– В этом году будет больше модельной работы, – задумчиво протянула молодая помощница продюсера.

ЭмДжей просто откинулась на спинку стула и произнесла:

– Эта работа мне нравится больше.

Затем ее попросили прочитать диалог. Мэри Джейн без запинки процитировала первые несколько реплик своего персонажа. Затем поднялась на ноги и стала зачитывать свои фразы в движении, общаясь с Ринальдой так, словно она играла второго персонажа в этой сцене. ЭмДжей изо всех сил пыталась походить на Морин, передать ее страсть и сострадание, ее энтузиазм, щепотку юмора, немного острого по необходимости, а также весь накопившийся гнев на несправедливость этого мира, допускающего существование обездоленных и голодных людей, лишившихся надежды. Выразить прямо сейчас ощущение безнадежности она посчитала весьма уместным. Даже посреди прослушивания Мэри Джейн никак не могла забыть, увиденное в новостях. Может, и к лучшему, и это придало ее образу больше резкости, чем ЭмДжей сумела передать дома, когда беззаботно готовилась в покое и безопасности.

Обычно Мэри Джейн не смотрела на аудиторию, но в этот раз она отметила: все четверо оживились и смотрят на нее гораздо внимательнее, чем в начале беседы. Молодая помощница продюсера улыбалась и записывала что-то в своем блокноте. Улыбка не была жестокой или скучающей – девушка казалась искренне довольной. На прослушивании такое редко заметишь – большинство продюсеров гордились своими непроницаемыми лицами. Странным образом это подбодрило Мэри Джейн.

Как обычно, никто не сказал ей, как она справилась. Ринальда пролистала лежащий перед ней сценарий, нашла нужную строчку и показала Мэри Джейн.

– Не прочтешь нам вот это?

ЭмДжей взяла сценарий и сглотнула. Реплики ее персонажа были выделены розовым. Довольно любезно – некоторые продюсеры любили усложнять задачу и заставляли читать с листа на максимуме возможностей и смотреть, не сыграют ли нервы дурную шутку с претендентом, не прочтет ли под давлением чужие реплики вместо своих.

– Обе роли или только одну?

– Обе, пожалуйста.

Мэри Джейн быстро пробежалась глазами по первой странице и поняла: это диалог между ее героиней, Дорой, и молодым неопытным доктором, который, очевидно, был очень высокого о себе мнения, о чем свидетельствовали напыщенные фразы и неоправданно сложный выбор слов. ЭмДжей решила, что понимает, куда это движется. Она начала зачитывать свои реплики сначала терпеливо, затем с некоторым раздражением. Доктор постоянно сыпал сложными медицинскими терминами, и Мэри Джейн слегка покачивалась на носках, пока Дора «объясняла» собеседнику: ему вовсе не нужно запугивать ее длинными словами и, если ему незнакомы более короткие термины, наподобие «заботы» и «обязательств», тогда, возможно, ему следует чуточку попрактиковаться, чтобы лучше понять их смысл. По мере того, как сцена развивалась страница за страницей, их диалог стал превращаться в шумную ссору, и Мэри Джейн задумалась, насколько сильно продюсеры заинтересованы в ней. Персонажи начали кричать друг на друга, и это пришлось очень кстати – ЭмДжей оказалась не прочь покричать и сама. Испытываемое ею беспокойство отлично трансформировалось в раздражение на тупого доктора и на любое учреждение, которое мешало Доре добиваться действительно значимых вещей.

Мэри Джейн дочитала до конца сцены. Никто ее не остановил. Когда она замолчала, седовласый мужчина кивнул.

– Нам нужно отсмотреть еще несколько человек, – сказал он, впервые обратившись напрямую к Мэри Джейн, – вы подождете нас?

– Разумеется, – ответила ЭмДжей, а затем, под влиянием момента, неожиданно добавила: – Возможно, мне понадобится ненадолго отойти.

– Не думаю, что нам потребуется много времени, – проговорила Ринальда, глядя на ЭмДжей.

Мэри Джейн вгляделась в выражение ее лица, пытаясь понять, что именно хочет сказать ей продюсер: «Да, конечно, иди, все в порядке» или же «На твоем месте я бы осталась тут и не рыпалась». Сложно сказать, она же совсем не знала эту женщину. Так что ЭмДжей лишь улыбнулась, кивнула и вернулась в комнату ожидания.

Она села на прежнее место. Одна из пришедших на прослушивание актрис, коротко стриженная блондинка, посмотрела на Мэри Джейн и улыбнулась:

– Сложно было, да? – спросила она.

Мэри Джейн кивнула:

– Сложновато…

Спустя несколько минут помощница продюсера вышла из комнаты для прослушиваний и стала подходить к некоторым оставшимся женщинам. Она обменивалась с каждой парой слов, улыбалась и пожимала руку. Смысл был ясен: их не рассматривали. ЭмДжей ждала.

К ней помощница продюсера не подошла.

За несколько минут народу в помещении поубавилось. Теперь вместе Мэри Джейн сидели еще шесть актрис. Все они разглядывали друг друга с вежливым выражением лица, за которым, как прекрасно знала ЭмДжей, скрывалось отчаянное желание отправить всех остальных домой. Она попыталась избавиться от этого ощущения, просто из принципа, но не была уверена, насколько у нее это получилось.

Снова потянулось время – ничего не происходило. Игровое шоу близилось к финалу. Во время последней рекламной паузы Мэри Джейн увидела ролик пятничного эпизода большой мыльной оперы. Она едва могла выдержать банальность конфликтов и проблем, испытываемых персонажами. На фоне того, что происходило прямо сейчас в реальном мире возле университета Эмпайр-Стейт, их соперничество, ревность и зависть выглядели просто жалко.

Но спустя мгновение ЭмДжей ухмыльнулась себе под нос. Без сомнений, обычному человеку с улицы ее проблемы показались бы фантастическими. Она представила, как бы это выглядело. «Я переживаю, потому что мой муж гоняется за буйным психом, который летает по городу на реактивном глайдере и швыряется тыквенными бомбами, а еще его преследует другой псих, который спелся с симбиотом с другой планеты. И они оба ищут какое-то существо, которое ест на завтрак ядерные отходы. А я упоминала, что оно тоже с другой планеты?» Любой разумный человек тут же отправит ее в психологическую клинику Пэйна Уитни или любое другое заведение, занимающееся теми, у которых не все в порядке с головой. «Люди просто не понимают проблем жен супергероев, – подумала она, – может, мне следует обратиться в группу поддержки?»

На экране один конфликт сменял другой. Мэри Джейн покосилась на часы. Время близилось к пяти вечера: скоро начнутся местные вечерние новости. Может, там скажут, что происходит в кампусе университета.

Несколько рекламных роликов спустя начался новостной выпуск. Мэри Джейн в нетерпении глядела на экран и попыталась сдержать эмоции, поскольку заставка сразу же сменилась изображением Хобгоблина.

– Всего несколько минут назад, – говорила ведущая, – мы получили копии видеозаписи, присланной нам преступником, известным как Хобгоблин. На этой записи он утверждает, что спрятал посреди Манхэттена ядерную бомбу, и угрожает взорвать ее, если в течение двенадцати часов ему не заплатят миллиард долларов наличными. Поставленный им срок истекает завтра в пять тридцать утра по местному времени.