В позднюю классическую эпоху городская война удостоилась некоторого внимания в трудах Энея Тактика. Этот человек, возможно, был родом из города Стимфал на Пелопоннесе и, быть может, служил военачальником Аркадскому союзу; он жил и действовал в первой половине IV века до н. э. Хотя на сегодняшний день его работы в значительной степени неизвестны вне круга специалистов по греческой истории, Энея можно назвать первым стратегом городской войны[282].

Эней написал несколько трактатов, из которых сохранился всего один, а именно «Полиоркетика», датируемая примерно 355–350 гг. до н. э.[283] Хотя это название часто переводят как «Искусство осады городов», на самом деле трактат является руководством по защите города от внутренних угроз (измены), внезапного нападения и предательства наемников. Это удивительная коллекция советов, анекдотов и наблюдений, которая содержит и практические советы («Перепиливая засов, следует поливать его маслом; таким образом он перепилится быстрее и с меньшим шумом), и проницательные замечания психологического свойства („В тех частях города, где будут наиболее удобные для противника места подхода и нападения, следует ставить часовыми граждан самых состоятельных, пользующихся наибольшим почетом и занимающих в городе особенно высокие должности. Ведь в высшей степени естественно, что они-то не предадутся удовольствиям, но в сознании [своего положения], всегда будут проявлять бдительность“)»[284].

Эней подчеркивает многие из тех аспектов городского боя, которые мы уже рассмотрели. Он отмечает важность агоры и других стратегических точек[285]. Он перечисляет способы, которые помогут городу защититься от неожиданного нападения и от внутренних угроз. Войска города, пишет он, должны быть хорошо организованы и управляемы; наем и дисциплину наемников следует тщательно регламентировать. Кроме того, Эней пропагандирует различные, удивительно современно звучащие тактики удержания под контролем городского населения: регистрации или конфискация оружия, выдача пропусков, допросы торговцев и иноземцев, запрет общественных пиров и так далее. Даже за шествиями и религиозными церемониями должно наблюдать, добавляет он, чтобы они не стали поводом для возмущения. Взаимный контроль поступков горожан, говорит он, лишит заговорщиков любой возможности осуществить свои планы.

Что ж, очевидно, что Эней был хорошо знаком с долгой историей городских противостояний в классической Греции. Он описывает столкновения в Платеях, Спарте и Аргосе в качестве примеров действий по защите города. И предлагает некоторые способы сражения внутри стен, в том числе уловку по заманиванию врага в открытые ворота и последующего истребления[286]. Тем не менее истинной целью Энея было не описать, как выиграть городской бой, но показать, как предотвратить проникновение войны в город – бдительность у ворот и на рынке, активная защита городских стен, строгий контроль за потенциально мятежными элементами. В некотором смысле Эней просто увековечил традиционную классическую стратегию обороны с опорой на городские стены.

По иронии судьбы, как раз когда Эней завершал свое руководство, началась новая эра греческой военной техники. Большие натяжные стрелометы и катапульты предоставили нападающим на города серьезные преимущества. Через несколько лет после появления «Полиоркетики» Филипп Македонский использовал осадные орудия для взятия некогда неприступного Амфиполя. Продолжая упирать на важность городских стен, Эней и его греческие соратники упустили из вида возможности новой осадной техники. Возможно, пиши он несколько лет спустя, Эней предложил бы иной подход к стратегии, уже не предусматривающий отпора захватчикам на стенах, а предписывающий заманивать их в город, где нападающих легко окружить и уничтожить, как проделали это платейцы с фиванцами в 431 г.

Копья и мечи, дома из сырцового кирпича, женщины на крышах из глиняных плиток… На первый взгляд кажется труднопредставимым, что события и наставления двадцатипятивековой давности могут оказаться полезными для современной городской войны, в которой высокотехнологичные западные армии противостоят вооруженным гранатометами повстанцам в расползшихся бетонных городских агломерациях. За исключением разделенных городов, наподобие Нотия и Сиракуз, история классического городского боя имеет мало общего с современной тактикой борьбы с повстанцами. Тем не менее поставим Платеи рядом с Могадишо 1993 г.: уступавший числом американский десант заплутал в лабиринте незнакомых улиц. Очевидно, кое-что не так уж изменилось[287].

Возможно, первый урок из опыта греческих городских боев следующий: крайне необходимы хорошая разведка и знание местности. Без понимания городской топографии не только в физическом, но и в более широком смысле, без учета экономических и социальных отношений, что связывают город и его жителей, современные солдаты окажутся в грязи и темноте, как фиванцы в Платеях. Для западных армий, действующих в зарубежных городах, не слишком передовые технологии и недорогие решения, скажем, наличие достаточного числа переводчиков или начальное обучение солдат иностранному языку, будет полезнее, чем применение реактивных истребителей или иных напичканных гаджетами устройств.

Кроме того, классический опыт способствует понимаю контекста, в котором существуют месть и фракционности, характерные признаки современной городской войны. Сектантская враждебность, которой отмечены многие городские конфликты наших дней, уже не покажется столь радикальной на фоне гражданской войны, например, в Коркире. Классический греческий город был пронизан семейными и родовыми связями. Гражданские беспорядки представляли собой сосуд, куда стекались все антагонизмы – классовые, политические, личные[288]. Неутолимая фракционная ненависть, массовые убийства, лишение себя жизни, чтобы не сдаваться – все это неотъемлемые черты стасиса, вовсе не исключительная собственность одной идеологии, места или времени. Как давно сказал Фукидид, событиям свойственно повторяться «по свойству человеческой природы в том же или сходном виде»[289].

Способность греческих полисов мобилизовать население на городскую войну также представляет собой урок для современных западных армий, привычных к строгому разграничению между военным и гражданским персоналом.

С классической точки зрения, вооруженное население есть более разумный подход, нежели профессиональная военная каста, изолированная от остального общества. Греки, правда, предпочитали полагать, что битва является уделом гоплитов, то есть граждан мужского пола. В городских боях, впрочем, эта идеология не применялась: каждый мужчина и каждая женщина в городе могли сражаться. Бросание женщинами плиток с крыш в древнем городе напоминает нам, насколько успешно нерегулярные комбатанты способны использовать городской рельеф, чтобы нейтрализовать технологические преимущества обычных вооруженных сил.