На телеэкране, за спинами репортеров, Кэрол уже видела часть грустной выставки близ футбольного поля, но она понятия не имела о ее истинном размахе. Это тронуло ее, но не из-за того, что выставка давала представление о масштабах скорби. Ее тронуло то, насколько жалким и печальным было это зрелище. Мягкие игрушки и открытки, забрызганные водой из-под колес проезжающих машин, промокшие под ночным дождем. Тротуар, засыпанный увядшими цветами, напоминающий помойку на обочине.

В такую рань она оказалась единственной прихожанкой в этом импровизированном святилище. Мимо не спеша проезжали редкие машины, их водители явно обращали мало внимания на дорогу. Она медленно прошла вдоль всей ограды. В дальнем ее конце остановилась, вытащила телефон и уже собралась было позвонить, но раздумала. Поскольку Тони в больнице, он наверняка уже проснулся. Но если все-таки спит, лучше его не беспокоить.

По правде говоря, ей не хотелось ввязываться с ним в спор о возможной связи между Робби Бишопом и Дэнни Вейдом. Тони валяется в больнице, ему там скучно, вот он и выдумывает всякую ерунду, чтобы стимулировать работу мозга. Ему нужно чем-то себя занять, поэтому он и позволяет себе всерьез относиться к совпадению, над которым при иных обстоятельствах сам бы посмеялся. А теперь он даже придумал каких-то несуществующих серийных убийц.

Она подумала, что этого и следовало ожидать. Ведь у него это получается лучше всего, и ему этого больше всего недостает. Кэрол задалась вопросом, скоро ли он сумеет вернуться к работе, пусть даже неполный день.

Она будет на это надеяться. А пока нужно доверять собственным инстинктам. Инстинктам, которые, как она себе напомнила, отточил опыт тесной совместной работы с Тони. Но не всегда же ей нужно, чтобы он одобрял ее идеи. Она снова достала телефон, набрала номер.

— Кевин, — произнесла она. — Извини, что беспокою тебя дома. По пути на работу заскочи к патрульным, пускай пришлют нескольких ребят к стадиону «Виктория-парк» и сфотографируют те штуки, которые тут лежат. Мне нужны снимки каждой открытки, каждого письма, каждого рисунка, и все, что они сочтут хоть сколько-нибудь сомнительным или внушающим подозрение. Пускай соберут и привезут, чтобы мы на это посмотрели. Пока.

Она сложила телефон и вернулась к машине. Теперь домой, переодеться в форму. Пора доказать себе, что при необходимости она по-прежнему способна заниматься трудными расследованиями без Тони.

Стейси Чен неизменно приходила на работу первой. Ей нравилось общаться со своими машинами в тишине и покое. Когда в пятницу утром она вошла в общую комнату и увидела, что Сэм Ивенс уже здесь, чайник вскипел, и в ее чашке лежит пакетик «Эрл Грей», она сразу насторожилась. Везде, где ей доводилось работать, коллеги обычно выстраивались к ней в очередь, чтобы попросить о каком-то одолжении. Каждый нуждался в электронике, однако никто не хотел думать о том, как самому заставить компьютеры работать на себя. Они использовали Стейси, вот и все. Это ее раздражало, хотя она и старалась этого не показывать.

Холодно поблагодарив, она приняла чай и затем укрылась за своими двумя мониторами, сделав паузу лишь для того, чтобы повесить на вешалку свой строгий пиджак «Прада».

Сэм преспокойно работал за своим компьютером, так что Стейси разрешила себе притупить бдительность и сосредоточилась на углубленном анализе жесткого диска, принадлежавшего когда-то Робби Бишопу. Недавно он удалил несколько фотографий, и теперь ей не терпелось составить из нескольких оставшихся цифровых фрагментов нечто осмысленное. Скорее всего, ничего не выйдет, но Стейси никогда не любила признавать свое поражение.

Она так погрузилась в работу, что даже не заметила, когда Сэм встал и подошел к ней, пока он не оказался совсем рядом и наклонился, обдав ее запахом самца, цитрусов и каких-то пряностей. Стейси ощутила, как мышцы у нее твердеют, словно в ожидании удара. «Не глупи, — велела она себе. — Это же просто Сэм. Он не собирается приглашать тебя на свидание или что-нибудь в этом роде». Ей бы такое даже понравилось, только вот она не могла избавиться от мысли, что сейчас ему нужно от нее нечто совсем другое. И это настораживало.

— Ну что тебе? — без всякой доброжелательности осведомилась она.

— Я просто хотел узнать, может, тебе помочь просеять все эти письма Робби и прочее.

Брови Стейси удивленно взметнулись вверх. На ее памяти Сэм никогда не вызывался делать нудную компьютерную работу.

— Я сама знаю, что мне делать, спасибо, — с железной непреклонностью бросила она.

Сэм воздел руки.

— Понимаю-понимаю, — отозвался он. — Я просто хотел сказать, что мог бы помочь читать. Я ведь перед тобой сущий теленок, когда дело касается всяких сложных штук, но подумал, вдруг тебе не помешает помощь в таких делах, которые доступны всякому примитивному труженику.

— Я отлично справляюсь, спасибо. Все под контролем. Похоже, Робби Бишоп был не таким уж специалистом по компьютерам, — заметила Стейси, не скрывая раздражения.

Если не подействовало прямое заявление, что она не нуждается в его помощи и не желает ее, то, может быть, завуалированная издевка сработает лучше.

Сэм пожал плечами:

— Как знаешь. Просто я не могу продвигаться по своей линии, пока мне кое-кто не предоставит больше данных. И потом, давай честно признаем…

Нехорошая у него улыбочка, подумала она. Обманчивая — если ты из тех, кто сам хочет обмануться.

— Что признаем? — вынуждена была спросить Стейси.

— Ну, если уж прямо говорить, ты только зря тратишь свои таланты, когда копаешься в этом дерьме. Я же сказал, любой заурядный трудяга может такое сделать. Вот другие вещи, в которых идиоты вроде меня в жизни не разберутся, — тут ты действительно на своем месте. А всякую ерунду ты должна бы перекидывать таким, как я.

— Ты имеешь в виду — таким, которые любят получать благодарности не работая? — Чтобы смягчить эти слова, Стейси улыбнулась.

У Сэма сделался обиженный вид. Вот наглость, подумала она. Ведь все же знают, что этот честолюбец вечно охотится за славой. Он схватился за грудь, изображая, будто поражен в самое сердце:

— Поверить не могу, что ты такое сказала.

— Сэм, зачем притворяться? Я не вчера на свет родилась. Я помню дело Крипера, когда ты пытался действовать через голову шефа.

Он кротко возразил:

— Это было давно. Поверь мне, Стейси, та история многому меня научила. Ну позволь мне тебе помочь. А то я скучаю.

— Тебе станет еще скучнее, если я тебе передам всю писанину Робби Бишопа. Уж настолько-то я в ней успела разобраться.

Дверь открылась, и оба подняли глаза. Вошла Крис Девайн — судя по виду, собирающаяся совершить загородную прогулку: непромокаемая куртка, вельветовые брюки, зеленые болотные сапоги. Заметив выражения их лиц, она скривилась:

— Знаю-знаю. Я ночевала дома, пришлось утром гулять с собакой, Шинед укатила по делам в Эдинбург. Что прикажете делать?