я» не изменял Аве. Пожилым людям я кажусь ответственным, потому что не замечен в клубах, у меня короткие волосы и нет татуировок. Эта группа планирует использовать подобные вещи, чтобы сделать меня еще более привлекательным для избирателей.
Я меряю шагами комнату, надеясь, что это поможет мне мыслить яснее, но ничего не выходит. Мой телефон издает звук, и я вытаскиваю его из кармана.
— Клянусь, я же выключала его.
Уже собираясь отключить телефон, я замечаю еще несколько сообщений от Харпер.
Сообщение первое: «Кайла Андермейера только что выдворили из аэропорта».
Сообщение второе: «Все еще ждем посадку. Нам о-о-очень скучно».
Сообщение третье: «Звонил мой отец. Сказал, что Кайл только что потерял роль в кино с гонораром 4 миллиона долларов!»
Сообщение четвертое: «Наконец-то садимся в самолет!»
— Что ты там читаешь? — спрашивает Гаррет.
— Сообщения от Харпер. Один актер задержал их рейс, потому что вел себя как осел. Харпер говорит, что он только что потерял…
— Потерял что?
Меня осеняет внезапная мысль, и я, представив возможные варианты, ощущаю прилив энергии.
— Вот оно, — произношу я.
— Что? — Кажется, у меня есть идея.
Глава 17
Я показываю Гаррету свой