(в данном случае не принципиально, когда это убийство произошло: утром 26 июня или 23 декабря 1953 года по приговору суда), можно с достаточно высокой степенью уверенности говорить, что расправа над Берией произошла после того, как организаторы устранения Сталина поняли, что, заняв пост руководителя МГБ и МВД, Берия нашел ответ на вопрос о подлинных причинах смерти Сталина. И именно этот повод является главным и определяющим мотивом в трагической судьбе самого Берии.

Поэтому оставим отечественным историкам специальных служб анализ результативности деятельности их западных «партнеров» по устранению Иосифа Виссарионовича Сталина и Лаврентия Павловича Берии.

Мы же попытались найти в российских архивах прямые доказательства версий убийства Берии. Для решения этой задачи был проведен источниковедческий анализ частично рассекреченных материалов из следственного дела Л. П. Берии и его соратников, сравнительно недавно переданных из Архива Президента Российской Федерации в Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ): наше внимание привлекли пять объемистых томов под заголовком «Постановление Президиума и Пленума ЦК КПСС «Об организации следствия по делу о преступных антипартийных и антигосударственных действиях Берии»«[194].

Как справедливо подчеркивает доктор исторических наук О. Б. Мозохин, эти тома не являются прямыми копиями архивного уголовного дела в отношении Берии. В них собрана лишь та информация, которая докладывалась Генеральным прокурором СССР Р. А. Руденко членам Президиума ЦК КПСС о ходе следствия по делу Берии. Говоря клишированным языком, в наших руках оказалась та самая «ягодка» на торте, которым мы и собираемся угостить Вас, уважаемый Читатель. Разумеется, Вы понимаете, что иначе как «ягодкой-клюковкой» нельзя назвать те важнейшие документы из всего дела Берии, которые докладывались Генеральным Прокурором СССР высшим должностным лицам того времени – Н. С. Хрущеву и Г. М. Маленкову.

К сожалению, до сих пор все уголовное дело Л. П. Берии, состоящее из 39 томов и 4 томов приложений, находится на специальном хранении в архиве Главной военной прокуратуры РФ и недоступно для историков. И это при том, что многие документы из этого дела уже опубликованы[195].

В названных пяти делах, находящихся в РГАСПИ, имеются копии машинописных текстов допросов самого Л. П. Берии и других бывших сотрудников органов МВД-МГБ, проходивших по этому делу, а также некоторых свидетелей и ряд других материалов.

Подлинниками в данных делах можно считать только сопроводительные письма тогдашнего Генерального Прокурора СССР Р. А. Руденко к протоколам допроса Берии, которые он направлял в Г. М. Маленкову и Н. С. Хрущеву. Копии же протоколов допросов Берии, которые проводил Р. А. Руденко и следователь по важнейшим делам Генеральной прокуратуры Цареградский, заверены лишь подписью майора административной службы Юрьевой.

Полистаем вместе с Вами, уважаемый Читатель, те документы из дела Берии, с которыми мы познакомились несколько лет назад в РГАСПИ и которые теперь вновь засекречены. Познакомимся и поразмышляем вместе – все ли складывается в задуманную авторами и исполнителями дела Берии стройную картину справедливого следствия и неотвратимого возмездия государственным преступникам, предавшим интересы Родины?

12 октября 1953 года Генеральный прокурор Руденко сообщает Маленкову и Хрущеву, что следствие по делу Берии и других заканчивается, и предлагает назначить членами Специального Судебного Присутствия маршала Конева И. С. (Председатель Присутствия), членами – Волина А. А. (Председателя Верховного суда СССР), Москаленко К. С. (командующего МВО) и Лунева К. Ф. (первого заместителя МВД).

Думается, что Читателю будет интересно узнать, что именно тогда уже был предрешен вопрос о мере наказания для подсудимого Л. П. Берии и его «подельников». Процитируем последний абзац этого сообщения: «…учитывая тяжесть преступлений, совершенных обвиняемыми, считаю, что в отношении Берии, Меркулова, Кобулова, Гоглидзе, Мешика и Влодзимирского должна быть применена (далее рукописная вставка. – А. Д.) высшая мера уголовного наказания – расстрел»[196]. Вот вам и образец тогдашней советской независимости судебных органов: еще до решения Суда высшая партийная инстанция решает, каким ДОЛЖЕН быть судебный приговор!

Для сравнения напомним Читателю, что даже во времена Сталина так называемые «расстрельные списки» направлялись ему не для утверждения приговоров, а скорее – для информации об уже принятых судебных решениях. И Сталин, как правило, вычеркивал из этих списков некоторые фамилии осужденных, но не принимал самостоятельных решений о мере наказания в обход существовавшей тогда системы судебного производства.

На обороте последней страницы этого документа имеются, как и положено партийным делопроизводством того времени, так называемые делопроизводственные пометы: количество отпечатанных экземпляров, дата, исходящий номер и инициалы исполнителя. В данном конкретном документе эти делопроизводственные пометы выглядят следующим образом: отп. 2 экз., 12.Х.53., № 2359, аб («аб» – инициалы машинистки. – А. Д.).

Подобные же пометы должны стоять и на других копиях документов такого важного архивного дела, каким является дело Берии. Мы просмотрели все документы дела № 471, в котором насчитывается 264 листа. И после внимательного изучения стало совершенно очевидно, что документы готовились в невероятной спешке: некоторые из них или совершенно не имеют делопроизводственных помет, или имеют их в усеченном виде.

Например, 4 ноября 1953 года Руденко сообщает, что дело Берии и других «направлено в Верховный суд СССР для судебного рассмотрения в порядке, установленном законом от 1 декабря 1934 года»[197]. Так вот, на этом архиважном документе вообще нет никаких делопроизводственных помет!

Возьмем в руки еще один документ, который называется «Проект Указа Президиума Верховного Совета СССР “Об образовании Специального Судебного присутствия Верховного Суда СССР”». Важный документ? Безусловно! Но посмотрим внимательно – есть ли в нем признаки фальшивки? И здесь мы опять не увидим ни одного элемента делопроизводственных помет. О чем это говорит? О том, что документ не может быть назван подлинной копией, так как изготовлен он в очевидной спешке и неразберихе. С таким же успехом каждый из нас и сегодня может сделать точно такой же документ и положить его на место просмотренного нами в так называемом «подлинном» архивном деле Берии.

Только что мы обнаружили два документа, которые далеко не по всем критериям могут быть признаны достоверными. Может быть, это очевидная ошибка или случайность? Ведь рассматриваемый архивный том достаточно большой по объему, всего в нем насчитывается, как говорилось выше, 264 листа. Посмотрим другие свидетельства из того же тома.

Генеральный прокурор Руденко 10 ноября 1953 года пишет Маленкову записку по заявлению В. А. Чижовой об ее изнасиловании Берией. И опять та же «забывчивость» – из всех делопроизводственных помет на обороте имеется только одна – № 2990[198]. Следующий документ, который привлек наше внимание: допрос мужа В. А. Чижовой – Г. С. Мамолова[199]. И на этом документе имеются далеко не все делопроизводственные пометы. Закончим примеры «неправильных» документов с «неправильными» делопроизводственными пометами еще одним – «Проект текста сообщения в печати об образовании Специального Судебного Присутствия»[200]. И этот документ также не содержит ни