Монотонное гудение двигателей, тихое покачивание кабины, все действовало расслабляюще. Усталость навалилась быстро, я начал проваливаться в сон. С трудом разлепляя веки, сквозь полудрему поглядывал на панель: вроде все в порядке. И опять засыпал.

– Майкл! – Кристина была рядом.

– Да? Я…

– Все нормально, летим. Иди спать, а то совсем плохо выглядишь.

– Сколько времени прошло?

– Шесть часов; я в порядке.

Я встал с кресла и перешел в отсек для десанта. Подняв подлокотники кресел, можно было соорудить неплохую горизонтальную поверхность, однако промежутки между сиденьями оказались очень неудобными и отдавались в теле. Тем не менее, исхитрившись скомпоноваться на боку, тут же провалился в сон. Накрыло словно одеялом.

Школу нашу после инцидента закрыли, какое-то время пришлось позаниматься во вторую смену, но уже на следующий учебный год все вернулось на круги своя. Вот только учительский состав поменялся почти полностью. В пятницу, 21 ноября, ударил сильный мороз, минус десять. После уроков нас с Серегой, как следует одев, отпустили погулять. Задумчиво рассматривая сыпавшиеся с неба редкие снежинки, мы раздумывали, куда бы нам отправиться. Решили дойти до Манежа, благо от наших домов на Арбате было недалеко.

Народу на улицах было немного, город, еще недавно серый и мрачный, теперь расцветал, сиял белизной. В Александровском саду попробовали играть в снежки, но ничего не выходило – в сильный мороз шарики упорно не хотели скатываться. У Манежа ничего интересного не было, и мы свернули направо и вышли на Красную площадь. Тут уже чувствовалось какое-то оживление: люди спешили в ГУМ, гости столицы щелкали затворами фотоаппаратов, Мавзолей Ленина величественно возвышался над брусчаткой. Мы обратили внимание на формирующуюся толпу людей у Лобного места и направились к нему.

Здесь, похоже, должно было состояться выступление – не зря шли! Примкнули к толпе, и стало ясно, что ждем мы не музыкантов, на Лобное место поднялся человек в сером пальто и каракулевой шапке. Его серое морщинистое лицо выдавало солидный возраст, речь, особенно через мегафон, казалась каркающей, крикливой.

– Граждане! Товарищи! Мы собрались здесь по знаменательному поводу.

Толпа загудела.

– Первая публичная казнь в нашей стране. Первый опыт такого рода, который должен стать не только предупреждением для всех нарушителей закона, но и объединением для всех и каждого, кто в душе верит в наши идеалы. Кто разделяет движение в будущее и поддерживает наше развитие. Кто…

Его слова потонули в гуле. Обернувшись, я заметил, что покинуть площадь теперь не получится. Народ все прибывал и прибывал, давки и толчеи не было, но люди стояли очень плотно.

– Что делать будем? – обратился я к Сергею.

– Посмотрим. Раз уже попали.

– Расступись! Расступись!

Со стороны башен возникла процессия. Несколько человек в серых пальто и таких же, как у оратора, каракулевых шапках вели стройного голого мужчину. На нем не было даже обуви, руки были связаны за спиной веревками. Преступник сильно дрожал, на страх, вероятно, наслоился и холод. Рот его был заткнут кляпом.

Процессия неспешно проследовала к месту казни. Двое «серых» подняли человека на эшафот, остальные остались внизу.

– Последнее слово, – оратор вынул кляп и поднес мегафон к губам преступника.

– Не в‐виноват… – у приговоренного сильно стучали зубы.

– Стандартно! – Оратор вернул кляп на место. – Итак, хотим ли мы казни?

– Ууу… – провыла толпа.

– Не слышу?

– Ууу…

– Пожалуй, придется все отменить, раз нет поддержки!

– Да! Да! Да! – начали кричать люди в серых пальто, обступившие эшафот. Толпа спустя какое-то время начала им вторить.

– Отлично! Тогда за дело!

Оратор убрал мегафон и скинул пальто. Под ним оказалась белая подпоясанная рубаха, широкие штаны и высокие кожаные сапоги. Он ловко прицепил связанные руки преступника к столбу, который был теперь установлен посреди Лобного места, затем открыл портфель и продемонстрировал набор инструментов.

Тщедушный дедушка рядом со мной гордо произнес:

– Вот так теперь будет со всякой швалью.

Оратор, оказавшийся палачом, поднимал каждый инструмент высоко над головой и выслушивал отклик толпы. На пилу мало кто отреагировал, а вот топор, напротив, вызвал сильные эмоции. В итоге заплечных дел мастер остановился на двух топорах: к большому добавился и маленький, похожий на индейский томагавк.

– Итак! Обвиняемый убил трех человек! Отнял жизни! Ограбил, изнасиловал и надругался над телами. Для него нет ничего святого, даже будучи под следствием, он неоднократно нападал на стражей порядка. Кусал и рвал людей. Психиатрическая экспертиза показала, что он полностью вменяем и осознает свои действия. Приговорен к высшей мере наказания, все апелляции проиграны. Окончательное решение суда от 9 октября 1986 года. Да свершится правосудие!

С этими словами палач взял в левую руку маленький топорик, а в правую большой и начал быстрыми отточенными движениями рубить стоявшего у столба преступника. На помост Лобного места упала сначала одна рука, потом вторая. После отсечения второй руки убийца перестал кричать и обвис мешком. Двумя сильными ударами палач отрубил ему голову и повернулся к толпе. Его белая рубаха была вся в крови.

– Запомните этот миг! Время теперь течет иначе! Мы двигаемся к собственным корням, к природе человека! Восстанавливаем баланс, возвращаем дань предкам!

Палач продолжал надрываться, но толпа уже расходилась.

Этот сон тем не менее отнял много часов, ну, не он, конечно, но именно столько я провалялся в отсеке. Тело жутко болело от неудобной позы, кое-как сев, я стал разминать мышцы. К счастью, в отсеке были бутылки с водой, я схватил двухлитровую и не успокоился, пока не выпил половину. Потом надел ботинки и, взяв жидкость с собой, направился к кабине. Кристина сидела в кресле, на приборной панели ничего крамольного не высвечивалось, автопилот уверенно вел машину.

– Пойдешь спать? – спросил я Кристину, прикоснувшись к ее плечу.

– А?! – вскинулась она. – Нет, я в норме.

Протянув Кристине бутылку с водой, я сел рядом.

– Так что ты хотела, чтобы я вспомнил? То, что ты мне показала, нефтяное озеро, которое прорезает светящаяся молния, вижу давно. Первый раз в детстве почудилось, когда мать, спасая меня, выкинула со второго этажа. И внутри Аватара Праотцев я словно находился в этом черном нечто.

– Отлично. Это и есть Край мира. То место, где зарождается «лента Мебиуса» нашей реальности.

– Что это за черная жижа?