Ирен с Исмаэлем распластались на полу. Письменный стол угодил в стеклянную витрину и разнес ее в пыль. Исмаэль скорчился над Ирен, прикрывая ее от осколков. Когда он отважился поднять голову, вихрь мрака отвердевал. Развернулись два гигантских крыла, и вновь появилась Тень, став больше и сильнее, чем прежде. Она подняла руку и раскрыла ладонь. Над нею обозначились во мраке глаза и губы.

Исмаэль достал свой верный нож и угрожающе выставил клинок, толкнув Ирен себе за спину. Тень вытянулась во весь рост и направилась к ребятам. Ее лапа сграбастала лезвие ножа. Исмаэль ощутил, как ледяная волна поднимается от пальцев к локтю и парализует плечо.

Оружие упало на пол, и Тень обволокла юношу. Ирен пыталась схватить его и удержать, но не сумела. Тень потащила Исмаэля к камину.

И в этот момент дверь комнаты распахнулась, и на пороге появился Лазарус Жан.

Рассеянный свет, исходивший из леса, отражался в ветровом стекле машины жандармерии, возглавлявшей кортеж. За ней по шоссе вдоль Английского пляжа стремительно неслись автомобиль доктора Жиро и «скорая помощь», вызванная из Ла-Рошели.

Дориан, сидевший рядом с комиссаром Анри Форе, первым заметил золотистое сияние, пробивавшееся из-за деревьев. За лесом угадывался силуэт Кравенмора — гигантской призрачной карусели, тонувшей в тумане.

Комиссар нахмурился, наблюдая явление, какого не видел ни разу за пятьдесят два года жизни в городке.

— Скорее! — взмолился Дориан.

Комиссар покосился на мальчика и, прибавив скорость, задался вопросом, есть ли в истории о несчастном случае хоть доля истины.

— Может, ты нам не все рассказал?

Дориан не ответил, неподвижно уставившись вперед.

Комиссар дал полный газ.

Тень обернулась и, увидев Лазаруса, выпустила Исмаэля из рук, как ненужный предмет. Юноша сильно ударился об пол и приглушенно вскрикнул от боли. Ирен бросилась ему на помощь.

— Забирай его отсюда, — велел Лазарус, медленно наступая на Тень, которая пятилась от него.

Плечо пронзила острая боль, и юноша застонал.

— Ты цел? — спросила девочка.

Исмаэль пробормотал нечто невразумительное, но кивнул и встал. Лазарус бросил на ребят непроницаемый взгляд.

— Поднимите ее и уходите отсюда, — сказал он.

Тень шипела перед ним, словно разъяренная змея. Вдруг она метнулась к стене, и портрет поглотил ее снова.

— Я сказал, уходите отсюда! — закричал Лазарус.

Исмаэль с Ирен подхватили Симону и повлекли ее к порогу. Перед тем как покинуть комнату, Ирен повернулась посмотреть на Лазаруса. Кукольник приблизился к ложу под балдахином и раздвинул занавеси с бесконечной нежностью. За пологом обозначились очертания женского тела.

— Подожди… — прошептала Ирен. Сердце у нее сжималось.

Там, на постели, наверняка лежала Альма. Девочка вздрогнула, заметив слезы на щеках Лазаруса. Кукольник обнял Альму. Никогда в жизни Ирен не видела, чтобы кто-то обнимал другого человека так бережно. Выражение лица, каждое движение Лазаруса были исполнены любви и трепетной ласки, источником которых может служить лишь глубокое и чистое благоговение. Руки Альмы тоже обняли его, и на один волшебный миг они застыли, слившись в объятии в темноте, и казалось, находились далеко-далеко от этого мира. Неизвестно почему, Ирен захотелось плакать, но новое видение, кошмарное и угрожающее, моментально осушило слезы.

Пятно мрака, извиваясь, ползло от картины к ложу. Девочку охватил ужас.

— Лазарус, осторожно!

Кукольник повернул голову и спокойно наблюдал, как Тень воздвигается перед ним, рыча от ярости. Мгновение Лазарус бесстрашно смотрел в лицо злобной твари. Потом он перевел взгляд на молодых людей. Его глаза словно пытались донести до них послание, которое им не удавалось расшифровать. Внезапно Ирен догадалась, что задумал сделать Лазарус.

— Нет! — закричала она, вырываясь из рук Исмаэля.

Кукольник шагнул к Тени.

— Ты не отнимешь ее снова…

Тень занесла лапу, собираясь ударить хозяина. Лазарус сунул руку в карман пиджака и достал блестящий предмет. Револьвер.

Смех тени прокатился под сводами комнаты, как вой гиены.

Лазарус нажал на курок. Исмаэль смотрел на хозяина Кравенмора, не в силах уловить смысл происходящего. Кукольник слабо улыбнулся юноше, и револьвер выскользнул у него из пальцев. На груди Лазаруса расплывалось темное пятно. Кровь.

Тень испустила вопль, от которого содрогнулся весь дом. Вопль животного ужаса.

— О Боже! — простонала Ирен.

Исмаэль подбежал, чтобы помочь раненому, но Лазарус поднял руку, останавливая его.

— Нет. Оставьте меня с ней. И уходите… — с трудом произнес он. Из уголка его рта вытекла струйка крови.

Исмаэль поддержал Лазаруса и довел до кровати. Приблизившись к ложу, он увидел бледное печальное лицо, и это зрелище сразило его, как удар кинжала. Перед ним была Альма Мальтис. Ее скорбные глаза смотрели на него застывшим взглядом, погруженные в сон, от которого человеку не дано пробудиться.

На постели лежал робот.

Целых двадцать лет Лазарус жил с механической куклой в память о любимой женщине, которую Тень отняла у него.

Исмаэль, глубоко потрясенный, отступил на шаг. Лазарус посмотрел на него с мольбой.

— Оставь меня с ней наедине… пожалуйста.

— Но… Она всего лишь… — начал Исмаэль.

— Она — это все, что у меня есть…

И тогда юноша понял, почему так и не нашли тело женщины, утонувшей у берегов островка с маяком. Лазарус спас его из воды и вернул к жизни — жизни несуществующей, механической. Не в силах вынести одиночество и потерю жены, он создал ее подобие, печальный фантом, с которым разделил двадцать лет жизни. И, глядя в глаза, исполненные мукой, Исмаэль понял также, что в глубине сердца Лазаруса незримо, но Александра Альма Мальтис продолжала жить.

Кукольник в последний раз с болью посмотрел на юношу. Исмаэль медленно поклонился и вернулся к Ирен. Девочка испугалась — выражение его побелевшего лица было таким, будто он встретился лицом к лицу со смертью.

— Что…

— Уходим отсюда. Немедленно, — прервал ее Исмаэль.

— Но…

— Я сказал, мы уходим!

Вдвоем ребята вытащили Симону в коридор. Дверь с силой захлопнулась за ними, замуровав Лазаруса в спальне. Ирен с Исмаэлем торопились, как могли. Они проделали длинный путь по галерее до площадки главной лестницы, пытаясь не слушать нечеловеческий вой, доносившийся из-за двери той комнаты. Это звучал голос Тени.

Лазарус Жан поднялся с постели и, пошатываясь, встал напротив призрака. Тень взирала на него с отчаянием. Крошечное отверстие, проделанное пулей, увеличивалось с каждой секундой, уничтожая ее. Тень снова прыгнула к стене, чтобы найти убежище в картине, но на сей раз Лазарус выхватил из камина горящее полено и поджег портрет.