— Но ты же сама этого хотела, — сказал я. — Нужно идти в ногу со временем… Не обещаю, что завтрашнее утро начну с пробежки, но лиха беда начало.

— Не переусердствуй, — проворковала Талула, пристраиваясь с другого бока.

Нам надо было ехать. Карета уже стояла перед парадным входом поттеровского особняка.

— Постараюсь.

Кто знает, может, то, что Изенгрим сотворил со мной, и способствовало пробуждению во мне героического начала? В принципе возможно. Такое уже имело место быть.

И чем Гермиона недовольна? Вот женщины. Все им не ладно. Сама же уговаривала меня стать хоть чуточку поэнергичнее!.. Ну я стал. До самого конца собрания ваш покорный просто рвался с цепи начистить рыло изгнанникам, покусившимся на мультиверсум. Это, как я сказал, в качестве аперитива. Основное героическое наслаждение я собирался получить, хорошенько отколошматив самого Пожирателя Миров.

Талула дернула меня за рукав.

— Удачи! Держим связь. И не наломай дров, Браул. Ты мне нужен целым.

Я что-то такое ответил, кажется, романтическое. Гермиона ухнула, словно сова, и отвернулась. Мы с Талулой немного похихикали, и тут подгребли Квирсел и Зубастик. Брат моей возлюбленной все еще держал на голове мокрую тряпку.

— Держите ухо востро, — сказал Изенгрим. — Встретимся в Музее…

Для непосвященного эта фраза, конечно, была пронизана таинственностью, но не для нас. Мы пикантно ухмыльнулись и украдкой глянули по сторонам. Шпионов здесь вроде не было. Стиоделарикс хорошо организовал нашу невидимую охрану.

Пока мы строили рожи, Поттеры-старшие прознали о том, что мы с Гермионой уезжаем, и с криком вылетели из дома.

— Начинается! — закатила глаза Талула.

Эйра и Сид Поттеры развили приличную скорость, боясь, что мы смоемся без их благословения. Мать семейства орала на всю округу, оповещая зеленые просторы и соседей, ближайший из которых жил в двадцати километрах на восток, что желает нам счастливого пути. Стариканы бежали, словно древние воители, завидевшие первый попавшийся вражеский строй. По традиции, нужно было непременно врезаться в него, проламывая щиты, и начать колошматить неприятеля мечом или топором. В старые времена такое происходило сплошь и рядом.

Глядя на грозно торчащую во все стороны бороду Сида и космы Эйры, я подумал даже, что история с Карлой как-то выплыла наружу и сейчас меня настигнет суровая кара, но ошибся. Поттеры повисли на мне, оглушили в оба уха, затискали, словно я котенок. Талула стояла в сторонке с умильным выражением на лице: «Хорошо, что ты ладишь с моими предками, любимый!» Я вновь похолодел, стоило мне вспомнить о… Изенгрим тоже стоял в сторонке, совсем с другой гримасой: «Мне хана… Этот прыщ станет моим родственником?»

Бросив умоляющий взор на Талулу, я убедил ее прийти мне на помощь. Она вырвала меня из рук своих предков. Гермиона топнула ножкой — ей не понравилось, что я так быстро обрел свободу.

— Им пора, — сказал Зубастик, выдвинувшись на передний план. Кажется, он был сыт нами по горло. Лига Лигой, но терпеть Невергоров и Скоппендэйлов рядом столь продолжительное время — тяжкое испытание даже для такого молодца.

Под аккомпанемент криков мы с Гермионой и Квирселом запузырились в карету и поехали. Поттеры-старшие махали нам рукой. Эйра сморкалась, Сид смахивал скупую мужскую слезу.

— Кажется, пронесло, — сказала Гермиона, когда мы катили по дороге прочь от поместья. — Хоть ты и натворил дел, но обошлось…

— Дорогуша, это случайность.

— Надеюсь! — Юная волшебница посмотрела на меня искоса. — И, кстати, откуда столько энтузиазма? Обычно ты умираешь от страха, стоит только кому-нибудь заикнуться о важном деле.

— Должно быть, когда Зубастик угостил меня хорошим разрядом, я изменился. Герой во мне иногда выходит на сцену, ты знаешь.

— И тебе это нравится?

— Не буду скрывать — да.

Гермиона погрузилась, как говорят, в задумчивость, а я стал смотреть в окно. Немножко по восторгался тем и сем. Особенно почему-то меня привело в волнение стадо коров, жующих траву на лужайке. Вот торчишь в городе, а что делается у тебя под боком, не знаешь. А тут течет своя жизнь, пронизанная подлинной сермяжной правдой, о которой мы, аристократы, имеем самое смутное представление. Жизнерадостные селяне делают свое дело, и им хорошо, можно сказать, вольготно. Какой им интерес до того, что очень скоро вся эта сельская красота исчезнет вместе с домами, лугами и коровами?

Я посмотрел на Квирсела. Чародей из другого измерения сидел рядом с Гермионой и пучил глаза в глубины вечности. По всем признакам, голову мопса занимали тяжкие думы.

Ехали до Мигонии долго. Большую часть пути Гермиона дулась неизвестно на что и шевелила губами. Потом отобрала у меня бумаги, которыми снабдила вашего покорного Лига Трех Элементов, и стала их просматривать. Даже вытащила перо-самописку и сделала несколько своих пометок. Я молчал, храня на лице благородно-героическое выражение. Редко, когда у меня бывает такое настроение. Не последнюю роль в его создании сыграла и моя брюнеточка. Теперь я думал о Талуле почти постоянно.

Гермиона не отдала мне бумаги, спрятав их в своей маленькой поясной сумочке (маленькой с виду, но громадной изнутри). Квирсел по-прежнему сидел, словно его столбняк поразил.

Доехали нормально. В трех километрах от Воскобойниковых ворот у кареты слетело правое заднее колесо. Мы почти свалились на бок, и Гермиона стукнулась о лишенный обивки борт. Квирселу повезло меньше. От сотрясения дверь раскрылась, мопс пулей вылетел наружу и по красивой траектории приземлился в дорожную канаву, заросшую бурьяном.

Едва Гермиона, злая, как собака, у которой сперли сосиску, выскочила на дорогу с намерением задать кучеру головомойку, грянул гром и полил дождь. Хм… всего-то и лил словно из ведра. Чего она кричит?

Я выглянул наружу. Чародейка стояла под струями вод небесных, не потрудившись даже соорудить защитный купол, и отчитывала возницу. Возница, гораздо более подготовленный к непогоде и одетый в плащ и шляпу с широкими полями, сидел на козлах. На вопрос, почему он не чинит проклятое колесо, он ответил, что, судя по всему, сломалась ось, и починить ее нельзя, только заменить.

Гермиона выстрелила во все стороны молниями и потребовала, чтобы ось немедленно заменили, иначе она за себя не отвечает. Кучер, потирая бородавку на носу, ответил, что запасной оси у него нет. Придется ждать.

— Чего ждать? — спросила моя сестрица.

Кучер не был уверен. Поняв, что добром дело не решить, Гермиона демонстративно вытащила свою волшебную палочку. Кучер не испугался, но сказал, что, если он сегодня вернется домой испепеленным, его семеро деток-крошек-малюток пойдут по миру. Гермиона хоть и страшна была в гневе (материно и теткино воспитание никуда не денешь), но плодить сирот не хотела. Видя, как сильно расстроена леди, кучер подумал и сказал, что если найти колесо, то можно попробовать починить ось при помощи чар, если Гермиона уж все равно волшебница.