Но нам неожиданно повезло – уже на следующий день мама не смогла осуществлять над нами полноценный контроль, ибо ее срочно вызвали из отпуска на работу. Вечером следующего дня она жаловалась отцу:

– Ни одного отпуска в последние годы спокойно отгулять не могу, все время дергают. Какую-то комиссию черт принес. Ей Богу позавидуешь тем учителям, кто за границу уехали отдыхать, их там сейчас никакая администрация не достанет. А таких как я припахать проще простого, вот она рядом.

– Отдыхала бы с детьми на даче, – как обычно в таких случаях говорил отец.

– Нет уж, лучше я здесь пахать буду, чем с твоим папашей постоянно видеться, уволь. А вот за границу я бы с удовольствием съездила, – последние слова содержали явный укор в адрес отца. Дескать, если бы ты зарабатывал достаточно, то мы тоже могли бы в Египет или Турцию смотаться.

Таким образом, уже через день мама ушла на работу, отец тоже, и мы с Наташкой остались предоставлены сами себе. Правда мама дала нам задание и пообещала, что проверит как придет. И еще строго-настрого наказала гулять на улице не более 3-х часов до обеда и столько же после. Мне как старшему вменялось присматривать за сестрой и накормить ее обедом. За учебниками я просидел недолго, бросив это нудное дело. Ту меня стала донимать Наташка, которая заявила, что данное ей задание уже выполнила и хочет на улицу. Я ее поругал для вида, изображая строгого старшего брата, а потом милостиво отпустил, наказав не отлучаться за пределы нашего двора. На улицу я пошел вслед за сестрой, надеясь встретить кого-нибудь из знакомых ребят. Одновременно я боковым зрением отслеживал перемещения сестры, которая довольно быстро влилась в стайку девочек ее возраста. Я же довольно долго слонялся по двору один, пока, наконец, из своего подъезда не появились мои одноклассники Артем Широбоков и Лешка Золотилов. Немного поговорив на тему, кто как провел лето, ребята предложили прошвырнуться в парк, что находился неподалеку. Я начал отговариваться, что должен следить за сестренкой. Ребята, естественно, подняли меня на смех, обзывали нянькой. Я разозлился и неизвестно чем бы все это кончилось, но тут к небольшому продовольственному магазину, располагавшемуся внутри нашего двора подъехала машина-фургон, на которой привезли товар …

Этот магазин принадлежал азербайджанской семье, чей сын, мой ровесник Тофик Алиев учился в параллельном классе. Причем отец Тофика в магазине почти не появлялся, он делал какие-то крупные дела, а магазином в основном занималась его жена, мать Тофика. О том, что деньги у них водились и немалые говорил тот факт, что они купили квартиру в нашем доме. Я достаточно хорошо был осведомлен об Алиевых потому, что именно в классе Тофика классным руководителем была моя мама. И мне не раз приходилось слышать, как она восхищалась этой женщиной, матерью Тофика:

– Вот молодец какая. Одна, фактически без мужа с магазином справляется. Надо же, как она все сумела, в чужой стране организовать свое и по всему весьма доходное дело. Во всяком случае, на каждом родительском собрании ясно дает понять, что может оказать финансовую помощь как мне, так и школе.

– Ну, а ты что? – следовал естественный вопрос отца.

– Не такая уж я дура, как твой папаша считает, понимаю, что каждое даже маленькое подношение рождает большую зависимость. У нее сын балбес, но наглый и самоуверенный, а я не хочу быть вынужденной ставить ему оценки выше тройки, и еще бегать по другим учителям, уговаривать их делать то же. Но все равно, они молодцы, деловой народ, разве смогли бы мы не в своей стране так успешно делать деньги, мы и в своей-то почти никто не можем, а они делают и не единицы, а почти все. Вон магазины у них, рынки у них, квартиры покупают, а наши сидят на задницах и не шевелятся, – последние слова имели, конечно, отношение к отцу, который по ее мнению как раз «сидел на заднице», то есть работал служащим среднего звена и получал соответствующую зарплату.

Отец обычно молча реагировал на этот обвинительный подтекст. Но однажды, когда мама в очередной раз стала нахваливать оборотистость азербайджанцев в присутствии деда, тот дал, что называется, адекватный ответ:

– А чего же они у себя в Азербайджане со всеми своими талантами ничего толкового сделать не могут? У них там и климат благодатный и нефть с газом есть. Почему же при таких природных ресурсах они на родине никак себе райскую жизнь организовать не могут? Как был Азербайджан нищей страной, так и остается. Почему они только здесь, у нас богатеть могут? Почему им тут для этого все условия созданы. Вот и получается, что они только среди нас и за наш счет процветать могут.

С дедом мама обычно не спорила, но его взглядов не разделяла, считая что русским надо многому учиться у тех же азербайджанцев, прежде всего их деловитости.

Так вот, значит, сидим мы с ребятами на лавочке, а тут выходит из магазина эта самая Алиева, которой моя мама восхищалась и к нам обращается:

– Ребята, помогите разгрузить машину, я вам заплачу.

Мы переглянулись. У меня не было особого желания работать на азербайджанцев, но Лешка вскочил и чуть не бегом поспешил к машине. Артем, словно повинуясь стадному чувству, неуверенно двинулся следом за ним. Оставаться на месте стало как-то неудобно, и я присоединился к ребятам.

– Вот эти коробки несите в магазин, в подсобку, – показала Алиева.

Мы понесли картонные коробки в магазин, там продавщица направила нас в подсобку … где нас ожидал Тофик! Как я уже упоминал, он был наш ровесник, но смотрелся старше года на два. Мы как и все среднестатистические русские подростки еще не брились, а у него в те же четырнадцать лет уже вовсю росла щетина и вообще он был … Нет, не сильнее, не выше ростом, даже не шире в плечах, он был массивнее нас туловищем, особенно в нижней части, в бедрах и значительно превосходил волосатостью ног и рук и груди. Увидев меня, он как будто чему-то сильно обрадовался, на его лице засияла усмешка животного удовлетворения:

– Что, твои мать с отцом совсем мало денег зарабатывают, раз ты у нас заработать хочешь?

Я буквально застыл с коробкой в руках, не зная как реагировать на такие слова.

Ну, чего встал? Вот сюда клади и неси следующий, – в голосе Тофика слышались властные, этакие господские нотки.

Мой ступор прошел лишь тогда, когда Лешка, занося уже вторую свою коробку, обходя задел меня плечом. Меня с ног до головы обдало волной такой злости, что я с размаха, с силой бросил свою коробку прямо на пол. Она развалилась и какие-то банки покатились по сторонам.

– Сам носи, сука черная, – с этими словами я развернулся и вышел из магазина.

Минут пять я ходил по двору, стараясь унять нервную дрожь, успокоиться. Тут мне на глаза попалась Наташка.

– Домой, обедать пора! – грозно рявкнул я.

Сестра, обычно не очень-то мня боявшаяся, на этот раз, прочувствовав мое взведенное состояние, сразу же подчинилась, распрощалась с подружками и поспешила домой.

Невероятно, но когда через пару часов с работы пришла мама, она уже знала о произошедшем в магазине. Конечно не то, что было на самом деле, а то, что поведала ей мать Тофика. На мою беду, мама по дороге домой забежала в магазин, где всегда покупала хлеб и прочую продуктовую мелочевку, ибо магазин Алиевых располагался неподалеку от нашего подъезда.