Спутники Сати поставили все свои палатки в одной огромной пещере со сводчатым потолком и по вечерам заползали в них, надеясь согреться и уснуть, как это было и во время похода. Такие палаточные городки имелись и в других пещерах. А одна пара мазов устроила себе гнездышко в маленькой округлой пещерке объемом в три кубических метра, представлявшей собой почти правильной формы шар. Плиты для приготовления пищи и обеденные столы находились в просторной пещере с довольно ровным полом, куда дневной свет попадал через два специально пробитых в потолке вентиляционных отверстия. Здесь все встречались во время трапез. Повара скрупулезно делили общий запас пищи на всех. Еды, впрочем, всегда было маловато, да и кушанья приходилось готовить все время одни и те же: жидкий чай, какое-нибудь блюдо из вареных бобов, сухой сыр, сушеные листья йоты, напоминавшей шпинат, приправленные горячим маринадом. Это была зимняя, почти лишенная витаминов еда, хотя на дворе стояло лето. Питание для корней — только чтобы выстоять.

Мазы, обычные паломники и проводники, что жили в пещерах в то лето, все, как оказалось, были из северных и восточных областей центральной части Континента, из холмистых равнин и предгорий — из Амарезы, Доя, Каньенье. Мазы из этих городов были более образованными и обладали более изощренным умом, чем ее знакомые из провинциального Окзат-Озката. Эти люди получили серьезное и глубокое воспитание, как духовное, так и физическое, почти полностью сохранившее свою системность. Они были вполне достойными наследниками традиции, настолько древней и всеобъемлющей, что Сати даже представить себе не могла ее границ, хотя в настоящее время традиция эта была в значительной степени нарушена и существовала в состоянии вынужденной секретности. Эти люди, обладая сознательно воспитанной в себе безликостью, имели тем не менее мощную ауру личной притягательности и авторитета. Они отнюдь не «изображали из себя пандитов» (по выражению дяди Харри), и все эта аура невольного превосходства ощущалась даже у самого мягкого и доступного из мазов — Сати в приниципе ненавидела термины «аура» и «поле», но в данном случае без них было не обойтись. Именно эта аура не позволяла обычным людям вступать с мазами в излишне близкие, неформальные отношения. Мазы здесь держались чуть отчужденно и были полностью поглощены занятиями со слушателями, чтением и разборкой книг и прочих сокровищ, собранных в этих пещерах.

На следующее утро после прибытия Сати и ее спутники отправились с мазами Иньебой и Икак в здешнюю Библиотеку. Номера, написанные светящейся краской над входами в пещеры, соответствовали номерам на плане расположения этих пещер, который предоставили каждому из прибывших мазы-провожатые. Если последовательно переходить из одной пещеры в другую в порядке уменьшения номеров — а сделать это было довольно легко, — всегда выйдешь к внешнему кругу пещер. Маз Иньеба Икак имел при себе электрический фонарик, но, как и многие предметы аканского производства, фонарик был крайне ненадежный или попросту неисправный и все время гас, поэтому маз Икак Иньеба захватила с собой обыкновенный масляный светильник, с помощью которого несколько раз зажигала и другие светильники, висевшие на стенах, чтобы осветить эти темные пещеры, полные жизни, полные слов, скрывавшие Великое Толкование, которое таилось здесь в глубокой тишине под каменными сводами, под вечными снегами.

Книги, тысячи книг в кожаных, матерчатых, деревянных и бумажных переплетах; непереплетенные манускрипты в резных и украшенных самоцветами просторных шкатулках; фрагменты старинных надписей, сверкающие позолотой; свитки, скрученные в трубку, в футлярах, шкатулках или просто перевязанные лентой; тексты, напечатанные в типографии и написанные от руки на различных видах пергамента, на телячьей коже, на тряпичной и обычной бумаге… Книги, книги — на полу, в сундуках, сложенные в стопки, стоящие на неказистых низеньких полках, сделанных из всяких деревяшек. В одной их больших пещер книги стройными рядами стояли на двух полках — одна примерно на уровне талии, другая на уровне глаз, — выбитых в стенах пещеры по всему ее периметру. Икак пояснила, что эти полки сделаны много лет назад мазами, которые жили здесь, когда Лоно Силонг представляло собой всего лишь небольшую умиязу и вся ее библиотека помещалась в одной этой пещере. У тех мазов вполне хватило и времени, и средств, чтобы выполнить такую работу. А теперь смотрителям Библиотеки оставалось разве что подстилать под стопки книг синтетическую пленку, чтобы хоть как-то предохранить их от соприкосновения с влажной землей и камнем после того, как они до некоторой степени рассортируют тома и перенесут в наиболее безопасное место. А потом будут стоять на страже своих сокровищ, используя каждую свободную минутку, чтобы почитать, пополнить свои знания и передать их другим.

Но любой человек, даже потратив на чтение всю свою жизнь, смог бы прочитать не более, чем незначительную часть тех книг, что хранились здесь! Ибо безумно сложно было разобраться в этом разрушенном лабиринте слов, в многовековой истории планеты, давшей страшные трещины, словно после чудовищного землетрясения.

Одиедин не выдержал первым. В одной из огромных и скудно освещенных пещер, где книги, выстроенные в ряды, простирались прямо от входа куда-то вглубь, точно темные валки скошенной травы, и как бы растворялись во тьме у дальней стены, он сел прямо на пол между двумя такими рядами, выбрал маленькую книжку в потрепанном тряпичном переплете, положил ее на колени и склонил на ней голову, так и не открыв ее. По щекам его текли слезы.

По пещерам, где была размещена Библиотека, разрешалось ходить совершенно свободно. И в последующие дни Сати уходила все глубже и глубже, бродя меж книг при свете маленького, но горевшего довольно ярко масляного светильника, то и дело пристраиваясь прямо на полу, чтобы почитать. Ноутер она взяла с собой и сканировала все, что успевала хотя бы просмотреть, а иногда и те книги целиком, на которые у нее времени не хватало. Они читала все подряд — обрядовые тексты и протоколы, рецепты, медицинские советы — например, как лечить обморожения, как дожить до глубокой старости и т.п., — различные сказки, истории и легенды, исторические записки и жизнеописания знаменитых мазов и неведомых купцов, живших иногда несколько тысячелетий назад, а иногда всего несколько лет назад, путевые дневники путешественников, руководства по медитации, сочинения мистиков, философские и математические трактаты, труды по ботанике, зоологии и анатомии, исследования в области геометрии (как реальной, так и метафизической), приложения к географическим картам Аки и воображаемых миров, истории о древних землях и странах, поэмы… О, казалось, здесь была собрана вся поэзия планеты!

Сати опускалась на колени возле какого-нибудь деревянного ящика, полного различных текстов, в том числе и документов, и потрепанных самодельных книжек, которые кто-то спас, вытащил буквально из-под бульдозера или из костра и перенес сюда из какого-нибудь маленького городка, проделав долгий и трудный путь, чтобы здесь, на Горе, эти книги и документы были в безопасности, чтобы о них заботились, чтобы их ТОЛКОВАЛИ, и при свете своей лампадки, наугад открывала первую попавшуюся книгу, например букварь. В детских книгах идеограммы были крупные и обычно без сложных диакритических значков, обозначавших различные грамматические категории — наклонение, число, падеж и т, п. В одной из них Сати обнаружила изображение довольно грубой деревянной скульптуры — человека, удившего рыбу с горбатого мостика! ГОРА — ЭТО МАТЬ РЕКИ, гласила надпись под картинкой.