– Бэ-э, – сказал Бобби.

– Бобби! – сказала Джун.

– Да, Артур, я знаю. – Миссис Ричардс вошла с соусником, поставила его на стол и села. – Но рыбе я не доверяю совсем. Вроде пару лет назад была история, когда люди умерли из-за испорченного консервированного тунца? Мне с овощами как-то спокойнее. Хотя они, видит бог, тоже портятся.

– Ботулизм, – сказал Бобби.

– Ну честное слово, Бобби! – засмеялась мадам Браун, ладонью накрыв сверкающие цепочки.

– По-моему, у нас все не так уж плохо. Картофельное пюре, грибы, морковь, – миссис Ричардс ткнула пальцем в одну, затем в другую миску, – и какие-то баклажанные консервы, я их раньше не пробовала. Когда мы с Джулией ходили в ресторан здоровой пищи – это мы в Лос-Анджелесе были, – она говорила, там всегда вместо мяса кладут баклажаны и грибы. И я сделала соус. – Она повернулась к мужу, словно хотела о чем-то ему напомнить: – Артур?..

– Что? – А потом мистер Ричардс, видимо, тоже вспомнил: – Ах да… Шкедт? У нас тут завелась привычка за едой выпивать по бокалу вина. – Он наклонился, из-под стула достал бутылку, поставил у ближайшей свечи. – Если вас не греет, давайте мы вам воды…

– Я люблю вино, – сказал Шкедт.

Миссис Ричардс и мадам Браун уже передали бокалы. И Шкедт последовал их примеру; хотя стакан для воды – точка над восклицательным знаком его ножа – по размеру больше подходил для того винопития, к которому привык он.

Мистер Ричардс содрал золотистую фольгу, выкрутил пластиковую пробку, налил, раздал бокалы обратно.

Шкедт отпил; при свечах почти черное. В первый миг показалось, что обжег рот, – вино пенилось, как газировка.

– Бургундское игристое! – Мистер Ричардс улыбнулся и поднял бокал. – Мы такое еще не пили. Семьдесят пятого года. Удачный был год для бургундского игристого, интересно? – Он глотнул. – Вроде ничего. За ваше здоровье.

Свечное пламя споткнулось, спохватилось. Над и под завитушками этикетки замерцало зеленое стекло.

– Я добавила немножко вина в подливку, – сказала миссис Ричардс. – То есть в соус – со вчерашнего вечера осталось. Люблю готовить с вином. И с соевым соусом. Два года назад мы ездили в Лос-Анджелес, у Артура там были совещания, и мы жили у Харрингтонов. Майкл подарил Артуру эту пену для бритья. Джулия Харрингтон – это она меня в ресторан здоровой пищи водила – готовила с соевым соусом абсолютно всё! Очень интересно. Ой, Артур, спасибо.

Мистер Ричардс положил себе пюре и передавал миску сотрапезникам. И мадам Браун тоже.

Шкедт проверил, как там пальцы.

Оттирка не спасла от грязи, зато равномерно распределила ее по обеим рукам: твердые полоски ногтей на широких макушках пальцев снова обведены темным, точно их по контуру и вдоль кутикул обрисовали шариковой ручкой. Он вздохнул, положил себе еды, когда миски добрались до него, передал дальше и стал есть. Свободная рука вернулась под скатерть, нащупала ножку стола, вновь отправилась исследовать.

– Если вы не учитесь, – сказала мадам Браун, – что же вы тогда пишете в тетрадку? Мы все заметили, конечно.

Тетрадь лежала в кухне, возле стула, на столе; он видел тетрадь за ее локтем.

– Просто записываю то и се.

Миссис Ричардс кончиками пальцев уцепилась за край столешницы.

– Вы пишете! Хотите быть писателем? Вы сочиняете стихи?

– Ага. – Он улыбнулся, потому что занервничал.

– Вы поэт!

Мистер Ричардс, Джун и Бобби распрямились и уставились на него. Миссис Ричардс подалась вперед и просияла. Мадам Браун наклонилась и опустила руку, безмолвно попеняв за что-то Мюриэл.

– Он поэт! Артур, подлей ему вина. Посмотри, он уже допил. Наливай, голубчик. Он поэт! Я считаю, это замечательно. Надо было сразу догадаться, когда вы взяли книжку Новика.

Артур забрал у Шкедта бокал, подлил.

– Я мало смыслю в поэзии. – Он вручил Шкедту бокал с улыбкой, какой футболист в колледже изобразил бы робкое добродушие. – Я же инженер, понимаете… – Он отнял руку, и вино плеснуло на ткань.

Шкедт сказал:

– Ой, ух, я…

– Да не переживайте! – вскричала миссис Ричардс, взмахнув рукой – и задев свой бокал. Вино плеснуло через край, побежало по ножке, кляксой расплылось на льне. Может, так нарочно делают, подумал он, чтобы чужаки не смущались (а в мыслях еще: до чего неприятная параноидальная идея); миссис Ричардс между тем спросила:

– И что вы о нем думаете? О Новике?

– Не знаю. – Шкедт отодвинул стакан: сквозь дно видны диаметральные линии стеклоформы. – Я с ним всего один раз встречался.

На третьей секунде тишины он поднял взгляд и решил, что ляпнул ерунду. Судорожно поискал подходящее извинение; но в поисках этих, как в путаном клубке бечевки с потерянным концом, попадались одни петли и никаких концов.

– Вы знакомы с Эрнстом Новиком! Ой, Эдна, Шкедт настоящий поэт! И он нам помогает, Артур! Двигает мебель и так далее. – Она перевела взгляд с мистера Ричардса на мадам Браун, затем на Шкедта. – А скажите… – Тут она расплескала еще вина. – Его стихи – они же просто… замечательные, да? Наверняка. Я пока не читала. Достала книжку только вчера. Послала за ней Бобби, из-за статьи в «Вестях». У нас по соседству очень приятный магазинчик, книги и подарки. Чего там только не найдешь… но я боялась, что после статьи они уже все распродали. Я считаю, очень важно следить за последними новинками, хотя бы и за бестселлерами. И мне очень интересна поэзия. Честно. Артур мне не верит. Но я правда… я правда ее люблю.

– Это просто потому, что в этом кафе, куда вы с Джулией в Лос-Анджелесе ходили, все читали стихи и играли музыку.

– А я тебе говорила, Артур, в тот вечер, как мы вернулись… я не утверждаю, что все поняла, но мне очень понравилось! Одна из самых… – она нахмурилась, подбирая точное описание, – волнующих вещей, которые я… ну, слышала.

– Я не очень хорошо его знаю, – сказал Шкедт и съел еще грибов; баклажан и грибы оказались ничего. А вот картофельное пюре (растворимое) – довольно клейкое. – Я с ним встречался… один раз.

– Я бы с удовольствием с ним познакомилась, – сказала миссис Ричардс. – У меня совсем нет знакомых настоящих писателей.

– Майк Харрингтон написал книгу, – возразил мистер Ричардс. – И очень хорошую.

– Ой, Артур, у него же руководство по эксплуатации… про нагрузки, и деформации, и как применять новый металл!

– Очень хорошее руководство по эксплуатации. – И мистер Ричардс подлил вина себе и мадам Браун.

– А мне можно? – спросил Бобби.

– Нет, – ответил мистер Ричардс.

– И давно вы пишете стихи?

Мадам Браун ждала, взяв на вилку промоченный соусом баклажан, Джун – морковку, миссис Ричардс кончиком вилочного зубца подцепила очень маленькое облачко пюре; и тут до него дошло, что он не знает. А это был абсурд, и он насупился.