«Не дождёшься, — пульсировала мысль в голове. — Ты меня не сломаешь».

Лавр специально это сделал. И Кассиус в стороне не стоял. Не смогли добраться до Надежды, взялись за Григориуса. А отец? Отрёкшийся от власти король жив? Или его прямо сейчас ведут на плаху?

— Я требую поединка, — твёрдо сказал принц. — Разве мы не опаздываем на арену?

— Не волнуйтесь, — лучезарно улыбнулся Каликс. — В бездну к демонам невозможно опоздать. Стра-а-ажа! Стройся. Выходим.

Надежда

Арена Эллады чем-то напоминала Коллизей в его лучшие дни. Овальное поле в центре, засыпанное песком, трибуны в несколько ярусов. Но в отличие от античного театра между зрителями и бойцами пролегал защитный ров. Яма, выкопанная вокруг арены, дно которой выложили артефактами. Нет, зрение меня не подвело. Несколько тысяч, а то и десятков тысяч фигурок из золота, дерева и камня. А от них такое мощное поле, что в воздухе будто марево колыхалось. Я подозревала, его и без дара было видно.

Немезис ушёл за принцем. На трибуну меня привела его давняя знакомая. Кажется, жена одного из членов палаты геронтов. Я не запомнила, кого именно, уж слишком быстро она стрекотала о природе и погоде. Но не в моём положении жаловаться на компанию. Олимпия — единственная, кто не испугался показаться в свете с женой последнего меролинга.

— Ах, как сегодня жарко. Ваше Высочество не желает воды? Нет? О, это вы совершенно зря. Даже юные девы падают в обморок, не говоря уж о женщинах моего возраста и комплекции. Талия! Талия, милая, подай нам апельсиновый сааринари. И две капли настойки для поднятия сил в него добавь, будь так любезна. Ваш доктор разрешаем вам настойку, госпожа Надежда? Я слышала, что в ожидании ребёнка она крайне вредна. О, простите мою бестактность. Совсем язык распустила. А платье не слишком тесное? Не давит на живот?

Её непосредственность меня убивала. Взрослая женщина, почти бабушка, а понимание личных границ отсутствовало напрочь. Я как-то сразу вспомнила женский коллектив на своей бывшей работе. Там все хвастались «намётанным глазом» и без УЗИ определяли, когда очередная молодуха пойдёт в декрет. Но мне-то до него, как до Земли пешком.

— Первой брачной ночи ещё не было, — тихо ответила я, заранее понимая, какая поднимется буря. Но врать этой, в общем-то, милой женщине не хотелось. За смелость быть рядом со мной она заслужила немного информации.

— О, боги, покарайте свою нерадивую дочь! — всплеснула руками Олимпия. — Нет мне прощения. Так смутить невинную девушку. Умоляю, Ваше Высочество, скажите, что вы не сердитесь. Моё сердце сейчас разорвётся от переживаний.

— Не сержусь, но больше ни слова, прошу. Вокруг уши.

— Конечно, конечно. О, Ваше Высочество, спасибо, вы так щедры. Сюда, пожалуйста. Ложа у нас с Азимайсом скромная, но вид из неё хороший. Прошу.

Мы наконец-то поднялись до вип-ярусов с ложами и служанки бросились вперёд, чтобы расставить вазы с цветами и разложить на сидениях подушки. Я не расставалась с плеером-переводчиком. Но уже хотелось вынуть наушник, чтобы нескончаемый поток слов от Олимпии растворился в шуме арены.

Апельсиновый сааринари оказался обычным свежевыжатым соком с сахаром и кусочками льда. Ладно, необычным. Две капли настойки силы хорошо успокаивали нервы и очищали голову от тревожных мыслей. Стало проще твердить себе: «Я сделала всё, что могла. Теперь нужно ждать». Изображать из себя статую в красивом платье и ждать.

На моё счастье, выбирать победный или пораженческий цвет наряда не пришлось. Этикет предписывал жене принца верить в него. Я сидела в красном. Но если вдруг что-то пойдёт не так и победит Лавр, то полагалось переодеться в чёрное. Цвет траура. Я сделала ещё один глоток сааринари, чтобы забыть об этом.

Наконец, заиграли трубы, и на трибунах стало тише. Распорядитель приказал подданным Эллады поприветствовать короля. Через минуту я увидела узурпатора в первый раз. Не знаю, кого ждала. Карикатурного злодея из мультфильмов, наверное. Волан-де-Морта или самого Кощея Бессмертного. А вышел обычный человек. Средний рост, среднее телосложение, тёмные волосы, тёмные глаза. Банковский служащий или любой офисный работник. Ну не было в нём харизмы меролингов. Даже сотой части той силы, что приковывала взгляд к наследному принцу Эллады. Вот его-то появление и встретили овацией. Слов было не разобрать, все просто кричали. На арену полетели ленты и бумажное конфетти. Лавр морщился от досады, распорядители пытались загладить неловкость и музыкой перебить ликование толпы. Но Димитрайос просто встал в центр очерченного для него круга и всё стихло.

— Ох, что сейчас будет, что будет, — причитала Олимпия, белым платком вытирая пот с лица. — Я не выношу жестокие мероприятия. Так больно смотреть на смерть. Лучше бы музыкальное состязание устроили. В жизни и так хватает тяжёлых моментов. Хочется чего-нибудь лёгкого, радостного.

«Зачем же вы пришли?» — собиралась спросить я, но не стала. Олимпия тряслась от ужаса, такое не подделать. Уступила просьбе Немезиса и теперь страдала. Другие маги в ложах тоже, словно на расстрел явились. Женщины бледнели, мужчины напряженно молчали. Ни у одной у меня сегодня судьба решалась. Те, кто поднялся при узурпаторе, всерьёз переживали, не отправятся ли они в тюрьму сразу после поединка. И ведь правильно переживали.

А я, наконец-то, почувствовала, что сила уходит. Утекает тонкой струйкой через нагревшийся браслет. «Забирай, Дима, забирай».

Удачи. Я люблю тебя и верю, что всё получится.

Димитрайос Третий

Вещий сон повторялся, и стало интересно подмечать неточности. В белом камзоле вышел Лавр, а не наследный принц. Участников объявлял Кассиус, а не глава палаты геронтов. И Надя сидела на трибуне. Димитрайос узнал её. Нашёл среди десятков тысяч зрителей за два удара сердца. Браслет уже качал энергию, набросившись на переполненный резерв жены, как изнурённый жаждой путник на воду.

Не понадобился обломок упавшей звезды, опасное путешествие на дно озера. Секретом величайшей магической силы, как и много поколений назад, стала любовь. Та, что заставила отца броситься за дочерью. Та, ради которой земная девушка ушла за женихом в другой мир.

— Я хочу напомнить, — Кассиус усилил голос заклинанием так, чтобы его слышали все, — вы не можете признать проигрыш и просить пощады. Поединок на смерть. К барьеру, господа. Да начнётся бой!

Тревожно застучали барабаны, трибуны замерли, а защита замкнулась над ареной непробиваемым куполом. Якобы, чтобы никто из народа не пострадал от случайно прилетевшего заклинания. Но принц знал, что именно так королю и претенденту отрезали пути отступления. Улететь нельзя, уйти порталом тоже. Всё решится здесь и сейчас.

— Разомнёмся? — спросил Лавр и швырнул из-за спины сгусток пламени.

Димитрайос должен был отбить его щитом, но сил пока не хватало. Пришлось уворачиваться. Шар огня пролетел рядом с левым ухом, чуть не опалив волосы.

— Что такое? — улыбнулся узурпатор. — Ты сегодня не в форме? Сражайся!