Общество не совершенствуется через критику. Критика синоним насилия. Если тебе не нравится порядок, не ругай его, а предложи другой. Если он будет убедительней, его примут. Причем принимать будут по мере ознакомления, независимо оттого, принадлежит ли воспринимающий первоначально к оппозиции или к власти.

Тот, кто работает для Родины, — ведет себя бескорыстно. Он не требует копирайта на своих идеях, не настаивает, чтобы их осуществлял именно он. И даже рад, если его идеи перехватывают. Ему все равно, кто их осуществит, лишь бы они жили. Он настроен доброжелательно и позитивно, верит в то, что люди могут раскаиваться в ошибках и меняться к лучшему.

И наоборот: тот, кто просто критикует и бережет позитивную программу на момент, когда придет к власти, на самом деле ведет к разрушению общества, в котором живет. Он каждый раз обижается, если его идеи использует власть, озабочен именно своим местом в процессе, а не тем, чтобы всем становилось лучше. Только он, дескать, может воплотить свои позитивные идеи, когда придет к власти, а сейчас он их побережет и будет бескомпромиссно критиковать. Он не меняется сам и не верит в то, что можно изменить других (например, власть), а значит, по его мнению, их нужно просто «заменить» революционным путем. Но все революции только отбрасывают назад, в кровавую баню раздора.

Позитивное кредо должно быть сформулировано иначе: «верь, бойся, проси».

Верь, что тебе удастся изменить тех, кого ты можешь изменить в лучшую сторону, или измениться самому, если ты ошибался.

Бойся, что твои лучшие идеи останутся нереализованными, пока ты их бережешь на тот случай, когда тебя специально будут слушать.

Проси, чтобы тебя слушали и осуществляли твои идеи даже без тебя.

Проси (молись), чтобы хватило сил и мужества продолжать сотрудничать, даже когда тебя не понимают и грубо отталкивают.

Молись, чтобы даже когда тебя не будет, кто-то продолжил твое дело. И пусть Бог устроит так, чтобы дело твое не продолжалось, если уже не должно продолжаться.

Любой кризис прежде всего означает переоценку ценностей. То, что ценилось — становится неценным, что не ценилось — приобрело величайшую ценность. Мы пока не знаем, что упадет в цене, что возрастет, хотя можем предполагать. Понятно одно: «как раньше» уже не будет никогда. Попытки вернуться к прошлой системе, когда «все было хорошо», или попытки приспособиться к изменениям приведут к катастрофе. Гомеостатическое правлениє, то есть управление, которое следит за отклонениями системы и приводит ее в состояние равновесия, больше невозможно. Возможно только проектное управление, то есть сознательное нарушение равновесия системы в сторону того или иного спланированного будущего.

Нужно управление по переводу системы из одного состояния в другое. Для этого надо иметь проект будущего. И не просто проект, а проект, отвечающий на вызовы.

Сейчас многие говорят о «рузвельтовской модели». Дескать, нужно объявить «новый курс», строить инфраструктуру, дороги, увеличить госрасходы, организовать общественные работы и чуть ли не карточную систему. А это все возымеет мультиплицирующий эффект: строительство потянет за собой другие отрасли, например, металлургию. И так «локомотив» вытащит всю экономику.

В абстрактном виде рассуждение верное. Только надо понять главное: какую именно инфраструктуру строить, под какой мир? Кого и на какие общественные работы мобилизовывать? Без проекта, без мира, который мы хотим построить, все усилия окажутся в лучшем случае попыткой реставрации прошлого, в худшем — симуляцией настоящего, но никак не творчеством будущего.

Россия стоит перед несколькими вызовами: демографический, геополитический, экономический, продовольственный, жилищно-коммунальный, культурноидеологический.

1. Демографический вызов. До сих пор Россия — единственная страна в мире, которая сочетает в себе «европейскую рождаемость» и «африканскую смертность». Не буду томить цифрами, но убыль населения ежегодно составляет 700 000 человек и не компенсируется возвратом соотечественников и притоком мигрантов. Как ни странно, сверхсмертность идет не за счет стариков, а за счет молодого и среднего возраста. А это значит, что скоро некому будет охранять границы, работать, чтобы обеспечить пенсией всех пенсионеров. Нагрузка на работающих будет огромна, когда поколение беби-бумеров выйдет на пенсию, после 2010 года. Сокращение населения ведет к снижению ВВП. Экономисты говорят, экономика с современным уровнем комфорта возможна только при рынке не менее чем в 500 миллионов человек. Низкая демография ведет к бедности, она не компенсируется работой на внешних рынках. При низкой демографии через какое-то время кончается и ресурс экспансии, тогда как для демографически благополучных стран растущий внутренний рынок есть резерв прочности. Более того, страна с низкими демографическими показателями сама рискует превратиться в объект экспансии. Есть угроза отторжения Дальнего Востока. Попытка решить демографическую проблему за счет мигрантов ведет к дополнительным трудностям, с которыми уже столкнулись страны Европы.

Различные исследователи у нас и за рубежом изучали причины понижения рождаемости. Оказалось, дело не в материальном положении, не в религии и проч., а только в одном. В урбанизации.

В городе ребенок — обуза, в селе — помощник. Индустриализация и урбанизация везде ведут к ухудшению демографических показателей нации. Что касается сверхсмертности, это вопрос о социальном и экологическом здоровье. Неликвидные продукты питания, сниженный иммунитет у нового поколения, плохие беременности и роды, ужасный воздух и вода в городах России умножаются на высокую преступность, пьянство, самоубийства, травмы, аварии и проч. Избавление от сверхсмертности возможно не только за счет экономического роста, но и за счет изменения экологической и социальной среды обитания.

2. Геополитический вызов. Россия зажата с трех сторон серьезными геополитическими соперниками. С Запада идет постоянное продвижение к нашим границам блока НАТО, с юга — пассионарная экстремистско-исламская опасность, с Востока — претензии Китая.

Мы не можем сейчас противостоять ни одному из этих соперников даже по одиночке, тем более, всем сразу. Самая обидная угроза — «возможность перестать быть самой большой страной в мире». Россия может лишиться Сибири и Дальнего Востока. Территория, где у нас остаются основные запасы нефти и газа (неразведанный шельф), другие полезные ископаемые, где находятся «зеленые легкие» планеты в виде сибирской тайги, а также самые большие запасы пресной воды (Байкал и реки) совершенно не заселена. Потенциальная вирусная китайская экспансия неостановима. Глупо думать, что наша нищая милиция справится с китайскими нелегалами лучше, чем богатая американская полиция с испанским нашествием. Не справляются в Америке, тем более не справятся у нас. Никакие пограничники ничего не спасут через 15 лет, когда на Дальнем Востоке китайцы захотят устроить Косово. А они захотят, об этом уже открыто пишут в китайской печати. Военно-полицейско-административного решения проблема не имеет. Дальний Восток надо заселять. Должна произойти колонизация нового типа, в короткий исторический период нам надо переселить миллионы человек, тем или иным способом. Это фантастическая задача, но ее надо выполнить, если Россия хочет быть.