Поставила чашку на стол, тщательно скрывая беспокойство.

– Ну мне просто интересно… приёмный Андрей, а такое чувство, что я. Почему вы с отцом решили развестись?

Мама сжала челюсти, сдержанно выдохнув. Тонкие пальцы вцепились в чашку.

– Это было решение твоего отца. Он боялся… что ваши отношения с Андреем перерастут во что-то большее, особенно, если вы узнаете о том, что не родные. Когда Андрей нашёл свидетельство об усыновлении, отец быстро всё решил. Но я думаю… главной причиной было то, что тебя он по-настоящему любил.

– А ты? – спросила, склонив голову набок. – Почему вы вообще решили усыновить ребёнка?

Мама раздражённо поморщилась, но всё же ответила.

– На тот момент мы были уверены, что не можем иметь детей. Три провалившиеся попытки ЭКО только укоренили наши подозрения, да и врачи подтверждали наши опасения. Я хотела сына, была готова к материнству, и мы решились на усыновление. Взяли годовалого Андрея, уже тогда я не хотела возиться с пелёнками, не хотела брать перерывы в своей работе.

– О-о… – протянула я. – Звучит цинично.

– Не суди меня, я дала хорошее будущее Андрею и дала жизнь тебе, несмотря на то, что беременность была для меня полной неожиданностью и точно в планы не входила, – сдержанно произнесла она, взглянув в мои глаза. В них не было раскаяния, возможно, капля вины. – Должна ли я спросить, как ты узнала, о том, что Андрей усыновлён?

– Это теперь не имеет значения, – вмешался брат, тяжело вздохнув. – Ты не должна винить Васю в том, что она появилась на свет, в том, что отец любил её больше. И тем более в том, что ты не была готова к беременности и родам.

– Роды были ужасными, – не стала скрывать мама. – Как и беременность. Я долго пыталась вернуть былую форму, прийти в себя. Почти на два года мне пришлось попрощаться с карьерой актрисы, я упустила шанс сниматься в кино…

– Вау!.. – горько усмехнулась я. – Это в корне меняет дело.

– Я заботилась о тебе, – сухо оборвала мама. – Не смей винить меня. Как могла, так и заботилась. У тебя было всё, ты не росла на улице, не была брошена. Разве тебе плохо потом жилось с отцом? Знай я, что он не станет о тебе заботиться должным образом, я бы ни за что не согласилась на подобные условия.

– Весомый аргумент, не поспоришь, – кивнула и залпом допила чай. – По крайней мере, это многое объясняет. Объясняет, почему я ощущала себя чужой с момента приезда.

– Василиса… – вздохнула мама. – Не требуй от меня слишком многого, но я продолжаю заботиться о тебе и волноваться.

– Спасибо, – поблагодарила искренне и поднялась. – Надеюсь, ты не будешь против, если я ещё несколько дней поживу у Андрея? И опережая твои вопросы, нет, мы не встречаемся, не состоим в любовных отношениях. У меня есть парень, у него девушка. Нас вполне устраивают наши отношения брата и сестры, мы навсегда такими и останемся друг для друга. Можешь выдохнуть уже, – повернулась к Андрею и выгнула бровь. – Пойдём? Мне нужно подготовиться к учёбе.

– Да, – кивнул он, поднимаясь. Положил руку на плечо матери и сжал его. Всё-таки он слишком добрый, и его можно понять. Мама всегда любила его как настоящего сына, а я была «полной неожиданностью», «тяжёлой беременностью».

Сейчас я находилась в раздрае и точно не была готова вернуться к матери. Возможно, слишком эгоистично с моей стороны так вести себя, ведь она действительно заботилась обо мне. Не била, обеспечивала всем необходимым, воспитывала долгих одиннадцать лет. И пусть моим воспитанием больше занимался отец, именно его любовь и поддержку я всегда ощущала, всё равно мама была рядом. Она мне не чужой человек, но… мне просто нужно время. Смириться, что ли, полюбить её такой, какая она есть, не требовать от неё невозможного.

Матерей не выбирают. Мне досталась не худшая, я понимаю это. Есть матери-алкоголички, есть те, кто бросают своих детей, выкидывают младенцами на улицу в мусорных пакетах, убивают. Нет, мне определенно повезло в этом плане.

– Что будешь делать? – уже дома спросил брат.

– Сначала, займусь учёбой, – ответила правду, разуваясь.

– Хочешь, закажу еду? – заботливо поинтересовался он.

– Хочу, – усмехнулась и отправилась к себе…

Я усердно занималась, не давая себе возможности утонуть в мыслях. Списалась с Матвеем, обсудили с ним конкурс, пообщалась с Миланой, а вечером за мной приехал Громов.

Мы долго сидели в машине и молчали. Молчание не угнетало, мне это нужно было, а потом я молча переползла к нему на колени и уткнулась носом в его надёжное плечо. Парень молча гладил меня по спине, не задавая вопросов, ожидая, пока заговорю сама. Он всегда тонко чувствовал моё настроение.

И я рассказала. Про разговор с мамой, про то, что не готова к ней вернуться, что, наверное, буду искать квартиру, ведь не могу оставаться у Андрея, у него тоже есть личная жизнь, да и мать будет нервничать.

Демид выслушал, пожалел, успокоил… поцелуями, и отвёз поужинать в кафешку. Его поддержка невероятно трогала, даже не верилось, что парни способны на подобное. А через несколько дней, когда я всерьёз занялась поисками жилья и подработки, чтобы не обременять маму дополнительными тратами, предложил мне переехать к нему.

Ну как предложил, скорее поставил перед фактом.

Мы валялись на диване перед телевизором, томно проводили вечер, скоро Демид должен был отвезти меня домой к брату, и тут:

– Не хочу, чтобы ты жила на съёмной квартире ещё и подрабатывала, – произнёс серьёзно. – Зачем? У меня же есть квартира, я её не снимаю, проблем никаких нет, мы встречаемся…

– Но мы встречаемся два дня! – опешила в ответ, разворачиваясь в его руках.

– Четыре, – невозмутимо поправил Громов. – Люди на третий день женятся, а я только жить вместе предлагаю. Ну не понравится, всегда можешь вернуться к первоначальному плану, что тебе мешает?

– Да, действительно… – пробормотала и улеглась к нему на грудь обратно.

Я не спешила с принятием решения, боялась, что совместное проживание испортит всю романтику, наш конфетно-букетный период, но видя острое нежелание Демида, чтобы я устраивалась на подработку, прикинув, что может, он прав, согласилась.

Согласилась, когда парень подвозил меня домой в конце очередной трудной недели. Мы и так практически толком не виделись, а если я ещё буду занята на подработке, вообще перестанем видеться. Да и с Громовым не страшно. Будь на его месте кто-то другой… хотя, на его месте никто не может быть. Только он…

– Подождёшь, пока я соберу сумку? – обратилась, собираясь выйти из машины, когда подъехали к дому Андрея.

– Сумку? – недоверчиво спросил Громов. – То есть… – на щеках появились очаровательные ямочки. – Да. Подожду, сколько требуется.

– Ты ведь не передумал? – уточнила подозрительно.

Он хохотнул, качнув головой.