Прежде чем кто бы то ни было успел ему ответить, дверь библиотеки резко распахнулась. В комнату вместе с констеблем-детективом Уорреном, пытавшимся его утихомирить, ворвался молодой человек. Внешность его была столь же поразительной, сколь драматичным явилось его вторжение. Бентон увидел бледное, красивое, немного женственное лицо, ярко горящие синие глаза и светлые волосы, прилипшие ко лбу подобно мраморным локонам на скульптурном изображении античного бога. Из-под длинного, почти до пола, черного пальто виднелись голубые джинсы, так что на миг Бентону показалось, что человек этот — в домашнем халате поверх пижамы. Если бы его сенсационное появление было запланировано заранее, он вряд ли мог выбрать более подходящий момент, но на театральное представление оно не походило. Пришелец весь дрожал от плохо сдерживаемых чувств, возможно, от горя, но кроме того — от ужаса и гнева. Он переводил взгляд с одного лица на другое и казался растерянным, но прежде чем он успел что-то произнести, со своего места у окна спокойно заговорила Кэндаси Уэстхолл:

— Это наш кузен, Робин Бойтон. Он остановился в коттедже для гостей. Робин, это коммандер Дэлглиш из Скотланд-Ярда и его сотрудники — инспектор Мискин и сержант Бентон-Смит.

Робин пропустил ее слова мимо ушей и обратил все пламя своего гнева на Маркуса:

— Ты подонок! Ты — негодяй с холодной черной душой! Погиб мой друг, мой дорогой близкий друг! Ее убили! А у тебя не хватило даже чувства приличия сообщить мне об этом! И вы все тут теперь собрались, чтобы угодить полицейским и всем вместе придумать, как замять все это дело, чтоб никто ничего не узнал! Мы не должны мешать мистеру Чандлеру-Пауэллу делать его неоценимую работу, не правда ли? А она лежит там, наверху — мертвая! Вы должны были мне сказать! Хоть кто-то должен был сказать. Мне необходимо ее увидеть. Я хочу с ней попрощаться.

Теперь он плакал, не таясь, слезы лились неудержимо. Дэлглиш не произносил ни слова, но Бентон, взглянув на него, увидел, что его темные глаза внимательно следят за происходящим.

Кэндаси Уэстхолл приподнялась было со стула, как бы желая утешить кузена, но снова села. Заговорил ее брат:

— Боюсь, это невозможно, Робин. Тело мисс Грэдвин уже увезли в морг. Но я пытался сказать тебе. Я подходил к коттеджу незадолго до девяти, но ты явно еще спал. Занавеси были задернуты, передняя дверь заперта. Мне кажется, ты когда-то упоминал, что знаком с Родой Грэдвин, но не говорил, что она — твой близкий друг.

— Мистер Бойтон, — обратился к нему Дэлглиш. — В настоящий момент я опрашиваю тех, кто находился в этом доме со времени приезда мисс Грэдвин в четверг, до обнаружения ее смерти в семь тридцать сегодня утром. Если вы были среди них, пожалуйста, останьтесь. Если же нет, я сам или кто-то из моих офицеров поговорит с вами, как только это будет возможно.

Бойтону удалось сдержать гнев. Сквозь подавляемые всхлипы голос его звучал, словно голос капризного ребенка:

— Разумеется, меня нет и не может быть среди них. Я до сих пор не бывал в этом доме. И сейчас полицейский у дверей не хотел меня впустить.

— Это по моему приказу, — объяснил Дэлглиш.

— А раньше — по моему, — добавил Чандлер-Пауэлл. — Мисс Грэдвин настаивала на абсолютном уединении. Мне очень жаль, что вам пришлось пережить такое огорчение, мистер Бойтон, но боюсь, я был слишком занят с офицерами полиции и патологоанатомом, поэтому упустил из виду тот факт, что вы остановились в гостевом коттедже. Вы завтракали? Дин и Кимберли могут принести вам что-нибудь поесть.

— Разумеется, не завтракал. Вы хоть раз меня здесь кормили, когда я останавливался в Розовом коттедже? И не нужна мне ваша паршивая еда! Нечего мне свысока снисхождение оказывать!

