— Нет. — Он помотал головой. — Ты у меня сразу самая-самая лучшая была. И любимая.

Я счастливо улыбнулась. А как еще улыбаться, когда тебя через столько лет так обнимает твой любимый мужчина.

* * *

Полина

Наташка подвинула к себе кружку с чаем. Мы сидели в беседке в саду и смотрели, как Венька показывает Наташкиному Юрке какие-то железяки. Рядом крутился Ромка, наш младший сын и что-то все время пытался подсказать.

— Ты сегодня детей отпустишь на гуляния? — Тихо спросила Натка, так как Петька ошивался где-то неподалеку.

— Как будто меня кто-то спрашивать будет. Это они у отца отпрашиваются, а я уже по факту все узнаю. — Меланхолично фыркнула я.

— Действительно, с таким отцом никакой матери не нужно. — Хихикнула Натка. — Он же хуже любой шпионской системы.

— Это ладно. Тут Ромка в офис с ним мотался, так увидал, что там одна… моя потенциальная пациентка к папе клеится. Представляешь, он нашел Гека, нажаловался на девку и ее срочно перевели… в соседнюю деревню. Тоже тот еще мастер слова растет. — Рассказала я.

— А что, Венька сам отбиться не мог? — Нахмурилась подруга.

— Он вообще этих… клеёнок не замечает. — Пожала я плечами. — Говорит, что ему и меня выше крыши. — Выдохнула, наблюдая за выверенными движениями мужа.

Вениамин, как будто услышав меня, поднял свои синющие глаза и мягко улыбнулся.

— Как же он тебя любит. — С завистью произнесла Натка.

— Петька тебя тоже любит. — Напомнила я.

— Не так. Петька на меня надышаться не может, а твой взглядом одним все показывает. — Пояснила она.

— И что? Главное, что мы знаем, что нас любят. Разве остальное важно? — Я все так же меланхолично пожала плечами.

— Не важно. — Наташка откинулась на спинку стула. — Через двадцать лет счастья так совсем уже пофиг.

В этом я была с ней согласна.

* * *

Виктория

Я возмущенно смотрела на виноватого Артура.

— Снова? — У меня голос на ультразвук сорвался. — Ты снова забрал себе списанную собаку?

— Я же одну Корсарову отдал, когда Пулька померла от старости. — Попытался напомнить он.

— Так это было две собаки назад! — Напомнила я.

— А еще одну Тороповым отдал. — Не сдавался муж.

— Это которая их кота съела? — Напомнила я про почившего четыре года назад Эраста.

— Он уже дохлый был, когда Лапка его выкопала и принесла. — Насупился Измайлов.

— Так ладно. — Я обошла монстра, по ошибке названного собакой. — Это кто?

— Титан. — Выдал мне муж заготовленную кличку.

— Я уже поняла. На ошейнике написано. Порода этого динозавра какая? — Прищурившись, спросила проштрафившегося муженька.

— Мастиф. — Мрачно поведал мне Артур.

— Роза! — Громко крикнула я, вызывая из дома дочь. Та через минуту явилась перед мои кари очи и смущенно шаркнула ножкой. — Ты опять у отца животину выпрашивала?

Роза вскинула голову, присмотрелась к собаке и….

— Какая опупенная! — Взвизгнула она, бросаясь к шарахнувшемуся в сторону псу.

— Стоять! — Приказала. А как с ними по-другому? Розка послушно остановилась. Девке восемнадцать лет, а взрослости вообще никакой. — Зачем тебе вторая собака? — Прищурившись спросила.

— Я Лимончика Димке отдала. — Призналась дочурка. — А то он переживал, когда Мишка помер.

Я вздохнула. Лимончиком звали здорового алабая, с которым мой десятилетний сыне вряд ли сможет самостоятельно управиться. И да, Лимончик — это от слова «лимонка», а не из-за светло-желтого окраса.

— Ладно. Но в последний раз! — Предупредила, прекрасно понимая, что никакой это не последний раз. Списанных в армии собак будет еще много. И Артур, не смотря на высокое офицерское звание все так же будет таскать их домой и раздавать всем знакомым.

— Спасибо. — Роза бросилась ко мне, коротко меня обняла и вновь обратила внимание на пса. — Иди сюда, мой хороший. Злые дядьки в форме тебя совсем измучили….

Упитанные бока собакена так и показывали его измученность. Ну, ничего. На диету посадим, утренние пробежки с детьми и все — будет весьма поджарый и качественный пес.

Я посмотрела на мужа, который радостно наблюдал за дочерью, тискающей большущую собаку.

— Теперь ты! — Наставила на него палец.

— Да, любимая моя! — Переключил он на меня свое внимание.

— Артур, нельзя тащить домой кого ни попадя. — Я наставила на него свой палец. — Если тебе не хватает тепла и ласки, то ты можешь просто мне об этом сказать. — Напомнила ему.

Он вздохнул и передернул плечами, на которых лежали погоны.

— Вик, я не мог его там оставить. Усыпят же. — Тихо сказал он, серьезно глядя на меня.

Я прекрасно понимала, что надо просто смириться. И ворчала я больше для проформы. Ну вот такой у меня муж. Самый добрый и любящий. За это я его и люблю, потому что он никогда мимо чужой беды пройти не может.

* * *

Марья

— Марья! — Услышала, сидя на коньке крыши. Нет уж, Хохриков, ты меня отсюда не снимешь. — Маш! — Ни за что не поддамся. — Догилева, блин!

— Сам дурак! — Использовала я чужой прием.

— Машка, слезай! — Он обошел дом с другой стороны. — Или я сейчас по твоей катане топором пройдусь.

— Ты шифр от замка не знаешь. — Равнодушно ответила.

— Машка, отдай документ. Мне в понедельник бумаги нужны, а ты все утащила. — Рыкнул он.

— Зарплату хочу выше на десять процентов. — Ответила, помахав папкой.

— Зачем? — Поинтересовался он.

— На ножи хочу ручки из слоновой кости прикупить. Говорят, на них балансировка идеальная. — Поведала о своих мечтах.

— У твоих ножей и так идеальная балансировка. — Обиделся снизу Яшка.

— Ага, признаешь, что это ты криворукий, а не ножи плохие? — Спросила, прищурившись.

Муж грозно сверкнул лысиной, но все же признал.

— Хорошо, ножи — отличные, я — криворукий. — Нехотя согласился он.

— Сложно было сразу признать? — Фыркнула я и сбросила папку вниз.

Хохриков документы поймал, а я сама спустилась. Муж нашелся уже на крыльце. Документы просматривал.

— У тебя там три ошибки, — сообщила ему. — Анжелике на правку отдай.

— Зараза ты, Машка. — Вздохнул Яшка и тут же полез обниматься, забыв про брошенную на ступеньки папку.

От непотребств меня спас звук подъехавшей к калитке машины. Кого там еще принесло? Сбежала по ступенькам и вышла за калитку.