Ката молчала.

– Знаешь, о чeм я подумала? – спросила Вера, подойдя к окну.

– О чeм?

– Ведь надо же сообщить в полицию о случившемся.

– Нет, не стоит.

– Почему?

– Они всe равно никого не найдут, Игнатовы сегодня уже будут в Москве.

– А тот мужик? Ты же сказала, что здорово его поранила.

– Подумаешь… Уверена, он смылся из дома, и теперь его днeм с огнeм не сыщешь.

– Но ведь тот дом кому-нибудь принадлежит и…

– Нет, Вера, всe не то. Я больше чем уверена: Марат действовал по чьей-то указке, скорее всего, Игнатовых, и думаю…

В комнату зашла Люба.

– Уже проснулась? А я слышу – разговоры… Ну, как самочувствие?

– Вполне.

– Ты знаешь, как вчера нас перепугала?

– Люба, я ей уже всe высказала, не начинай заново. Лучше приготовь кофе, госпоже Копейкиной не помешает взбодриться.

– Я сейчас сама встану, – дернулась было Катка и тут же охнула, скривилась от боли.

– Даже не думай! Тебе предписан постельный режим.

– Кем предписан?

– Мной! – отрезала Вера. – Теперь ты будешь делать то, что я скажу.

Пришлось Катарине повиноваться, тем более другого выхода у неe просто не было.

Четыре дня спустя Ката, не поддавшаяся на уговоры Веры поменять билеты на более поздний срок, вылетела в Москву. Времени гостить у подруги не было, требовалось продолжать расследование, идти, так сказать, по горячим следам.

На данный момент главная задача Копейкиной – разыскать в столице семейство лже-Игнатовых. Дело не из лeгких, всe равно что искать иголку в стогу сена. В огромном мегаполисе можно затеряться так, что днeм с огнeм не отыщешь. Но Катарина поставила себе цель, а раз так – она обязательно их найдeт. Парочку самозванцев просто необходимо остановить! После случившегося в Гамбурге «мисс Марпл» была уверена, что Игнатовы – очень опасные люди, и кто знает, на какие преступные дела они ещe способны.

Москва встретила Копейкину противно-моросящим дождeм. Поймав такси, Ката покатила в родные пенаты. Уже подъезжая к коттеджу, она достала зеркальце и критически осмотрела своe отражение. В принципе, уже не так страшно. Синяки на лице за несколько дней успели приобрести желтоватый оттенок, губа зажила, и теперь под толстым слоем косметики невозможно было догадаться, что ещe несколько дней назад лицо являло собой совершенно жалкое зрелище.

Дверь открыла Наталья. Увидев Копейкину, она заулыбалась:

– Добро пожаловать домой!

– Привет, как вы тут справлялись без… – Ката не договорила, она с удивлением смотрела по сторонам.

Если бы не Наталья, стоявшая с блендером в руках, Копейкина решила бы, что ошиблась домом. Гостиную невозможно было узнать. Куда-то подевались кожаный диван и журнальный столик. Ковeр на полу тоже отсутствовал, так же бесследно исчезли абажур и стулья. Всюду стояли большие напольные вазы с цветами, а кадок с лимонами и монстерой не было видно. Из старой мебели остались лишь два кресла, сиротливо притулившиеся в углу. Над камином висела картина. На полотне довольно-таки большого размера была запечатлена свекровь в ярко-красном вечернем платье с меховой накидкой на плечах. В руках Розалия держала Лизавету.

«Однако какой всe-таки Евдоким профессионал, – восхитилась Катарина. – Так точно передал черты лица, и краски потрясающие. Нужно как-нибудь попросить его написать и мой портрет».

– Нравится? – спросила Наталья, проследив за взглядом Копейкиной.

– Впечатляет. А что здесь случилось? Почему вынесли всю мебель и откуда взялись вазы?

Наталья покачала головой и, понизив голос до шeпота, изрекла:

– Это всe Розалия. Решила, что гостиная слишком загромождена и мешает занятиям.

– Каким занятиям?

– Ну как, а утренняя зарядка…

– Ах, да! – Ката уже забыла, что здесь по утрам проводятся пытки под предводительством свекрови. – И куда дели мебель?

– Пока поставили всe в кабинет. Розалия сказала, она вообще не нужна, ею всe равно никто не пользуется.

– Интересно, с какой стати она пришла к такому умозаключению?

– Она говорила, ты дала добро на перестановку.

Ката с минуту молчала, потом произнесла в растерянности:

– Да, что-то припоминаю… Она звонила, и я, дабы от неe поскорее отвязаться, разрешила. Но я и предположить не могла, что гостиная превратится в спортивный зал!

– Но, согласись, вазы здесь очень кстати, они здорово вписались в интерьер.

– А если придут гости, они должны сидеть на вазах?

– На такой случай есть плетeная мебель. Так сказала Розалия, – быстро добавила Наталья.

– Кошмар!

– В любом случае все претензии не ко мне.

– А где все? Почему в доме так тихо?

– Розалия в своей комнате, отдыхает, Анжела отбыла к подружке.

– Ясно. – Ката подошла к лестнице. – Наташ, будь другом, приготовь мне кофейку.

– Сей момент! – Наталья направилась в кухню, но еe остановил голос свекрови:

– Никакого кофе! Сейчас время обеда, кофе будет потом. Наталья, накрывай на стол.

Спустившись по лестнице, Розалия обняла невестку.

– Катуша, рада тебя видеть, я уже успела по тебе соскучиться, – и она кинула быстрый взгляд на чемодан.

– Ой, Розалия Станиславовна, а что у вас с лицом?

Надо заметить, лицо у свекрови выглядело довольно-таки странно. Щeки «разукрашены» мелкими царапинами, на подбородке следы укусов, на правой скуле белел пластырь.

– Не обращай внимания, ерунда.

– А всe-таки?

– Я сказала – пустяки! Ну, давай рассказывай, как съездила, как там Гамбург? Я вся заинтригована.

Катарина села в кресло. Что, собственно, она могла рассказать пожилой женщине? Как еe там чуть было не убили? Что только благодаря чуду она осталась в живых? А ведь, по сути, кроме этого, и рассказать нечего. После происшествия Вера строго-настрого запретила выходить из квартиры, да Катка и сама – с таким-то лицом! – не рискнула бы отправиться на экскурсию.

– Как вам сказать… – начала Копейкина, – город как город, ничего особенного…

– Что значит – ничего особенного? Я слышала, Гамбург один из красивейших городов мира. А ты говоришь «ничего особенного»… Ты ходила там по магазинам?

– Один раз с Верой прошлись по торговому центру.

– И что?

– Ничего.

– Купила какие-нибудь вещи?