твой Элохим, когда душонку твою доест, за нас примется. А мы этого не очень хотим, – ухмыльнулся он и обратился ко всем присутствующим: – Не хотим же?

– Что ты предлагаешь? – спросил Асмодей, понимая, что Люцифер прав. Дитя нужно кормить, в противном случае шансов у Ангелины на выживание остается очень мало.

– Я буду поставлять вам души, так нужные маленькому мерзавцу, – начал владыка.

– Мерзавке, – поправила его Ангелина, – фу ты, черт, ребенку, – сплюнула она себе под ноги. – Еще раз обзовешь мою дочь, и тебе не жить, засранец адский.

– Вот это номер, – опешил Люцифер. – Элохим – девочка! Вот даже тут ты отличился, – повернул он смеющиеся глаза в сторону Асмодея и захохотал: – бракодел ты, братан. Это ж надо, нашел приключений себе на рогатую голову.

– На себя посмотри, – буркнул черноглазый, меняя личину на зверскую.

– Ладно, прав ты, – примирительно похлопал его по плечу адский монарх. – Так что, по рукам? Впустите нас в свое сообщество любителей Элохимов или так и будете на пороге держать? Это некультурно, между прочим.

– А вы будете себя хорошо вести – голосом доктора психиатра из «Кавказской пленницы» поинтересовалась Ангелина, гладя рукой свой бушующий живот.

– Зуб даем, правда же? – пообещал Люцифер, оглянувшись на мнущихся чуть поотдаль принца и Лилит, которые затрясли головами, как китайские болванчики, и чиркнул пальцем по челюсти.

– Впусти их, – голосом, не терпящим возражения, приказала нефилимка, Асмодей скрипнул зубами и подчинился, смешавшись под удивленными взглядами Морриган, Нидхегга и Боби.

– Спасибо, внуча, не пожалеешь, – залебезил Люцифер, в мгновение ока оказавшись перед Ангелиной.

– Иди в задницу, дедуля, – буркнула она, выдергивая свою руку из огромной лапищи адского монарха.

– Моя кровь, – восторженно прошептал Люцифер, глядя вслед удаляющейся фигурке.

********************

– Честно говоря, мои новоиспеченные родственнички засели у меня в печенках, – жаловалась я Боби, с интересом наблюдая за ее руками, ловко месящими тесто, – но, если они гарантируют, что мой ребенок получит все, что ему требуется, я готова потерпеть.

– Ангелина, ты не знаешь, что означает накормить твою дочь, – горестно вздохнула Баван ши, – зная тебя, сомневаюсь, что тебе это понравится.

– Да пофигу мне, – отмахнулась, желая поскорее получить вожделенное печенье, доходящее в духовке.

– Мы дома, – услышала я веселый голос моего дедули, – вкусняшку принесли. Иди, дорогая, пока свеженькая откушай.

Я вскочила с места и устремилась туда, откуда несся звук. Боби проводила меня полными тоски глазами. Люцифер стоял посреди холла, держа за шкирку маленькую, худую девушку, со страхом и обреченностью озирающуюся вокруг. Нидхегг стоял у окна, делая вид, что ничего сверхъестественного не происходит.

– Иди, – подтолкнул меня Асмодей в сторону испуганной малышки, а потом взял за руку и подвел меня к ней сам. Девочка дернулась в руках владыки ада, но он даже не обратил на это внимания, держа ее мертвой хваткой.

– Что это? Зачем? – спросила, желая только одного: укрыть несчастную и избавить ее от страданий. – Отпусти.

– Нет, – твердо сказал Люцифер, – это душа, которая так нужна твоей дочери. Поглоти ее. Тем более, что срок этой девушки на земле уже вышел. Завтра она и так бы умерла под колесами пьяного ублюдка. А так, и нам хорошо, и ей неплохо – без страданий.

– Я не могу, – сказала, смотря в полные слез глаза, – это неправильно.

Асмодей отвернулся. По его напрягшейся спине мне было ясно, что он не знает, что предпринять. Я понимала, что ему нужна я, и судьба принесенного мне Люцифером кушанья его мало волнует.

– Вот так я и знал, что проблемы будут. Ешь, давай, не капризничай, – заорал адский владыка, теряя терпение. – Я тебе что, мальчик, всякий сброд ловить?

– Нет, – ответила твердо, – отпусти ее.

– Или она или ты, – тихо сказал Асмодей, – ей все равно не жить. Судьба – большая шутница.

– Да, но пусть причиной ее смерти буду не я, – тихо ответила и медленно пошла в свою комнату. Ребенок в животе пошевелился и, как мне показалось, одобрительно погладил меня изнутри.

**********************

– Я зачем тебя послала? – бесновалась Анжелика, мечась по спальне, похожая на злобную фурию. – Ты должен был убедить отца не мешать мне, а сделал только хуже.

– Нет, не сделал. Я убью Элохима. Ради тебя я пойду даже против папы, только не сердись, – мямлил Михаил.

– Я не сержусь, дорогой, – елейным голоском пропела Антихрист, проведя пальцем по щеке Архангела. – Я в бешенстве! – заорала она, от чего адский замок дрогнул. Анжелика бесновалась незря. Первый удар она получила, узнав, что ее дорогой папаша сбежал, прихватив с собой принца и демоницу искусительницу. Благодати Люцифера хватало лишь на то, чтобы держать в узде распоясавшихся демонов, но и это было лишь делом времени. Ее сил не хватало на то, чтобы убить Элохима и противную дочурку, доставившую ей столько неприятностей. И этот лопух Михаил не оправдал ожиданий.

– Где они? – спросила Анжелика. – Ты знаешь?

– Да. В доме, где родилась Нефилимка. В твоем доме, – выдохнул Михаил, не сводя глаз с декольте Антихриста.

– Убей их всех, – промурлыкала красавица, распуская шнуровку на корсете.

– Да, моя госпожа, – задохнувшись от желания, словно сомнамбула, пробормотал Архангел, погружаясь в дьявольское блаженство.

Глава 37

Асмодей сидел у кровати Ангелины, боясь шелохнуться. Она не спала, просто сил открыть глаза не было. Люцифер нервно мерял шагами комнату.

– Нужно кормить насильно, – сверкнул он глазами. – Как я изначально и предлагал.

– Нет, – послышался слабый голос нефилимки. – Попробуй только. Я тебя уничтожу.

– Ой, баюс, баюс, баюс, – захохотал владыка ада, вспомнив старый анекдот про грузина. – Прям от страха трепещу. Ты тут с бабой своей разберись, а как нужен буду, свистни, – приказал он рыцарю и вприпрыжку направился к выходу, весело насвистывая.

– Ангелина, прошу тебя, – голосом полным страдания начал Асмодей, – еще немного осталось. Морриган говорит: неделя, полторы от силы. Люцифер, козлина, конечно, но он знает, что говорит. Девчонка погибла, кстати. Я проверил. И поверь, ее душе лучше бы было закуской стать, чем мотаться по кругам ада, испытывая страшные страдания.

– Но, это же неправильно, –