Итог демонстрации: немалая часть старшеклассников безнадёжно влюблены в Карменситу. Реакция девичьей половины противоположная – при виде кубинки наши красавицы раздражённо шипят, отворачиваются, обмениваются у неё за спиной ядовитыми замечаниями. Сказать что-нибудь подобное ей в лицо желающих пока не нашлось – любому ясно, что шутить с очаровательной Кармен куда опаснее, чем дразнить гремучую змею. Впрочем, в общении она ровна, доброжелательна и не подаёт своим многочисленным воздыхателям ни малейшей надежды…

После школы Кармен подхватывает нас с Астом где-нибудь от школы, и отвозит – когда на «спецдачу», когда на Динамо, к «театралам», а когда и ко мне домой, на Войковскую, где мы втроём занимаемся испанским. Вот и сегодня Серёгу ждёт обычная тренировка и упражнения в тире; у меня же на несколько иные планы – увы, никак не связанные с личной жизнью. С прекрасной Нинон мы не виделись уже месяц и, судя по всему, подвижек в этом плане не предвидится. Заняться, что ли, от отчаяния кем-нибудь из одноклассниц, благо многим из них уже исполнилось по шестнадцать?.. А что, имеем законное право.

Любопытно, от кого исходила эта мысль – от меня, или от альтер эго? В последнее время я стал в этом путаться – взаимопроникновение наших личностей настолько глубоко и естественно, что привычное«щёлк-щёлк»больше не требуется. Они из нас просто делает небольшой шаг назад – и с этого момента воспринимает происходящее, как через туманную линзу, но всё же, как своё собственное, не превращаясь в стороннего наблюдателя. И понять, кем из нас двоих принимается то или иное решение, теперь по-настоящему нелегко. С одной стороны, это удобно: не надо теперь «уходить в тину», прячась в дальнем уголке мозга, при том, что навыки использования параллельных сознаний мы сохранили и даже расширили. А с другой – не растворяется ли ни о чём не подозревающий альтер эго в моей доминирующей личности? Не теряет ли самостоятельность, превращаясь в фон, нежизнеспособный без моего присутствия? А ведь меня ещё в далёком 2023-м году предупреждали об опасности подобного развития событий…

Ладно, прочь всё постороннее, в том числе и влажные мечты об одноклассницах в юбочках «мини». Хотелось бы, конечно, ошибиться, но то, что предстоит сегодня вечером, располагает к чему угодно, но только не к игривым мыслям.

Бело-голубой «РАФ» ждал нас на выезде с Фестивальной на Ленинградку. Я пожал руку Асту, чмокнул в щёчку Карменситу (с некоторых пор у нас это стало в порядке вещей) с Астом и Кармен, проводил взглядом «Ниву», свернувшую в сторону Химок, и залез в микроавтобус.

Генерал ждал внутри.

– Извини за такие меры предосторожности. – он показал на окна, замазанные изнутри краской и затянутые для верности плотными шторками. – После твоей беседы с «шефом» пришлось усилить меры секретности.

Я виновато потупился. С некоторых пор любую беседу он начинает с того, что припоминает «агентурную встречу» на Почтамте.

– Никак в голову не возьму… – продолжал дядя Костя. – Упустить такие многообещающие возможности – и из-за чего? Из-за дурацкой самоуверенности! Ну ладно, решил, что надо встретиться с «шефом» в одиночку – согласен, у тебя могли быть свои соображения, возможно даже обоснованные. Но микрокамеру-то взять мог? Сейчас бы имели его фотографии…

Действительно, получи мы тогда снимки «Линии Девять», и шансы найти его выросли бы многократно. Конечно, искать его можно и сейчас – но тогда придётся полагаться исключительно на мою зрительную память, и составленный на её основе фоторобот. Что ж, это лучше, чем ничего, особенно, если учесть, что сменить тело «Линия Девять» сейчас не может…

– А если он был в гриме? – говорю. – Или на встречу вообще явился не он сам, а доверенный помощник? А что? Рация в портфеле, микрофон в ухе – а «шеф» сидит где-нибудь на чердаке и подсказывает, что говорить.

– Ерунду не мели! – рассердился генерал. – Какой ещё помощник? Нет у него подручных из своих, Десантников, а доверять подобные вещи землянину – как тебе такое в голову могло прийти? И потом, пусть даже и помощник! Нашли бы его – вот тебе и ниточка к «шефу»! Так нет же, обязательно надо было проявить инициативу… Штирлиц недоделанный!

Он прав, разумеется. И дело даже не в том, что никакого провода в ухе визави я не заметил. Реакции на мои слова, то, как он отвечал, сам тон нашего недолгого разговора – всё это исключало вариант подставной фигуры. Но – как объяснить, что я именно и не хочу, чтобы кто-то пытался найти «Линию Девять»? Вся интуиция комонса вопиет против этого. Хотя, и генерала я прекрасно понимаю: любой разведчик на его месте сделал бы то же самое, попытался бы установить личность сомнительно союзника и, как минимум, взять его под наблюдение. Но… он не видел жуткие кадры ядерных грибов, вырастающих над земными городами, не читал полные отчаяния и безнадёжности сообщения о городах, провинциях, целых странах проглоченных, сожранных, безжалостно переваренныхтеми. Для него это всё абстракция, в которую он поверил, конечно, но вот чтобы пропустить через себя…

И другого шанса у нас, у всей Земли с её восемью (или сколько там их насчитывалось в 2023-м году?) миллиардами обитателей – русскими, китайцами, американцами, евреями, арабами, неграми – уже не будет. А тот, что есть сейчас – в руках «Линии Девять», нравится нам это или нет. Мне лично не нравится, но что, чёрт возьми, я могу поделать? Стоит ошибиться, сделать один-единственный неверный ход – и расплатятся за него все до одного земляне. Расплатятся собственными личностями, собственными, неповторимыми «я», потерей себя, повторенной неисчислимое число раз. Чёртов Десантник прав: согласившись отправиться в прошлое, я вверил ему свою судьбу – так стоит ли тормозить на полпути?

«РАФик» остановился. Задняя дверка открылась и мы оказались внутри то ли пустого цеха, то ли ангара, то ли подземного гаража – голые бетонные стены, крепления для кабелей, обрешеченные яркие лампы на тронутых ржавчиной кронштейнах. Под ногами – цементный пол, в стене, возле которой мы остановились, открытая железная дверь, из проёма которой нам приветственно машет рукой Толя.

Обстановка комнаты была предельно лаконичной. Два кресла, стол с узкой коробочкой интеркома, в стене над столом большое, метр на полтора, окно, забранное толстым стеклом, наверняка с односторонней прозрачностью – раньше я видел такие штучки только в шпионских фильмам. За ним виднелась ещё комната, раза в два шире, и меблированная по-другому: железный письменный стол, настольная лампа на коленчатой подставке, перед столом – простой деревянный стул, ножки которого крепились к дощатому полу металлическими уголками. В дальнем углу облупившаяся эмалированная раковина с краном. Обычная комната для допросов.

– Да ты садись, садись… – генерал указал мне на кресло. – Сейчас приведут «Абрека». Позавчера его словно прорвало: выдаёт информацию в таких объёмах, что аналитики теряются, не часть это хитроумного плана по дезинформации? Я подумал, что тебе будет невредно послушать.

Я кивнул. «Абрек» – это кодовая кличка старшего группы Десантников-наблюдателей. Он и раньше не молчал – я читал протоколы допросов, которые привозил на «спецдачу» генерал. Интересно, что он такого выложил, если меня решили привезти сюда, в святая святых?