взгляд к лицу Рупасова, пытаясь найти там хоть что-нибудь, что поможет достучаться до него. Жаль, там по-прежнему нет ничего, кроме жгучей ярости, прошивающей его насквозь, задевающей и меня.

– Чего ты хочешь, Артём?

На самом деле, мне есть что спросить ещё. Например, каким образом мужчина вообще нашёл меня и узнал, что я уехала, или то, куда девается Костя, ведь деверя до сих пор нет. Совсем не трудно догадаться с чьей подачи так происходит.

– Неужели до сих пор не понятно? – прищуривается, а в синих глазах вспыхивает странное пламя непонятного мне происхождения. – Тебя хочу! Всю от и до! Может быть тогда эта грёбаная хрень – вот здесь, – он отнимает от моего бедра руку, а затем прислоняет сжатую в кулак ладонь к своей груди, – наконец-то сгинет и отпустит меня. Иначе я просто сдохну. Понимаешь?

Если всё то, что он говорил прежде, заставляло моё сердце болезненно сжиматься в неуёмной агонии безысходности, то теперь… Удивительно, как оно бьётся до сих пор, а не останавливается. И пусть во взгляде синих глаз так и пылают непреклонный гнев и бесконечная ненависть, посвящённые мне… Но теперь я отчётливо вижу и другое. Не только боль, нет. Отчаянную, смертельную необходимость всего того, что живёт и в моей душе. Неправильное, гнетущее чувство, не приносящее никому из нас ничего хорошего и светлого. Но оно необходимо нам как кислород. Иначе и правда, задохнёмся и умрём. Оба.

– Да, – отвечаю вопреки всему тому, о чём уговаривала саму себя буквально несколько часов назад. – Понимаю, – и тут же компенсирую собственную слабость, добавляя сухо. – Но, как я уже говорила тебе прежде, это ровным счётом ничего не меняет. Тем более теперь, когда ты и сам в скором времени обзаведёшься семьёй.

Последнее я проговариваю по большей части для того, чтобы услышать о том, что он не женится на Ане. Но Артём не поправляет меня. Делает вид, будто и не слышит ничего о будущей свадьбе. И лишь голодное безудержное пламя ярости, разгорающееся с новой силой, даёт понять – я всё-таки задела его. Жаль, не тем образом, как бы мне того хотелось.

– Да, Жень, – хмыкает злорадно Рупасов. – Для тебя,– специально выделяет он, – и правда ничего не меняет. Да только мне похер.

Обе его ладони вновь сжимают мои бёдра. Но не задерживаются там надолго. Мужчина опускает руки ниже и бесцеремонно забирается под юбку, задирая ту до поясницы. Вскрикиваю от неожиданности и пытаюсь вернуть тяжёлый мокрый материал в исходное состояние, но, конечно же, мне не позволено. Артём во второй раз фиксирует мои запястья, на этот раз над головой.

– И ты дашь мне абсолютно всё, что я захочу. Заплатишь за каждую долбанную секунду, которую мне пришлось пережить из-за тебя, – произносит он даже не предупреждением, а безоговорочным приговором. – И за разбитую тачку тоже расплатишься. Прямо сейчас.

Решимости ему не занимать. Я точно знаю – она у него не на пустом месте. Понятия не имею, о чём он конкретно говорит, но знаю абсолютно достоверно – и правда заплачу. Ровно столько, сколько он захочет. Невзирая на мои собственные желания.

– Артём, я… – пытаюсь найти в нём хоть каплю благоразумия.

Но тут же умолкаю, так и не договорив. Рупасов вновь вторгается в моё личное пространство. То ли целует, то ли просто кусает. До того нещадно грубо и жадно, будто обезумел. В какой-то мере так и есть. Я отчетливо чувствую солоноватый привкус собственной крови на наших губах. Вот только это нисколько его не останавливает. Мои руки всё ещё в чужой власти, а вторая ладонь мужчины гладит внутреннюю сторону бедра. Причём настолько ласково и осторожно, на контрасте с силой, соединяющей наши дыхания, что я моментально теряюсь на границе этой нежности и жестокости, которые он дарит мне одновременно. Закрываю глаза, потихоньку растворяясь в этом не иначе как странно-извращённом наслаждении. Не успеваю самой себе удивляться – насколько вдруг нравится подобное. Никогда бы не подумала, но… невольный стон удовольствия срывается с уст сам собой. Он тут же поглощён новым грубым поцелуем, больше напоминающим безусловное наказание. Видимо реакция моего тела на прикосновения и близость Артёма – это уже диагноз.

– Помнишь я тебе обещал, что трахну тебя так, что твои крики вся округа слышать будет? – задаёт вопрос, но не ждёт ответа. – На этот раз я сдержу обещание. Можешь начинать прямо сейчас, Жень…

Не позволяя опомниться, он подхватывает меня одной рукой под ягодицы, приподнимает выше и тут же прижимает собой к машине. И мне бы остановить его, оттолкнуть, но… моё сердце жаждет продолжения даже больше, чем моё тело, которое давно плавится в предвкушении ближайшего будущего. Не знаю, сколько времени проходит, пока я погружаюсь в эту пучину беспросветного наваждения, но в итоге мои руки каким-то образом больше не над головой в плену чужой воли – свободны. А я сама до боли в суставах цепляюсь за широкие сильные плечи, впиваясь в них ногтями так, словно они – мой спасательный маяк в этом бескрайнем океане захлестнувшего дурмана.

– Ох… – вырывается из меня.

Уже ничего не замечаю вокруг. Существуют лишь губы, ласкающие на грани дикой неуёмной жажды, и руки, обжигающие своими прикосновениями. И только когда перестаю ощущать льющийся сверху водный поток, понимаю, что мы на заднем сиденье «Mitsubishi Pajero», а я сижу сверху на мужчине, обхватив его полусогнутыми коленями.

– Чёрт, – сквозь зубы ругается Артём и приподнимает над собой.

Считанные секунды, и жёсткое вторжение мужской плоти наполняет меня. Наверное, если бы я не была настолько возбуждённой, и правда кричала бы от такой грубости. Но нет. Нужно ещё. Как можно глубже и резче. Меня просто выворачивает в этом желании. Всё остальное больше не имеет значения. Да и не существует вовсе.

– Уже не хочешь уходить, правда же? – шепчет в дополнение.

Он замирает. Точно ждёт ответ. А я просто не способна на него. Рассудок давно не властен над телом. Нет ни одной связной мысли. И всё, что я могу – прогнуться в спине, откидываясь немного назад в попытке усилить ощущения, пока широкие немного шероховатые ладони крепко удерживают в одном положении, не позволяя воссоздать вожделенное движение внутри меня снова.

– Да, Жень? – намного громче и требовательнее добавляет Рупасов.

Ничего не остаётся, как собрать остатки своей жалкой воли и повторить за ним.

– Да-а… – единственное, на что меня хватает.

Череда быстрых жёстких толчков во мне становится наградой. Они сталкивают нас обоих в очередную пропасть, чтобы было возможно не просто упасть, но и воспарить над ней… Но грань, через которую так необходимо переступить, так и не настаёт. Как только внутренние мышцы начинают сокращаться в предоргазменных судорогах, Артём резко выходит, а после и вовсе ссаживает с себя.

– Не так