– Ладно, хорошо. Если ты действительно хочешь помочь… Я буду тебе очень благодарна.

– Я д-действительно хочу помочь и сделаю все, что т-ты скажешь.

– Ловлю тебя на слове. А теперь слушай внимательно. Вот что ты должен сделать…

Закончив давать указания, Джорджия поднялась наверх, чтобы сменить Бинкли.

– Он шевелился? – спросила она с беспокойством.

– К сожалению, нет, мадам. Но я взял на себя смелость помыть мистера Дейвентри. Высохшая морская соль не очень полезна для человеческой кожи. Кстати, во время мытья я обнаружил несколько синяков и довольно глубокие порезы. Наверное, вы захотите их осмотреть. Кроме того, я заметил, что тело мистера Дейвентри стало теплее на ощупь.

Джорджия коснулась щеки мужа, потом посмотрела на слугу – тот стоял у кровати, скрестив руки на груди.

– Да, вы правы, Бинкли, – с улыбкой сказала Джорджия. – Кожа действительно стала заметно теплее, и это – хороший знак. А где же те порезы, которые вы обнаружили?

Бинкли осторожно приподнял ночную рубашку Николаса, не забыв прикрыть простыней его бедра. Джорджия тут же склонилась над мужем, осматривая синяки, царапины и ссадины, оставленные страховочным линем. Осторожно перевернув Николаса на бок, она обнаружила довольно серьезные порезы, которые тотчас смазала целительным бальзамом. После чего Бинкли откинул дальний край простыни, оголяя ноги Николаса.

– Здесь тоже, мадам, – сказал он.

Джорджия снова склонилась над мужем и обнаружила на икре зловещего вида глубокую царапину, которую тоже смазала бальзамом. А затем она увидела страшный белый шрам у Николаса на бедре. Шрам был очень длинный, протянувшийся почти до колена.

– Боже мой, а это откуда?! – воскликнула она.

– Понятия не имею, мадам. Мистер Дейвентри говорил, что это у него еще с детства. Но шрам никогда не доставлял ему беспокойства. – Бинкли укрыл хозяина одеялом и сказал: – Пойду приготовлю обед. Сейчас, когда вы ухаживаете за больными, вам понадобится побольше сил. Мы никак не можем допустить, чтобы вы тоже захворали. Лорд Бридон останется на обед?

– Он предложил свою помощь, но посмотрим, насколько его хватит. Думаю, на обед он останется. Но вот осталась ли у нас говядина?

Только сейчас, заговорив о еде, Джорджия вспомнила, что с прошлого вечера ничего не ела, и тотчас же почувствовала, что ужасно проголодалась.

– Говядина закончилась, но люди из деревни кое-что принесли. У черного хода стоит несколько корзин с провизией. Я уверен, что найду в них все необходимое.

– Спасибо, Бинкли, – кивнула Джорджия. И вновь занялась ранами Николаса.

Через несколько часов появилась Лили – возбужденная и переполненная новостями.

– Ох, госпожа, послушали бы вы, что говорят в деревне! – воскликнула девушка. – Люди называют мистера Дейвентри спасителем и настоящим героем! Как мистер Дейвентри себя чувствует? Говорят, он сильно простудился…

– Он все еще спит, Лили. – Джорджия сняла с плиты чайник и залила кипятком толченые корни купены; она готовила примочки для синяков Николаса.

– Вот как… А мальчик? Мужчины сказали, что вы вернули его из царства мертвых, госпожа. Мистер Дейвентри спас его тело, а вы спасли его душу. Говорят, это было настоящее чудо.

– Лили, не повторяй эти глупости! Я всего лишь сделала Паскалю искусственное дыхание. Мы устроили его в гостиной. Если хочешь, можешь навестить мальчика. Жаль, что у нас недостаточно пригодных спален, но думаю, мы сможем временно устроить его в моей комнате. А я переберусь к Николасу, так как он все равно нуждается в постоянном уходе. Паскалю же нужна нормальная постель. У нас есть еще один матрас и чистое постельное белье. Я сейчас разведу огонь, и можно будет перенести мальчика наверх.

К вечеру Паскаль начал сильно кашлять, и Джорджия, приготовив горчичную смесь, поручила Сирилу нанести ее на грудь мальчика.

– Не забудь потом хорошенько укрыть его, – напомнила она. – А я вернусь к Николасу. – Джорджия наклонилась над Паскалем и отвела волосы с его лица. – Ты давал ему настой?

– Д-да. Он все выпил.

– Вот и хорошо. Спасибо, Сирил. Лили скоро тебя сменит, и ты сможешь отправиться домой.

– Н-нет, я останусь з-здесь. Он все-таки мой п-подопечный. Я хочу остаться з-здесь, – заявил юноша.

Джорджия посмотрела на него долгим пристальным взглядом. Он слегка покраснел, но не отвел глаза.

– Что ж, хорошо, Сирил. Если ты настаиваешь, то оставайся. Но предупреждаю: это будет очень долгая ночь. Я попрошу Лили, чтобы устроила тебе постель на полу.

Джорджия еще раз погладила Паскаля по горячему лбу, потом вышла в соседнюю комнату и прикрыла за собой дверь. Поудобнее устроившись в кресле, она раскрыла записную книжку матери с медицинскими записями, но не смогла найти ничего похожего на состояние Николаса. Его тело, к счастью, стало теплым, легкие были чистыми, сердцебиение вернулось к нормальному ритму, однако разбудить его никак не удавалось. Тяжело вздохнув, Джорджия решила выждать еще одну ночь.

На третью ночь Джорджия была близка к отчаянию. У Паскаля так и не проходила лихорадка; к тому же, мальчик начал бредить. Но еще большее беспокойство вызывало состояние Николаса. Ведь было ясно, что он умрет, если в ближайшее время не проснется и не начнет принимать пищу. Но что она могла сделать? Заливать бульон ему в горло? От такого кормления он мог просто-напросто задохнуться…

– Николас, я собираюсь приложить еще несколько примочек, – сказала она, откидывая одеяло и приподнимая ночную сорочку мужа. – Ох, как же мне тебя недостает. Я скучаю по твоим шуткам и по твоему смеху. Я скучаю даже по нашим с тобой спорам. Я скучаю по всему, что связано с тобой, Николас, и Рэли тоже скучает.

Услышав свое имя, щенок поднял голову и завозился в ногах у Джорджии. Этот щенок поражал ее своей преданностью. Когда на следующее после кораблекрушения утро Бинкли вспомнил о нем и выпустил из кладовки, Рэли прямиком ринулся в спальню Николаса и с того момента отказывался покидать хозяина – только ненадолго выходил, чтобы поесть да быстренько сбегать по нужде. Джорджия уже не раз спрашивала себя: а может, щенок так вел себя перед их уходом, потому что хотел предупредить любимых хозяев об опасности? Ведь животные в этом отношении отличались особой чувствительностью…

Она нагнулась и почесала собачку за ухом.

– Ты тоже беспокоишься, да? Вижу, что и ты любишь Николаса.

Рэли негромко взвизгнул, лизнул ей руку и снова улегся у самой кровати.

Джорджия же встала и, подойдя к смежной двери, приложила к ней ухо. Ничего не услышав, она осторожно приоткрыла дверь и заглянула в комнату. Паскаль наконец заснул, а Сирил вытянулся на своем матрасе, закинув руки за голову. Джорджия тихонько притворила дверь и подошла к окну. Рассвет только занимался, и кругом царила абсолютная тишина. Кроме нее, весь мир спал, и самым глубоким сном спал Николас.