уже хотел уйти.

– Ну ладно. Колись, что тебе там твоя бабка рассказала.

Слава кивнул на пролом в стене:

– Это ведьма сделала. Та, что на кладбище похоронена.

– Та самая? Где старый камень? – очнулся я.

– Да, та самая, – кивнул Славка. Я попытался сглотнуть слюну, но в горле было сухо. – Она умерла-то знаете от чего? – продолжил Славка. Он окинул нас вопросительным взором. Мы замотали головами. – Она влюбила в себя барина местного. Он с ума сошёл от любви и решил жениться на ней. Всё там делал для неё, что она пожелает. И сказал ей, что обвенчаться нужно. А она отказалась. Тогда он решил её обмануть. Пообещал сюрприз и глаза завязал. А сам привёз в церковь в эту. Так вот только она порог переступила, как сразу упала мёртвой.

Я пристально смотрел на Настьку. У неё непроизвольно открылся рот.

– Он похоронил её и памятник поставил, – продолжил Славка. – А она с тех пор всё пытается выбраться из могилы. Но пройти сквозь поверхность земли, которая отделяет наш мир от её потустороннего мира, она сама не может. Нужно либо чтобы её кто-то выкопал, либо… – Славка замолк, мы слушали его не дыша. – Либо она может вернуться к жизни, пройдя обратным путём – через эту же церковь.

– Ты всё врёшь! – отрезала Настька. – Почему же она сейчас не вылазит оттуда? Эй! Ведьма! – она закричала в темноту страшной дыры. – Вылезай, мы ждём тебя тут!

– Ты что делаешь, дура? – Славка выпучил глаза. – Она не может сама пройти в алтарь! Это же святое место! Там под землёй она что угодно может делать, а сюда никогда не проберётся. Если только…

– Если только что?

– Если только ей кто-нибудь не поможет!

– Бабкины сказки! Не верю ни одному слову.

– Как хочешь, дурочка чокнутая! – Славка смотрел на неё совершенно безумными от страха глазами.

– А спорим… – она сощурилась и подошла к Славке вплотную. – Что я залезу в эту дыру и пробуду там минуту! И никто мне ничегошеньки не сделает! А?

– Я не буду о таком спорить, я не сумасшедший! – Славка завертел головой.

– Ты просто ссыкло, – она смачно сплюнула на земляной пол.

– Нет. Это просто ты ненормальная. Я ухожу.

Он развернулся и полез наружу из подвала. Я в недоумении смотрел то на него, то на неё.

– Ссыкло! – прокричала ему вслед Настька. – Я всё равно туда залезу! И ничего со мной не будет!

Славка не отвечал. Настька бросилась к чёрной дыре.

– Стой, ты что делаешь? – закричал я ей.

– Убегайте, сосунки! – она отвернулась и… нырнула в чёрный пролом.

Меня охватил неподдельный ужас. Я вылетел из подвала, как пробка из бутылки тёплого дюшеса, который очень долго трясли. Славки рядом уже не было. Я бежал домой так, будто за мной гонится стая бешеных собак, а оказавшись в своей комнате, зарылся с головой в одеяло и постарался забыть всё, что произошло.

Со Славкой после этого мы почти не общались. С Настькой тоже. Для меня это был момент, когда все поняли, что я трус. Так я думал. Потому что не знал настоящих причин.

Именно о них и рассказал мне Славка тогда, по дороге домой в тёмном осеннем лесу. Оказывается, на следующий день он пошёл к Настьке, чтобы помириться. Она жила в частном доме, совсем недалеко от той заброшенной церкви.

Он постучал в калитку, и дверь открыл Настькин отец.

– Драсть, дядь Миш.

– Даров, – он посмотрел на Славку так, будто впервые увидел. – Тебе чего, малец?

– Мне? – от удивления он криво улыбнулся. – Ну это… А Настька дома?

– Какая Настька? Попутал что? – сморщился дядь Миша.

– Ну как какая? Настька, обычная, – Славка улыбнулся шире. Может, дядя Миша шутит так?

– Какая Настька, едрить? – внезапно заорал мужик.

Славка испуганно подпрыгнул:

– Ну… дочь… ваша…

– Охренели совсем молодые, – заворчал про себя дядя Миша. – Имени не знают, а прутся! Рита, – прокричал он куда-то в глубину двора. – Маргарита! К тебе пацан какой-то.

И, оставив дверь открытой, он пошёл по тропинке в сторону дома. Слава стоял в растерянности, не понимая, что происходит, и в тот момент, когда появилась та, с кем он хотел помириться… дочь дяди Миши… по его собственным словам, он чуть было не умер на месте.

К калитке подошла девочка Настиного возраста. С чёрными, как смола, сильно вьющимися волосами, тёмно-карими глазами, острым носиком и тонкими губами.

По словам Славки, она была красивая. Но эта красота была страшная. Да, в такую можно было влюбиться и сойти с ума. Девочка посмотрела на него очень внимательно, улыбнулась так, будто встретила старого знакомого, и было в этой улыбке что-то очень недоброе. Она уже открыла рот, чтобы сказать что-то, но… Славка ничего не услышал. Он развернулся и побежал что было сил подальше от неё.

Он очнулся, только оказавшись у себя дома. Спрятался под обеденным столом и плакал до прихода мамы с работы.

Когда он закончил этот рассказ, мы как раз проходили кладбищенскую калитку. Мне привычно было ходить домой через кладбище, я часто так делал, но в этот раз… мне было впервые за многие годы действительно страшно.

Я рассказал об этом Славе.

– Да… Мне тоже страшно, если честно.

Я поёжился и предложил ускорить шаг.

– Это я с удовольствием, – усмехнулся Славка. – Только… можно, я тебе кое-что покажу?

– Что же это?

– Кое-что важное. Это совсем недолго, тут недалеко.

– Это тут? Слава, ты после таких историй хочешь показать мне что-то ночью на кладбище? Ты смеёшься?

Он действительно рассмеялся. От этого страх немного рассеялся, и нам обоим стало гораздо спокойнее. Он провёл меня тёмными грязными тропинками между покосившихся крестов и старых оградок немного вглубь от моей обычной тропы и… предложил включить фонарик на телефоне.

Я так и сделал.

Передо мною был участок провалившейся земли и древний могильный камень. Тот самый, к которому мы на спор ходили в детстве. Под слоем серого и зелёного мха отчётливо читался год захоронения 1995-й и имя:

«Настасья».

Фамилию по-прежнему было не разобрать.

Инна Адаменко. «Он не отпустит»

Откинувшись на спинку сидения, Мила мечтательно улыбнулась. Впереди ее ждали выходные с Костей на лоне природы. За окном автомобиля проплывали пейзажи, и девушка с восторгом взирала на бескрайние поля, сменяющиеся зелеными полосами густого леса. Она была городским жителем в полном смысле этого выражения, потребителем благ цивилизации и ни разу в жизни не выбиралась за пределы мегаполиса. Поэтому все необычное и диковинное, с точки зрения Милы, попадающееся ей на глаза, вызывало ее живой интерес – будь то стадо коров, пасущихся на лугу, либо старушки, торгующие овощами и ягодами вдоль дороги. Возле одной из таких