– Ты что-нибудь чувствуешь? – спрашивает он, когда я вздрагиваю.

Прикусив нижнюю губу, я киваю. Чувствительность, хоть и медленно, возвращается. Он ведёт выше, от локтя к плечу, и я опять вздрагиваю. Мои щёки вспыхивают от тепла его тела, и я теснее прижимаюсь к Оскару. Он закрывает карие глаза, и я покрываю поцелуями его подбородок. От его вздоха во мне что-то вспыхивает, я жадно тянусь губами к его щекам, груди и рту. Между нами больше нет ни дюйма. Наконец-то я нашла тепло и покой.

Cтолько всего пришлось изменить, о стольком поспорить. Как соединить пустых и отмеченных спустя столько лет? Как изжить прошлую ненависть? Мы все ещё ищем решение. Тания и Соломон поселились неподалёку, на окраине Сейнтстоуна. Им нелегко, но они сказали маме, что больше нигде не чувствуют себя как дома. А так они хотя бы поблизости от Обеля и Галл.

Фенн переезжает с места на место, всегда в поисках новых приключений и важных дел. Уитворты добрые, милосердные и мудрые, жители Сейнтстоуна медленно к ним привыкают и принимают как своих. На прошлой неделе Джулия отправилась к Тании за советом. Кажется, её беспокоит тяга Себа к независимости. И Тания неподдельно обрадовалась этому визиту. Я учусь у них терпению.

Я рада, что Себ хочет быть самостоятельным и говорит об этом родителям. Он доказал, что мыслит ясно и умеет быть внимательным… И он такой добрый… Я бы была не прочь хоть немного на него походить. Он показал себя храбрее многих, заранее зная, что не получит никакой выгоды.

С мамой мы уживаемся гораздо лучше, чем я ожидала. Её прежний девиз «Не высовывайся» давно забыт, и мне кажется, что я впервые вижу мамину истинную сущность. Она по-прежнему читает знаки в самом полном смысле этих слов. Люди приходят к ней за советом, и она делится с ними добром, помогает жить в мире. Мама расцвела.

А Галл… просто Галл. Ей впервые по-настоящему хорошо. Иногда мы с ней играем в карты – так нам безопаснее всего заново навести мосты. Мне кажется, что мы обе играем в поддавки, позволяя другой выиграть. Вчера я её рассмешила – она беспомощно, будто задыхаясь, хихикнула, – наверное, это добрый знак. Недавно мы сидели вечером втроём, и Верити спросила Галл, во что она верит.

Я испугалась, вдруг Галл вспомнит страшные события из недавнего прошлого, но она, глубоко задумавшись, ответила, что не знает и счастлива и так. Девочка из Фетерстоуна так отчаянно искала свою веру, но столько потеряла, что теперь медленно обретает себя. Сейчас она здорова, а всё потому, что пока держится ото всех особняком. Каждый раз, думая о Галл, я улыбаюсь.

Карл и Обель работают вместе, в студии. Иногда они ссорятся, больше как братья, чем как собратья по ремеслу. Обелю сделали операцию, чтобы восстановить раненую руку, и он усердно разрабатывает пальцы, возвращая им былую гибкость. И выздоровление, и дела в студии идут хорошо. Карл часто заходит и рассказывает новости, чем очень меня веселит.

Обель как-то сказал, что путь к спасению, искуплению грехов всегда открыт. В его словах было столько благородства, они вселяли надежду. Однако события прошлого года заставили меня всерьёз задуматься: а верю ли я в право на вторую, третью, четвёртую попытку?

Обель попросил прощения за то, что вычернил мне знак вóрона в то утро, во Дворце правосудия. Открыв студию, мастер пригласил меня зайти. Решиться было нелегко, но с помощью Верити я справилась. Стул для клиентов ждал меня, а рядом почему-то лежали ножницы. Верити улыбнулась. Похоже, Обель посвятил её в свои планы.

– Знаешь, Леора, обычно одну и ту же татуировку не делают дважды. – Он улыбнулся. – Я уже нарисовал тебе одного вóрона, два – это слишком. Да и тебе такая метка не идёт, не в твоём это стиле.

Сгоревшие волосы ещё толком не отросли, и я без сожаления позволила Обелю обрить мне затылок.

Я гораздо лучше переношу боль, почти не замечаю уколов иглы чернильщика, да и Верити отвлекает меня рассказом о новом парне, который ей нравится. Впрочем, когда Обель закончил, я обрадовалась – хотелось увидеть, что же он сотворил. Я посмотрела в зеркало, а Обель поднёс другое к моему затылку, чтобы показать новый знак. Верити потрясённо охнула. Сначала я рассмотрела штрихи предыдущей метки, вóрона: чёрные когти и перья, но потом поняла – рисунок изменился. На обгоревших следах вспыхнули оранжевые, алые и изумрудные сполохи. Теперь меня охраняет птица феникс.

– Восставшего из пепла в плену не удержать. Ты, девочка моя, ожившее пламя.

Я рада, что живу. По крайней мере теперь. Я люблю новую кожу, которая растянулась, чтобы охватить израненное тело. Между новыми лоскутами проглядывают кусочки меня прежней, и я иногда расплываюсь в улыбке, увидев фрагменты татуировок, которых не замечала раньше. Силуэты сестёр пропали, и я по ним скучаю, но и привыкаю к своей лоскутной коже, похожей на мозаику. Некоторые говорят, что я символ, знак будущего, с метками, которые есть, и в то же время их нет. Честно говоря, я устала быть непонятно кем и хочу быть просто Леорой, о чём всем и сообщаю. Я регулярно хожу на процедуры, чтобы разработать руки, вернуть пальцам гибкость, а коже чувствительность. Когда-нибудь я снова стану чернильщицей. Обязательно.

Вчера в больнице я встретила девочку, и она спросила, грустно ли мне оттого, что у меня столько шрамов.

Оглядев руки, я увидела неровно соединённые лоскуты шероховатой и гладкой кожи, асимметричные рубцы – один сплошной шрам.

Девочке я ответила, что люблю свои шрамы. И это правда. Они рассказывают мою историю лучше, чем татуировки. Я разлетелась на осколки, но меня собрали заново. Остались, правда, трещинки, и сквозь них проглядывают вспышки молний, будто говоря: «Меня не покорить».

Потому что спасение есть. Путь к возрождению всегда открыт.

А с ним приходит и свобода – сила летать.

Благодарности

Я хочу поблагодарить Джо Унвин и всех сотрудников литературного агентства JULA.

Спасибо блестящей команде издательства Scholastic за то, что эта книга появилась на свет.

Джен Герр, Лорен Форчун, Эндрю Бискомб, Джейми Грегори, Хэрриет Данлеа, Таня Харрис-Браун, Эмили Лэнди, Пит Мэтьюс, Джессика Уайт, Эмма Джоблинг и Оливия Хоррокс – спасибо вам всем!

Scholastic стал прекрасным домом для этой трилогии. Меня, неопытного писателя, встретили с необыкновенной добротой и вниманием. Спасибо, что сделали мой путь к читателю таким незабываемым; лучших коллег я не могла бы и желать.

Спасибо друзьям и семье за вашу любовь, терпение и поддержку. Я