В октябре 1917 года власть в стране была захвачена большевиками, которые сформировали новое правительство – Совет народных комиссаров во главе с В.И. Лениным, установили контроль над стремительно разваливающейся армией, созвали и разогнали Учредительное собрание и начали создавать «государство нового типа». Офицерский корпус по-разному отнесся к новой власти: какая-то часть стала стягиваться на Дону, чтобы с оружием в руках бороться против большевиков, кто-то с радостью встал на сторону Ленина[153]. Но большая часть офицеров просто предпочла плыть по течению, не становясь ни на ту, ни на другую сторону. К последним относился и Бангерский, все еще командовавший 17-м Сибирским стрелковым полком.

Новая власть пыталась привлечь на свою сторону военспецов, а Бангерский имел репутацию хорошего офицера, пользовавшегося уважением солдат, а кроме того, он был офицером Генштаба – а такие большевиками ценились на вес золота. Но сам Бангерский старался дистанцироваться от новой власти. Есть такое свидетельство – в разговоре с присланным в полк большевиком Я.В. Аппельбумом Бангерский сказал следующее: «Скажу вам откровенно. Если я буду уверен, что большевизм несет счастье и благосостояние народу, то я буду одним из первых в рядах бойцов. Но пока у меня такого убеждения нет, мне как иностранцу, латышу, не хотелось бы участвовать в раздорах русского народа». Возможно, это и апокриф, но подобные слова очень подходят Бангерскому.

Вскоре Бангерский был вызван в Москву, где его пригласил к себе Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич, брат известного большевика, сам немедленно вступивший на путь сотрудничества с новой властью, хорошо знавший Бангерского – во время войны генерал-майор Бонч-Бруевич был генерал-квартирмейстером штаба армий Северо-Западного фронта, как раз того, где с 1915 года воевал Рудольф Карлович. Бонч вновь уговаривал Бангерского поступить на службу в Красную Армию. Одновременно другие сослуживцы полковника настоятельно пытались привлечь его в антибольшевистский Союз защиты Родины и Свободы. И вновь Бангерский уклонился от принятия решения и предпочел остаться в стороне.

В начале 1918 года Бангерский получил отпуск, а вернувшись из него, узнал, что его полк – он все еще оставался командиром 17-го Сибирского – отбыл по месту постоянного расквартирования – в село Березовка, близ Верхнеудинска[154], где он должен был быть распущен по домам. Однако добраться до Сибири ему не удалось, он доехал только до Урала, до города Троицка. Здесь Бангерский получил приказ об увольнении из армии – большевики решили демобилизовать старую армию и строить свои вооруженные силы с нуля и на новых принципах. Из Троицка Бангерский отправился в столицу Урала – город Екатеринбург, куда и прибыл в 20-х числах июня 1918 года.

Еще в мае 1918 года в Сибири против большевиков с оружием выступил Чехословацкий корпус – несмотря на его не очень большую численность и распыленность сил, неорганизованным отрядам Красной Гвардии и новой армии, наскоро сколоченной большевиками, не удалось организовать противодействие дисциплинированным, хорошо вооруженным, имеющим боевой опыт чехословацким частям. Чехословаки развернули наступление на Запад и 22 июля взяли Симбирск. Создалась прямая угроза потери красными Екатеринбурга. Уралсовет находился в состоянии, близком к панике, пытаясь лихорадочными мерами организовать оборону, а наступление чехословаков было использовано Лениным и Свердловым, отдавшим «уральским товарищам» приказ организовать убийство последнего российского императора Николая II, а также членов его семьи – жены, четырех дочерей и 14-летнего сына.

И вновь большевики попытались привлечь к сотрудничеству полковника-латыша – тем более что к этому времени латышские стрелки «отличились» в карательных операциях против «врагов революции», став опорой и «преторианской гвардией» нового режима. От Бангерского в ультимативной форме потребовали вступить в Красную Армию. Но к этому времени Рудольф Карлович уже решил для себя, на чьей стороне его симпатии – и с большевиками ему было явно не по пути. Не видя другой возможности уклониться, он попытался бежать, но был схвачен. Если бы у «уральских товарищей» было бы немного больше времени, история Рудольфа Бангерского закончилась бы в эти июльские дни 1918-го. Однако красным властям оказалось не до него – к городу стремительно приближались «белочехи» и надо было спасаться самим. В результате о Бангерском забыли, и вошедшие 25 июля 1918 года в Екатеринбург чехословацкие войска освободили полковника.

Теперь уже Бангерский не стал тянуть с решением и буквально в тот же день вступил в ряды Белой армии – никаких препятствий не возникло, тем более что он не запятнал себя сотрудничеством с большевиками и даже пострадал от них. Уже 29 июля 1918 года полковник Бангерский был назначен исправляющим должность дежурного генерала штаба гарнизона Екатеринбурга. Через восемь дней в Екатеринбурге началось формирование 2-й Уральской стрелковой дивизии, ее костяк составили члены добровольческих отрядов, созданных в первые дни начавшегося в Екатеринбурге антибольшевистского восстания. В составе дивизии предполагалось сформировать четыре стрелковых полка: 25-й Екатеринбургский, 26-й Шадринский, 27-й Камышлово-Оровайский и 28-й Красноуфимский. Командиром дивизии был назначен полковник Владимир Васильевич Голицын[155], а начальником штаба – полковник Бангерский. Этот пост Бангерский занимал до конца октября 1918 года (правда, он не постоянно находился на службе, а с некоторыми, впрочем, не очень значительными перерывами, тем более часто его присутствие и не особо требовалось – дивизия выступила на фронт, когда Бангерского в ней уже не было). За это время дивизия изменила название: с 19 августа 1918 года она стала именоваться 7-й Уральской дивизией горных стрелков.

Летом–осенью 1918 года Бангерский принял участие во взятии Нижнего Тагила, причем лично принимал участие в разработке (вместе с командиром Екатеринбургской группы Сибирской армии полковником Сергеем Николаевичем Войцеховским) плана взятия города. 30 октября 1918 года Бангерский получил новое назначение – на этот раз командиром 2-й стрелковой кадровой дивизии III Уральского армейского корпуса. Ему было предписано начать работу по развертыванию этой кадровой дивизии в полноценную воинскую часть, чем Бангерский с энтузиазмом и занялся. Тем временем в Белом движении на Востоке произошел ряд серьезных изменений: 18 ноября 1918 года в условиях глубокого военно-политического кризиса (вызванного в том числе, и рядом успехов красных войск), показавшего полную неспособность Временного Всероссийского правительства (Директории) руководить антибольшевистским движением, военный и морской министр Директории вице-адмирал Александр Колчак, при поддержке офицеров Омского гарнизона, взял власть в свои руки. Директория была разогнана, ее члены арестованы и затем высланы за пределы области. Колчак был объявлен Верховным правителем. Как и большинство офицеров, Бангерский поддержал переворот Колчака и благополучно пережил последовавшую вскоре чистку – из армии выгнали слишком ярых поклонников Директории.