И, конечно же, они хаоситы — крысиные желтоваты клыки не помещаются во рту, зрачки исчезли, отросшие когти отливают желтым.

Наконец все замечают монстров. Радгар хватается за лицо:

— Сигурд?! Ты же отвечал за снабжение!

— То-то у вас, норвежцев, столько поносников, — без сарказма, очень серьезно произносит Ричард. — Мы во время битвы с кракенжорами к вам на километр не могли подойти. Еще думали, как вы умудрились поголовно все обосраться.

— А это диверсия, оказывается, — с пониманием кивает Гунай. — Коварная операция врага.

— Выродки, — с ненавистью бросает Чинга. — Живот мужчины — святое.

Тема подрывающей боевой дух диареи исчерпывает себя, и я взмахиваю мечом Кладенцом.

— Убейте тварей, — спокойно говорю, и мой ровный тон отрезвляет всех вокруг от шока.

И, показывая пример, рывком приближаюсь к тварям позади скандинавских принцев. Радгар отшатывается и едва не падает спиной назад, но светящийся клинок проносится мимо него. Резкий выпад, и отсеченная голова хаосита падает прямиком в центр стола. Скалящаяся морда мертвой твари смотрит прямиком на норвежца.

— Убить так убить! — подхватывается Ричард. Росчерки молний, и остальные две твари падают оземь, окутанные зигзагами разрядов. Визгом прямо режут уши.

Поморщившись, я взмахиваю вспыхнувшим в руке Молотом. Тут же твари превращаются в два золотых костра. Фух. Наконец заткнулись. Запах горящего мяса заполняет зал.

Снова тишина. Слышно, как люди сглатывают в испуге.

— Больше никаких советов, — оборачиваюсь к столу, ступив одной ногой на потухшего хаосита. Черная плоть под подошвой рассыпается, показываются белые кости. — Больше никаких главнокомандующих. Есть только Владыка. Кто против?

В первую очередь смотрю на скандинавов, но у них хватает инстинкта самосохранения промолчать. Ну и хорошо, ну и славно. Убивать их не стоит, сразу взбунтуются северные гарнизоны. Лучше буду держать придурков крепко за глотки. За каждое новое возмущение получат крепкого леща. Так и перевоспитаем.

— Значит, никто, — подытоживаю. — Готовьте войска. До рассвета выступаем на Итосиму.

_______

Легендариум Постимпериуса.

В кабинет стоматолога заходит хаосит, куча саблевидных клыков распирают рот, челюсти не смыкаются.

Доктор: «Что случилось?»

Хаосит: «Не знаю, доктор, всё началось с кариеса».

* * *

Временами Освободители планет настолько погрязают в пьянстве и похоти, что хаоситы часто принимают их за своих. Но понимают свою ошибку, когда на них обрушивается беспощадный огонь.

Глава 22

— Смена позиций

В громовой тишине я выхожу из зала, Лада с улыбкой следует за мной. Как и адъютанты, как и мои генералы. Нечего мне там больше делать. Совет ликвидирован. Ну, как совещательный орган, я может еще его потерплю. Но управлять принцы и принцессы будут только своими войсками согласно моим приказам.

Скандинавам и испанцу же есть что переварить. Я это прекрасно понимаю и дам им время. Минут пятнадцать. Больше нечего трепаться.

— Витя, Андрей, раздайте на места необходимые приказы. Пусть отчитаются, когда будут готовы выдвигаться. У них не больше трех часов. Цель — Итосима.

— Есть, — Долгоногий с Потемкиным уходят к лестнице.

— Почему не Оита? — Ричард увязался за мной. — Там наш аэродром.

— Оита дальше от нас, — даю элементарное объяснение. — Сначала освободим Итосиму, потом двинемся в Оиту. Так эффективные, чем взад-вперед бегать по острову.

— А самолеты? А снабжение? — не унимается британский принц. — Боеприпасы не бесконечные.

