— О, я уверена, что вы знали множество особ подобного сорта. — Она с грустью вздохнула. — Какой же вы нечестивец, Никлас! Аморальный, сладкоречивый дьявол, умеющий расписать грех так, что он покажется прекрасным! Вы полагаете, что если я буду вынуждена проводить время в вашем обществе, то в конце концов не устою перед вашими языческими чарами?

Он легко поцеловал ее в лоб.

— Такова моя заветная, но несбыточная мечта.

Клер засмеялась, но в ее смехе звучали нотки гнева и досады. Он делал все, чтобы ей пришлось очень туго.

Пора было наконец решить, что делать дальше. Играя с одной из его пуговиц, она постаралась собраться с мыслями.

Одно было ясно: ради людей, которые получат от графа обещанную помощь, она должна остаться. Чувство долга не позволит ей сделать иной выбор. А раз так, то нужно постараться пережить ближайшие три месяца с минимальным для себя ущербом. Надо окончательно примириться с тем, что остаться — значит стать виновной во множестве нарушений норм нравственности. Она будет горячо молиться, чтобы ей зачлось то, что она удержится от наихудших грехов.

Внезапно ей в голову пришла необычная мысль. Необычная и искусительная. Никлас — светский человек, который привык к тому, что все его желания неизменно исполняются. Вне всякого сомнения, очень скоро его перестанут удовлетворять простые поцелуи. Если она достаточно изведет его своим упрямым отказом вступить с ним в плотскую связь, то он, возможно, сам попросит ее уехать, но при этом будет считать себя морально обязанным выполнить свою часть их сделки.

Заинтригованная этой идеей. Клер принялась обдумывать ее со всех сторон. Чтобы добиться успеха, ей придется научиться разжигать в нем желание, сохраняя при этом достаточно хладнокровия, чтобы упорно говорить «нет». Чувственность — опасная вещь, и он в ней куда искушеннее, чем она, Но возможно, тот факт, что мужская страсть сильнее женской, сможет перевесить это преимущество… Приняв окончательное решение, Клер медленно произнесла:

— Совесть не позволяет мне уехать, коль скоро, оставшись, я могу принести столько пользы. Но предупреждаю: ваша цель — соблазнить меня, а моя — заставить вас решить, что я не стою ваших усилий.

Он испустил вздох облегчения, потом посмотрел на нее с глубокой нежностью.

— Я очень рад, что вы остаетесь. Буду с большим интересом наблюдать, что вы станете делать, чтобы допечь меня, по не думаю, что вы преуспеете.

— Поживем — увидим, милорд. — И глядя в его темные глаза, она почувствовала, как в ней шевельнулось какое-то злорадство. Она больше не была беспомощной жертвой его опыта и силы, которые так далеко превосходили ее собственные. Ее власть над ним была ограниченна, но, Господь ей свидетель, в меру своих способностей она использует ее.

Клер выглянула из окна кареты, и при виде погруженного в вечерние сумерки Лондона глаза ее округлились.

— Я даже не представляла, что на свете есть так много людей, — выдохнула она.

Никлас фыркнул. Он сидел рядом с нею, небрежно развалясь на мягком сиденье и скрестив руки на груди.

— Деревенская мышка прибыла в большой город. Клер насупилась с наигранной досадой.

— Уверена, что когда вы впервые приехали в Лондон, то вели себя совершенно бесстрастно.

— Вовсе нет, — весело сказал он. — Мне тогда было семнадцать лет, и меня так заворожило открывшееся зрелище, что я едва не выпал из окна кареты. Лондон можно любить или ненавидеть, но он никого не оставляет равнодушным. Я сделаю все, чтобы во время нашего пребывания здесь вы увидели как можно больше.

Экипаж свернул в сторону, и кучер проезжающей мимо повозки осыпал их кучера потоком грязных ругательств. Клер прислушалась, морща лоб.

— Этот возчик говорит на каком-то иностранном языке? — спросила она. — Я его не понимаю.

— Он разговаривает на особенно омерзительной разновидности кокни, просторечного диалекта восточной части Лондона, да к тому же использует слова, которые воспитанной молодой леди вообще не следует знать, — сдержанно ответил Никлас.

Она бросила на него лукавый взгляд.

— А вы можете объяснить мне, что именно он сказал? Его брови поползли вверх.

— Хотя мне и очень хочется совратить вас, я не собираюсь использовать ради этого сквернословие.

Она улыбнулась и снова выглянула из окна. Далекое путешествие из Уэльса в Лондон было чересчур быстрым и весьма утомительным, но ей оно понравилось. После того, как мучительная сцена в замке заставила Клер примириться со своим положением, она стала вести себя с Никласом более непринужденно, и теперь в их отношениях появилось много веселого, шаловливого поддразнивания.

— Она научилась также наслаждаться его ласками, не теряя при атом головы. Оговоренный их согласием один поцелуй в день превратился в упоительные объятия, которые продолжались до тех пор, пока руки Никласа не начинали посягать на запретные места. Когда это случалось. Клер говорила: «Хватит». Он всегда незамедлительно подчинялся, и она чувствовала, что он, как и она, тоже слегка сдерживает свои порывы, наслаждаясь поцелуями, но не позволяя себе целиком отдаться желанию.

Но сколько это могло продолжаться? Клер прекрасно понимала, что рано или поздно Никлас даст полную волю своей чувственности и приложит все усилия, чтобы соблазнить ее. Клер думалось, что когда это время придет, у нее достанет сил, чтобы устоять, потому что с каждым днем она чувствовала себя все сильнее, во всяком случае, в тех узких рамках, которыми ограничивались их отношения.

А до той поры, когда он наконец атакует ее всерьез, она будет упиваться красотами и соблазнами Лондона…

Постепенно улицы стали чище и тише; наконец экипаж остановился. Кучер отворил дверцу, опустил ступени, и Никлас помог Клер сойти. Было уже почти темно, и единственным, что она смогла разглядеть, оказался широкий классический фасад Эбердэр-Хауса.

— Этому дому тоже срочно требуется домоправительница? — невинным тоном спросила девушка.

— Несколько дней назад я сообщил своему лондонскому агенту о нашем приезде, так что в доме чисто прибрано и имеется временный штат слуг. — Он предложил ей руку. — Разумеется, как хозяйка дома вы сможете внести любые изменения, какие сочтете нужным.

Клер с иронией подумала: «Вот еще один, весьма тонкий способ обольщения». Конечно, это кружит голову — чувствовать, что с тобою обращаются как с настоящей светской дамой и с твоим мнением считаются Но нет, она должна твердо помнить о зыбкости своего положения — это поможет ей не занестись.

Поднимаясь рука об руку с Никласом по мраморным ступеням, Клер вдруг почувствовала, что ее уверенность в себе начинает рушиться, как карточный домик. До сих пор ее общество развлекало его. Но в Лондоне наверняка есть множество других куда более интересных развлечений, и она вполне может наскучить ему, и он отошлет ее домой еще до конца недели.