Через десять минут вертолет взлетел.

– Интересно, что в тех ящиках было? – тихо спросила Анжелина, глядя ему вслед.

– В каких ящиках? – спросил оператор. Он, кроме своей камеры, внимания почти ни на что не обращал, справедливо считая, что это не его дело. А дотошная Анжелина обратила внимание на многочисленные ящики, коробки, футляры, которыми был заставлен салон вертолета. Что это такое, ей узнать не удалось – на все ее вопросы ей отвечали одним словом – оборудование. Впрочем, о содержимом одного из больших ящиков она догадывалась. Логотип фирмы на его боку оказался знакомым. Эта фирма занималась производством и продажей всевозможного снаряжения для подводных работ.

– Ну, те ящики, которые в вертолете были, – объяснила она оператору. – Они же к этому китобою полетели. И повезли все, что было, с собой. Зачем? И что там было?

– Послушай, детка, – на плечо Анжелины легла тяжелая ладонь ее «консультанта». – Лучше бы тебе не задавать глупых вопросов.

– Не тебя же спрашивала! – огрызнулась девушка. – Или уже и подумать ни о чем нельзя?

– Лучше не думать, – голос «консультанта» звучал совершенно серьезно.

Уже через час после победы над террористами Полундра неожиданно почувствовал себя совершенно лишним на ледоколе. Драться больше было не с кем, предстояло заниматься ремонтом, а этого он просто не умел. Вернее, умел, но все-таки не настолько хорошо, чтобы толком помочь морякам. Что делать, спецназовец нужен не для того, чтобы чинить, а как раз наоборот. Так что Полундре оставалось только ждать, когда остальные сумеют что-нибудь сделать, и время от времени выходить на связь с берегом. Так они и сидели в рубке – он и капитан Бессонов, который не отходил от штурвала и навигационных приборов. Полундра, чтобы принести хоть какую-то пользу, попытался привести в чувство старпома – но тщетно. Тогда он занялся ранеными – что он более-менее неплохо умел делать.

Время от времени в рубку заходил кто-то из занимавшихся ремонтом, докладывал обстановку. Общий смысл докладов был такой – утонуть ледокол не утонет, но и двигаться без посторонней помощи не сможет. Так что предложенная американцами помощь была бы очень кстати. Полундра сообщил об этом на берег. Адмирал Сорокин ответил, что помощь будет. Американцы явно решили помочь всерьез, вроде бы их корабли уже на подходе.

– Они отбуксируют вас на восток, к своему берегу. Там, в их территориальных водах, бросите якорь и будете ждать наш буксир.

– Не понимаю, – удивленно отозвался Полундра. – Мы же как раз не должны были в их территориальные воды попасть ни в коем случае.

– Если бы судно само туда отдрейфовало, то это было бы плохо, – ответил Сорокин. – Но если американцы сами вас туда поведут, то никакой причины для конфликта и скандала нет. Так что принимайте их помощь спокойно.

– Ясно. Примем.

Закончив очередной сеанс связи, Полундра покачал головой, сел на стул, нахмурился. Капитан, который тоже все слышал и был очень обрадован, удивленно посмотрел на него.

– Что с тобой, Сергей?

– Не нравится мне что-то эта американская помощь.

– Мне тоже, потому что пока помощи и нет никакой, – усмехнулся Бессонов. – Но как только их буксиры подойдут к нам, сразу понравится. Ладно тебе, Сергей! Ты что, всех американцев врагами, что ли, считаешь? Зря! Я многих американских моряков знаю – среди них есть отличные ребята.

– Да я понимаю, – отозвался Полундра. – Не думай, что раз я военный, то все американцы для меня автоматически враги. Мне просто непонятно, почему они решили нас в свои территориальные воды тащить. Странно! По идее, они как раз должны бы нас как можно дальше удерживать от своих территорий. Как-никак атомный корабль. Да еще неисправный – а ведь они не знают, какие именно у нас неисправности, не знают, что опасности взрыва реактора уже нет. Тем более что американцы на экологии помешаны. Логичнее с их стороны было бы тащить нас навстречу российскому буксиру. Если и рванет, то подальше от Америки. А так получается, что подальше от России. Но о России-то им с какой стати заботиться?!

– Да они не о России заботятся, а о своем кармане, – ответил Бессонов. – Буксиры-то частные, оторваны от дела. Компания, которой они принадлежат, просто экономит время и деньги. Чем быстрее они с нами разберутся, тем им лучше. Логично?

– Логично-то логично, – покачал головой Полундра. – Но ведь наша сторона компенсирует им убытки. Сам же знаешь, таковы международные нормы.

– Мало ли… Может, боятся, что их кинут, неверно оценят убытки. А может, все еще проще – боятся их капитаны долго находиться рядом с нами. Ты же правильно сказал – они не знают, какие у нас поломки. Вдруг взлетим на воздух, и они вместе с нами.

– Может быть, и так, – негромко сказал Полундра. Но было видно, что эта версия ему убедительной не кажется. Он все больше склонялся к тому, что реально американцы помогать не собираются. А если собираются, то есть в их поступках какой-то подвох.

Меньше чем через полтора часа выяснилось, что первое предположение неверно. Из тумана вынырнули силуэты двух кораблей, а еще через пару минут на связь вышел капитан одного из них. Помощь пришла. Бессонов тут же вызвал в рубку своего единственного выжившего механика, и они углубились в обсуждение технических подробностей. Перед тем как тащить ледокол на буксире, нужно было залатать пробоину – а то бы при движении в нее поперла вода под давлением. Обсуждались и другие ремонтные работы, в которых янки могли помочь. Полундра в разговор не вмешивался – зачем специалистам мешать. Но неожиданно он услышал нечто, что заставило его насторожиться…

– К вам на борт прибудет представительница одного из каналов… – сказал американец, причем как о чем-то незначительном.

Полундра подался вперед, похлопал Бессонова по плечу. Тот понял и посторонился.

– Сожалею, но принять на борту журналистов мы не можем, – сказал Полундра. – Это категорически запрещено. У нас режимный объект.

– А механиков наших можно, получается? – чувствовалось, что американец слегка обиделся. И неудивительно – они как-никак помощь пришли оказывать. А эти русские еще капризничают – этих пустят на борт, а этих нет. Все тайны у них! А сколько раз у них с атомными объектами плохо кончалось! Вспомнить «Курск», вспомнить Чернобыль.

– Насчет механиков и любой другой помощи с вашей стороны мы получили разрешение от начальства, – Полундра старался говорить как можно мягче. – Но, согласитесь, журналисты помощь оказывать нам не будут. Скорее наоборот, только под ногами станут путаться и отвлекать от дела глупыми вопросами. Что вы, писак этих не знаете?

Американский капитан знал писак. И в глубине души признал, что русский прав – только журналистов не хватало на аварийном ледоколе. Но Курт Хопли ясно сказал, чтобы съемочная группа работала, снимала, как русским оказывается помощь.

– Все равно это неправильно, – сказал он. И сам почувствовал, что голос его звучит фальшиво, неуверенно. Полундра тоже это почувствовал.