Я должна была вернуться в Лондон в воскресенье вечером, а в пятницу мы услышали о новом оружии, использованном против нас. Так называемое «секретное оружие Гитлера». Мы назвали его «последним отчаянным броском». В ночь на пятнадцатое первая ракета перелетела через пролив и устремилась к Лондону. Взрыв ее причинил мало вреда, и ясно было, что это оружие никак, не могло изменить ход войны. Официально ракеты называли «летающими снарядами», но люди скоро придумали им свое название: «жужжалки», потому что их можно было услышать издалека. Если двигатель работал громко, значит, они были над нами, а если умолкал, то грозила непосредственная опасность, что эта штука падает. Скоро мы хорошо познакомились с ними. Да, это мешало, но никак не снижало общего подъема и не уменьшало нашей веры в то, что победа близка.

В министерстве мне был оказан самый радушный прием. Все подходили ко мне и поздравляли с благополучным спасением. Билли Бантер назвал меня «наша героиня», что слишком преувеличивало мои заслуги, поскольку на самом деле я не сделала ничего героического.

Мэриан решила, что мое возвращение надо отпраздновать, И, конечно, мы пошли в кафе «Рояль» и пили шерри.

Как-то, выходя из министерства, я встретила молодую женщину.

— Вы мисс Виолетта Денвер? — обратилась она ко мне.

Я ответила, что это так.

— Я Анна Тарраго-Ли. Могу я поговорить с вами?

Я была просто шокирована. Жена Ричарда!

— Что вы хотели мне сказать? Она оглянулась:

— Не можем же мы разговаривать здесь. Пойдемте и посидим где-нибудь. Выпьем вина или кофе…

Я ошеломленно посмотрела вокруг. Единственное место — это кафе, куда мы ходили обедать.

— Пойдемте вот туда, — предложила я. Она сморщила носик и ответила:

— Выбора, пожалуй, нет.

Анна выглядела очень элегантно: бледно-серый костюм из тонкой ткани, шляпка, украшенная мягкими серыми перьями и надетая чуть набок… Изящная, высокая, с точеными чертами лица… но была в ней некая холодность и равнодушие.

Мы сели и заказали кофе.

— Чувствую, что вас интересует, почему я здесь, — сказала она.

— Да. Не представляю, почему вам захотелось встретиться со мной.

— Вы ведь знаете, кто я. Ричард рассказывал вам обо мне?

— Да, как-то упоминал.

— И рассказал все, полагаю?

— Не думаю. В действительности, он рассказал мне очень мало. Он упоминал о вас как раз перед бомбежкой.

— Да, я слышала об этой бомбежке. Вы были вдвоем в квартире, когда это произошло, не правда ли? Должно быть, это потрясло вас. А как Ричард?

— Вы не знаете? Его выписали из больницы, и он отбыл на место службы.

— Надеюсь, он не присоединился к десанту?

— Ему надо еще немного подлечиться, прежде чем он будет способен принять участие в боевых действиях.

— Наш брак был ошибкой, — жалобно произнесла Анна. — Мы не подходим друг другу. Странно, надо вначале что-то сделать, чтобы потом разочароваться.

— Такое случается со многими.

— Вы хорошо знаете Ричарда?

— Он друг моей семьи, я знаю его несколько лет. — У него была эта квартира…

— Да. Она принадлежала его другу, который позволил ему жить там в свое отсутствие. Ричард нашел это весьма удобным, хотя у его семьи есть дом в Кенсингтоне.

Она странно улыбнулась:

— Знаю. Там живут его мать и сестра. Квартира, должно быть, очень подходила вам.

Сплошная загадка. Удивительно, что я сижу здесь, пью кофе и говорю с ней, как будто мы старые знакомые.

Она смотрела через меня, куда-то вдаль. Странная она была женщина! Я не понимала, что значит эта встреча, но чувствовала, что за нею кроется нечто важное. Во всяком случае, это было не простое любопытство к одному из друзей Ричарда.

— Думаю, с ним все будет в порядке. Он легко ранен, — сказала я.

— Да, — Анна поставила чашку на стол. — Очень интересно было познакомиться с вами.

— Как вы узнали обо мне?

— Я услышала о бомбежке и о том, что вы были с ним в это время. Раз или два он упоминал ваше имя. Итак, я решила прийти и увидеть вас. Хотела узнать, насколько тяжело он пострадал.

— Как его жене вам должны были сообщить об этом…

— О, я не встречалась с ним некоторое время. Мы уже давно не живем вместе. И я сменила фамилию на девичью.

— Понимаю. Вам не стоит о нем волноваться. Вскоре он будет в норме.

— Спасибо, что уделили мне время.

Она встала. Люди оглядывались на нее. Такие элегантные создания не каждый день появлялись в этом кафе.

Мы вышли на улицу.

— До свидания, — холодно произнесла Анна. Я так и не смогла тогда понять, какую цель преследовала эта встреча.

Ричарда не сразу отправили за пролив, а оставили на некоторое время на берегу. Я разыскала его и рассказала о визите его жены. Я не могла рассказать о встрече с женой Ричарда Дорабелле или родителям, так как догадывалась, что он хочет сохранить в тайне свой брак.

Я пыталась не думать об этой встрече, но это было не так легко. Было в леди Анне что-то зловещее, дурное, что-то отталкивающее.

Жизнь постепенно входила в нормальную колею. Были те же шутки, те же обеды в кафе, но теперь, входя туда, я всегда вспоминала изящную фигурку в сером.

«Летающие снаряды» все чаще и чаще появлялись над городом. Много их сбивали еще на подлете, но многие прорывались и наносили сильные разрушения, и были смертельно опасны для любого.

Но в общем настроение было хорошее. «Летающие снаряды» не могли испортить впечатления от наших побед на континенте. Я хорошо помню тот день. Наверное, я никогда не забуду его. Наступил душный июль. Мы сидели за столом, работали и тихо сплетничали. Билли Бантер, зная, что не может прекратить разговоры, разрешил говорить шепотом, лишь бы не кричали.

Флоретт была очень счастлива: неделю тому назад она познакомилась с молодым человеком, который имел какое-то отношение к артистическому миру. Он был фокусником, не лучшим, но и не худшим. А сейчас работал в отделе культуры армии, потому что по здоровью не мог служить в боевых частях. И конечно, надеялся на великое будущее.

Флоретт нашла брата по духу, с которым могла поделиться своими мечтами и научиться кое-чему в театральном деле.

Пегги так беспокоилась о будущем Флоретт, как никогда бы не побеспокоилась о своем. Итак, свободная духом Мэриан, Мэри Грейс я и Флоретт мирно сидели и работали в тот прекрасный день.

Терри Траверс, фокусник, дал Флоретт несколько вырезок из газет, где рассказывалось о его выступлении в Блэкпуле. Все их она положила в альбом рядом с заметкой, рассказывающей о ней самой, и принесла показать нам. На столе не было места, поэтому Флоретт оставила альбом в гардеробе.