Кстати, покрышки (чехлы-покрышки) на затвор первыми получили винтовки «Винчестер» как наименее надежные, а с середины 1917 г. покрышки на «Винчестер» считались обязательными. Из выработанных централизованно покрышек для различных винтовок V отдел Арткома ГАУ в Журнале № 360 от 10 октября 1917 г. предлагал объявить войскам «чертежи покрышек только для 3-лин. винтовок», поскольку иностранные винтовки находятся в основном «в тыловых частях», а «австрийские винтовки предполагается в будущем изъять с фронта».

В.Г. Федоров вспоминал о разговоре в начале января 1915 г. с генералом Новицким, начальником штаба 1-го армейского корпуса 2-й армии (Северо-Западный фронт): «От когда-то хорошо обученных и сплоченных полков теперь осталось одно их название… Малообученные солдаты, поступающие для укомплектования, не осознали еще, как нужно беречь свое оружие. Винтовки зачастую теряются и при выносе раненых с поля боя». В 87-м пехотном Нейшлотском полку он же услышал: «До последнего времени мы думали, что во внутренних округах России имеются большие запасы винтовок. Вначале пополнения приходили к нам более или менее вооруженными. Да и у нас кое-что было: зачем, например, винтовка обозному? Оружие оставалось также от заболевших и раненых. Казалось, что винтовок у нас всегда хватит. Вот мы немножко и распустились. Не дорожили каждой винтовкой».

Осмотр и чистка винтовок

«Утеря, порча и оставление оружия не преследовались или преследовались незначительно… — писал генерал Данилов. — Припоминается, например, рассказ одного начальника дивизии, которому удалось легко собрать несколько сот брошенных винтовок при обыске селений по пути следования частей дивизии». Случаи продажи солдатами, особенно маршевыми ротами, не только обмундирования, но и оружия и патронов «местному населению» бывают во всех войнах, но в условиях тогдашнего кризиса с оружием воспринимались особенно болезненно. Генерал Головин находил этому другое объяснение: «Русский солдат вследствие его меньшей культурности относился менее бережно к находящейся на его руках материальной части». Он же писал, как, будучи генерал-квартирмейстером 9-й армии и начальником штаба 7-й армии, в течение 1915–1916 гг. «организовал ряд армейских летучих команд по сбору оружия, ряд передвижных и ряд местных оружейных мастерских».

Сбор оружия, разумеется, был не всегда возможен. «Пока мы наступали, — вспоминал А.А. Брусилов, — все оружие, оставшееся на полях сражения — наше и неприятельское, — собиралось особыми командами и по исправлении шло опять в дело; теперь же, при нашем отходе, получилось обратное; все оружие от убитых и раненых попадало в руки врага. Внутри страны винтовок не было. Приказано было легкораненым идти на перевязочные пункты обязательно с оружием, выдавались за это даже наградные деньги, но эти меры дали весьма незначительные результаты».

Мобилизационным планом не предусматривалась организация достаточных мастерских для ремонта оружия, так что организация сбора, осмотра и ремонта оружия на фронтах велась с изрядной долей импровизации. О порядке сбора и ремонта оружия на Северо-Западном фронте вначале 1915 г. писал В.Г. Федоров: «Вначале оружие с полей сражений свозили к головному этапу, верст за десять-пятнадцать от передовых позиций. Здесь явочным порядком стали организовываться оружейные мастерские для быстрой очистки и ремонта винтовок. Необходимость создания этих мастерских была подсказана самой жизнью. Между тем штаб фронта незадолго до моего приезда приказал закрыть все этапные мастерские, а оружие, собранное с полей сражений, свозить в глубокий тыл — в Варшаву, Двинск, Вильно, где были организованы большие тыловые мастерские. Отсюда маршевые команды, направляемые на фронт, и должны были получать исправленное оружие. Таким образом, выдача оружия всецело переходила в руки штаба фронта. Объезжая передовые позиции, я постоянно слышал сожаление по поводу этого приказа начальника артснабжений.

— Мы прилагаем чрезвычайные усилия, чтобы собрать винтовки после боя, — жаловался командир одного из полков. — Я выдаю особые награды из хозяйственных сумм тем солдатам, которые с опасностью для жизни собирают винтовки, оставшиеся впереди наших окопов. И все это я должен отправлять в тыл, чтобы мои же винтовки выдавали другим полкам, не заботящимся о своем оружии.

Мы шли по окопу передовой линии. Была глубокая ночь. Вдруг над нашими головами что-то зашевелилось, какая-то большая темная масса перекатилась через бруствер и упала с лязгом и стуком на дно окопа. Перед нами стоял коренастый солдат в низко надвинутой папахе.

— Ты откуда? — спросил командир полка.

— Оттуда, ваше высокородие, — бойко ответил солдат, указывая варежкой в сторону «ничьей земли». — Ходил по винтовки.

И тут только я разглядел в темноте его странный вид. Весь он был обвешан оружием. Из-за спины торчали две винтовки, одна перекинута через плечо, еще две он держал в обеих руках.

— Молодец ты у меня! — сказал стрелку командир полка. — Ну иди к заведующему оружием. Там тебе выдадут… Вот видите, — обратился он ко мне, когда солдат ушел, — а штаб фронта хочет обойтись без этих охотников. А ведь на таких смельчаках все дело и держится…

…Во время одного из переездов я увидел фурманки, нагруженные «ранеными» винтовками. Фурманки подъезжали к железнодорожной станции, где оружие должно было грузиться в один из вагонов. Винтовки сваливали одна на другую. Солдаты брали по нескольку штук и бросали их в товарный вагон.

— Как можно так обращаться с оружием? — закричал я. — Разве вам никто не говорил, чтобы вы складывали винтовки на солому в полном порядке?

— Я хотел достать соломы, — начал оправдываться старший, — но ее нигде нет…

Конечно, все это только одни отговорки, но вряд ли старший был виноват. Дело заключалось в тех порядках, которые установили лица повыше него. Хороши же будут винтовки после таких перевозок! Побитые прицелы и мушки, утерянные штыки и шомпола — вот первый результат на пути такого «исправления»…

…В середине февраля я сдал составленное мною новое положение о сборе оружия и о передовых починочных мастерских. Оно было объявлено по войскам Северо-Западного фронта 23 февраля 1915 года.

Отправка трофейных австрийских винтовок на промежуточный армейский склад

Руководство сбором оружия возлагалось теперь на особого офицера, назначаемого для этой цели в каждой дивизии. В его распоряжении находилась команда безоружных и несколько конных земских стражников. Сбор оружия должен был организовать и корпусной комендант. Таким образом, вся прифронтовая полоса как бы дважды «прочесывалась» сборщиками оружия….

…И скоро передовые этапные мастерские стали исправлять до 100 тысяч винтовок в месяц».