Он выпрямился и, вытянув вперед трясущуюся руку, указал пальцем на Чандлера-Пауэлла, затем, вероятно, осознав, что при том, как он выглядит, театральная поза делает его смешным, бессильно уронил руку и в немом горе оглядел собравшихся.

— Мистер Бойтон, — произнес Дэлглиш, — поскольку вы были другом мисс Грэдвин, то, что вы сможете рассказать, будет нам очень полезно. Но не сейчас.

Его слова, сказанные очень тихо, прозвучали как приказ. Бойтон повернулся, чтобы уйти, плечи его ссутулились. Но вдруг он резко обернулся и, глядя прямо в лицо Чандлеру-Пауэллу, произнес:

— Она приехала сюда, чтобы ей тот шрам убрали, чтобы новую жизнь себе построить. Она вам поверила, а вы ее убили, вы, гнусный убийца! — И, не дожидаясь ответа, он тут же ушел.

Констебль-детектив Уоррен, непостижимым образом незаметно простоявший здесь все это время, последовал за ним и плотно закрыл за обоими дверь. Секунд пять все молчали. Бентон почувствовал, что настроение в комнате изменилось. Кто-то наконец произнес это многозначительное слово. То, во что невозможно было поверить, то гротескное, то ужасающее наконец оказалось признанным.

— Что же, продолжим? — предложил Дэлглиш. — Мисс Крессет, вы встретили мисс Грэдвин у двери, может быть, двинемся дальше отсюда?

Следующие двадцать минут изложение обстоятельств дела шло вполне гладко, так что Бентон мог целиком сосредоточиться на своих иероглифах. Хелина Крессет радушно приняла в Маноре новую пациентку и сразу же провела ее к ней в номер. Поскольку пациентке на следующее утро предстоял наркоз, обеда ей не подавали, и мисс Грэдвин сказала, что предпочтет побыть одна. Пациентка настояла на том, чтобы самой отвезти чемодан к себе в палату, и, когда мисс Крессет уходила, уже начала распаковывать книги. В пятницу, как, разумеется, было известно мисс Крессет, мисс Грэдвин прооперировали и ранним вечером перевезли из реанимационной палаты в ее номер в западном крыле. Такова обычная процедура. Забота о пациентах не входит в обязанности мисс Крессет. Она не посещала мисс Грэдвин в ее номере. Мисс Крессет пообедала в столовой вместе с сестрой Холланд и миссис Френшам. Ей сказали, что Маркус Уэстхолл обедает и ночует в Лондоне, у своего консультанта, с которым надеется вместе работать в Африке. Раньше днем она работала в офисе вместе с мисс Уэстхолл почти до семи часов, когда Дин подал в библиотеке предобеденные напитки. Потом она беседовала и играла в шахматы с миссис Френшам у себя в гостиной. К полуночи она была уже в постели и ночью ничего не слышала. В субботу она приняла душ и оделась, когда пришел мистер Чандлер-Пауэлл и сообщил, что Рода Грэдвин умерла.

Показания мисс Крессет были тотчас же подтверждены миссис Френшам, сказавшей, что она оставила мисс Крессет в ее гостиной и ушла к себе в квартиру в восточном крыле примерно в половине двенадцатого, а ночью ничего не видела и не слышала. Она ничего не знала о смерти мисс Грэдвин, пока без четверти восемь не спустилась в столовую, и тогда обнаружила, что там никого нет. Несколько позже пришел мистер Чандлер-Пауэлл и сообщил, что мисс Грэдвин умерла.

Кэндаси Уэстхолл подтвердила, что работала с мисс Крессет в офисе до обеда. После обеда она вернулась в офис — убрать бумаги, и ушла из Манора вскоре после десяти, выйдя через главный вход. По лестнице спускался мистер Чандлер-Пауэлл, и, прежде чем она ушла из Манора, они пожелали друг другу спокойной ночи. На следующее утро он позвонил из офиса и сказал, что мисс Грэдвин была обнаружена мертвой, и они с братом тотчас же явились в Манор. Маркус Уэстхолл вернулся из Лондона перед утром. Она слышала, как подъехала его машина, но не встала с постели, хотя брат постучал в дверь ее спальни и они немного поговорили.