— Каждый день промедления — это потеря сотен человеческих жизней. Мы должны минимизировать трагедию. Боеприпасов хватит на Итосиму и на то, чтобы добраться до Оиты. При бомбежке кракенжор мы задействовали едва ли треть «Осколков Крови». Основную работу сделали солдаты и офицеры собственными руками и техниками, — я бросаю взгляд на руки Ричарда, — и Когтями.

Мое внимание тешит самолюбие принца, и всё же он сомневается.

— Думаешь, это правильное решение? — неуверенно спрашивает Ричард.

— Конечно, — убежденность в моем голосе звенит ключом. — Самое верное сейчас — убивать больше тварей.

Внебрачный сын князя Перуна кивает и уходит к окну. Прыжок и его след простыл. Ну что ж, зато оперативно перемещается.

Я же пытаюсь игнорировать голоса пробудившихся Монстров:

— Итосима, Итосима, — воют твари в голове с самого совета.

Ага, я иду к вам, скотины. Можете не волноваться. У меня нет в планах избегать встречи с вашими вассалами. Мои фантазмы порешат их всех, и я наконец смогу вернуться в Постимпериус. Ох, замучаюсь я объясняться с Великим. Мало того, что женился восемь раз, так еще одна из жен — теократический фантазм. Представляю, как у Вселюбимейшего глаза на лоб полезут. Надеюсь, не прибьет сразу, а сперва даст объясниться. Надо подготовить достойные аргументы. Здесь не пройдет довод в стиле Лады, что я, мол, полюбил.

По дороге к лифтам раздаю указания следующим за мной офицерам и адъютантам. Они деловито кивают, принимают распоряжения, задают уточняющие вопросы и разбегаются по частям и командным пунктам. Так выходит, что у лифта останавливаюсь только я и Лада. Остальные выбрали быстрый путь — лестницы.

— Меня тоже отправишь куда-нибудь, милый? — лучисто улыбается моя главная жена.

— Разве что в Анреалиум, за вещами. Уж очень быстро ты переехала ко мне, — я задаюсь неожиданным вопросом. — Странно, но я почти не трачу сил на твою материализацию. А ведь пролом в куполе небольшой совсем. Да, он расширился, но не настолько, чтобы я сметал горы ливнями пламени. Почему?

— Ты знаешь мой ответ, — мне показалось, что из счастливых глаз богини светит солнце.

— Да-да, сила любви, — вздыхаю. — Но хотелось бы большей конкретики насчет метаморфоз со мной. Мои подданные мне доверяют, рискуют жизнями ради меня, они думают, что я всезнающий, а это… не совсем так, мягко говоря.

Богиня бросает грустный взгляд, но не отвечает.

Лифт поднялся, двери с писком открываются. Пропускаю вперед супругу, скользнув взглядом по упругим ягодицам, обтянутым простой белой тканью, не шелк, не парча, а обыкновенный лен.

Молчим, пока спускаемся.

— У тебя есть подозрения, — вдруг произносит Лада с неожиданной печалью. — Некоторые из них очень ужасные и, возможно, верные. Сменил бы ты свой путь, если бы это знал точно?

— Нет, — отмахиваюсь. — Всё идет как должно.

— А наш брак? Состоялся бы он? — допытывается богиня. — Ведь у тебя были мысли, что он сделал с тобой?

— Даже не мысли, — усмехаюсь без радости. — Почти стопроцентная уверенность.

Лада удивленно распахивает глаза. Она поднимает руки к груди и спрашивает:

— Но тогда почему? Почему ты женился на мне?

— Потому что я никогда не прогибаюсь перед страхом рока, — я подхожу к девушке ближе. — Сотни миров были покорены мной, когда надежды не оставалось, но мои легионеры упорно шли в бой, а сам я размахивал Золотом мечом под свинцовым градом вражеского артиллерийского огня. Судьба часто говорит