– Юля! – стонет возле уха, пока палец начинает быстро трахать меня. Горячая жидкость течет по ладони одновременно с тем, как меня сотрясает оргазм.

Поворачиваюсь к нему и облизываю мокрую руку.

– Нравится?

–Да. Это вкус победы.

– Маленькая шалунья! – опрокидывает меня на живот, садится поверх ног, гладит чувствительные после оргазма складочки головкой члена. Я оттопыриваю попу, сгребаю простынь и стону от того, как он резко входит в меня.

– Каждую ночь мне снился подобный сон. Как я тебя трахаю.

– И так тоже? – двигаю бедрами ему навстречу, получаю звонкий шлепок по попе. – За что?

– За самоуправство. За то, что так хочу тебя. За то, как люблю, – он сбавляет темп и движется медленнее, чувствую, как он на грани. Увеличивается внутри меня.

Хочет растянуть удовольствие. Наваливается мне на спину, оставляет влажные поцелуи на шее, на спине.

– Не хочу кончать, хочу остаться в тебе, – поворачиваю голову, Адлан ловит мои губы.

– Я так тебя люблю, – из глаз льются слёзы, но уже от счастья. – Не бросай меня больше одну.

– Никогда, Юля.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

* * *

– Ниночка, – наша няня стоит, помешивает кашу, а я обнимаю её со спины. Во мне столько нерастраченной любви. Вчера, я как батарейка Энерджайзер подзарядилась от Адлана.

– Помирились? – Нина довольно улыбается. Киваю, – Ну и замечательно. У вас хорошая семья, нечего вам конфликтовать по мелочам. Да и дети чувствовали все. Притихшие были, – она на мгновение задумалась, не решаясь продолжить. – Вы столько пережили. Он, когда все думали что ты погибла, один не верил, даже отказался хоронить. Люди думали, что Адлан с горя с ума сошел, а он продолжал тебя искать.

Бедный мой муж. Ему тоже пришлось нелегко. Мы оба жили надеждой. Он, что я жива. Я, что однажды он придет и спасет.

Помогаю Нине накрыть на стол. Руслан стал совсем самостоятельным. Сам садится за свой столик, даже стал есть аккуратно. Адлан спускается. Первым делом целует детей, потом меня. Я смущаюсь в присутствии Нины. Щеки пылают.

Кажется, всё возвращается в прежнее русло. После всего произошедшего, я начинаю больше ценить такие минуты. Вроде ничего особенного. Просто семейный завтрак. Но понимаешь, как это ценно, когда теряешь. Руслан отодвигает чистую тарелку, потом забирается к Адлану на колени. А Джулия на другое.

– Атаковали, – смеюсь, мешая зелёный чай. – Дайте папе позавтракать спокойно.

– Ничего. Они не мешают.

Я смотрю на посмелевшую Джулию. Она очень изменилась с тех пор, как появилась в нашем доме. Той забитой девочки больше нет. Она смелая, добрая и очень любит играть с братом. О прошлой жизни ни разу не вспоминала, никогда не спрашивала о маме.

– Поели? – дети кивают. – А теперь целуйте маму и папу и бегите играть, – они выполняют. Джулия берет брата за руку и ведёт в игровую. Нина уходит за ними следом.

– А меня поцелуешь? – Адлан ухмыляется и перетаскивает к себе на колени. Его руки ложатся на попу и начинают неторопливо поглаживать, пробуждая едва потухший вулкан.

– У меня для тебя сюрприз, – достает из потайного кармана пиджака паспорт.

– Мой?

– Ну да. Пришлось немного заплатить, чтобы документы восстановили побыстрее.

– Спасибо, – целую его в губы, потом в шею, руки глядят твердый пресс, а я ерзаю на твердом бугре, словно и не было прошлой ночи.

– Тише, Юля, – он фиксирует меня придерживая за талию.

– Ты на работу собираешься? – спрашиваю с тоской в голосе. Мне хочется продолжить.

– Нет у нас есть дела поважнее. Нужно проверить, как поживает малыш.

Опять больница. Мысли не дают покоя. Я снова и снова переживаю тот ужас. Руки начинают подрагивать.

– Юля? Что с тобой?

– Ничего. После того, что случилось, я уже не жду чего-то хорошего. Ты заметил, как только у нас все налаживается, что-то обязательно происходит. Я устала жить с оглядкой на прошлое. Боюсь, что придет Султан, сбежит из больницы, или объявится Халиф и начнет мстить за развал организации.

– Всё будет хорошо. Я тебя больше не отпущу одну, – горячая рука сжимает мою в знак поддержки, и у меня пропадает страх.

Врач проводит обследование, а Адлан задает тысячу вопросов. Я уже и забыла какой он дотошный, когда речь идет о ребенке. После осмотра, идем на УЗИ. Врач водит мне по животу прибором, хмурится. Пульс увеличивается. Я боюсь, вдруг стресс негативно отразился на ребенке?

– Что там? – любят же они создавать интригу.

– Поздравляю. У вас будет двойня.

– Двое? – в два раза больше мокрых пеленок, носить на руках сразу двоих? Я шокировано смотрю на Адлана.

– Пока пол детей невозможно определить, – продолжает врач. – Но определенно их двое.

– А дети? – спрашивает Адлан. – С ними все в порядке?

– Да. Дети развиваются в соответствии с нормой.

Я выхожу и закрываю живот рукой.

– Юля, – а вот муж выглядит счастливым. Сияет как лампа Ильича. Хватает меня за лицо и не стесняясь целует на французский манер.

– Адлан, тут же люди! – с опаской оглядываюсь по сторонам.

– Мне все равно. Погоди. Ты не рада что ли? Целых два малыша!

– Я с Русланом то с трудом справлялась, если бы не ты, не знаю что бы было. А тут близнецы! Это ты все виноват со своим не дюжим старанием.

– Что ты удивляешься? Я же близнец. Была такая вероятность, что и у меня будут близнецы. Не переживай. Справимся. У нас есть Нина. Можем еще няню нанять.

– Нет уж! В моем доме не будет больше женщин, – пока я ухойдакаюсь с ними вусмерть, какая-нибудь фифа будет крутить хвостом перед Адланом. Мне, итак, досталось от его пассий. То Джанна, то Оксана. Такой лакомый кусочек самой нужен.

– Не переживай, Юля. Где двое там и четверо, шестеро...

– Стой! – меня пугало количество детей, растущих в геометрической прогрессии. – Ты ещё хочешь?

– Почему бы нет? Через полгодика, – заметив мои выпученные глаза, смилостивился. – Хорошо. Через год.