— Антону спальня не понадобится, — перебил Туполев. — До встречи. Проводи меня.

Последние слова касались только бодигарда. Мы остались сидеть в гостиной, показавшейся странно пустой и гулкой после отбытия его величества. Назара всегда было слишком много. В его присутствии стены съезжались и любое пространство становилось наполненным. Им, его аурой, его влиянием. Туполев управлял пространством и временем, после его ухода эти факторы с трудом приходили в норму.

— Ну и дела! — выразил общее состояние Жора. — Выпить есть?

— Этого добра навалом, — как-то очень задумчиво, изнутри себя, ответила Полина. — Сонь, а он всегда такой?

— Всегда, — машинально ответила я и опомнилась. — А что ты имеешь в виду? Какой — такой? — После отъезда Назара не только время и пространство вернулись в норму, туда же отнеслось и мое внутреннее состояние, я уже не стояла в общей шеренге, не рассчитывалась на первый-второй и оттого чувствовала себя неуютно и виновато. За что я злилась на эту милую женщину?!

— Властный. Я вначале так растерялась, что если бы не Диана… Просто сидела бы как деревяшка…

— Это нам еще повезло, это он был в хорошем настроении, — мрачно ответила я и поежилась. Назар Савельевич в гневе — это картинка для учебника по психиатрии. «Неуправляемое бешенство».

— Сонь, — подал голос Жора, — а он типа того, ситуацию разрулит?

— Хотелось бы верить, — ответила я, трижды сплюнув через плечо, постучала по крышке стола.

— А этот… где? — шепотом спросил Бульдозер.

Я догадалась, что он имеет в виду Антона, и пожала плечами:

— Периметр обходит. К консервации готовится…

— Какой консе… конве?.. — забормотал испуганно Жора.

— Нас охранять, чудило, — усмехнулась я и встала. — Пойду помогу с территорией ознакомиться…

— Он знаком! — крикнула мне вслед Полина. — Мы с ним в беседке чай пили, когда Туполев второй раз с москвичом приезжал…

На улице было прохладно и сыро. Антон, глубоко засунув руки в карманы брюк, стоял возле крыльца и смотрел в сторону разрушенного дома.

— Мародеры пируют, — буркнул угрюмо и добавил: — Хорошо если только мародеры…

— Мы вчера здесь ночные дежурства вели, — поеживаясь скорее от нервов, чем от прохладного ветерка, и кутаясь в куртку, сообщила я.

— Это правильно, — скупо похвалил бодигард и продолжил, не поворачиваясь ко мне: — Как живешь?

— Нормально.

— Это — нормально? — усмехнулся друг и охранник Туполева.

— Это — недавно, — поправила я.

— А почему на его звонки не отвечала? — все так же рассматривая освещенные костром бомжей развалины, спросил Антон.

Я пожала плечами, он этого движения не увидел, но догадался. Мы были друзьями, Антон, в отличие от своего патрона, относился ко мне серьезно и, льщу надеждой, с уважением. Мне повезло несколько раз как следует удивить этого профессионала оперативно-розыскной работы, и теперь он воспринимал меня без шуток. Всегда внимательно вслушивался в самые глупые из моих сентенций и не перебивал язвительными замечаниями. Когда-то мне казалось, что я ему нравлюсь. Очень и как женщина.

— Так почему ты не отвечала на его звонки? — снова, после длительной паузы, спросил Антон. — Нравится быть независимой?

Туман собирался куполом над отсветом костра, бомжи затянули лихую песню про какого-то шустрого парня, порезавшего всех врагов.

— А он переживал? — невпопад спросила я.

— Патрон?! — Антон развернулся и, увидев на моем лице нечто определенное, впервые изменил своему правилу — никогда не вмешиваться в личную жизнь Туполева. — Да. Сильно.

— Надо же! — неловко усмехнулась я. — А как поживает Ульяна?

— Нормально, — сразу ответил Антон, потом прищурился и уточнил: — А почему ты спрашиваешь?

— Она ждет ребенка от Туполева?

— Да. Но ты откуда знаешь?

Я отвела взгляд:

— Мне сказала Ирина Яковлевна. Три месяца назад.

— Так вот в чем дело, — пробормотал охранник, и мы какое-то время молчали.

— Иди в дом, — наконец каким-то странным голосом посоветовал Антон. — Становится холодно, будет дождь…

— Можно я постою здесь с тобой?

— Стой, — пожал он плечами.

— Антон, — я подошла ближе, взяла его за рукав и тихонько дернула, — а он правда переживал?

— Правда, — гулко бросил охранник. — Иди в дом.

— Поэтому он так на меня злился сегодня? Я же чувствовала! — Мне очень, без всяких уловок и женских хитростей хотелось знать, как переживал Туполев мое исчезновение.

— Он посылал меня проверять, не случилось ли с тобой чего, — просто ответил охранник. — Я ездил. Три раза.

— А почему ко мне не зашел?!

— Приказа не было.

И все слова — «приказа не было». Они просто раз в месяц проверяли, не лежу ли я в сумасшедшем доме или не пью горькую.

— Он встречался с твоим бывшим мужем, — неожиданно сообщил Антон.

— С Виталием?! — Если бы я услышала, что Назар Савельевич удостоился аудиенции у папы римского, то, пожалуй, удивилась бы не так сильно. Думаю, мой бывший супруг обрадовался свиданию с Авиатором, как неопытный юноша ночи с Клеопатрой. Он всегда в эту сторону неровно дышал… Недаром меня на сравнения потянуло. — И как это случилось?!

— Он организовал встречу, ну и… в общем, это детали.

— Он думал, что я к мужу вернулась?!

— Не знаю. Видимо, думал.

— Спасибо, Антон! — Я чмокнула бодигарда в щечку, от избытка чувств покрутилась на месте, но в дом так и не убежала. — А о чем он с Виталием разговаривал?

— Отстань. Я и так сказал больше положенного.

— Я тебя не выдам, — пообещала я и вдруг услышала:

— Дура ты, Сонька. Иди в дом, не надо тут мелькать. — И он быстрым шагом ушел в глубину сада.

— Точно дура, — с радостью согласилась я, попрыгала немного согреваясь и чуть не взлетела.

Но потом вспомнила о беременной Ульяне и снова загрустила.

Зря я расспрашивала. Любовные царапины на сердце лучше прижигать навсегда и сразу, чтобы не кровоточили. Их можно даже солью присыпать. Пусть болят. Боль отвлекает.

Но видимо, царапины никого не спрашивают. Вскрываются, подлые, когда им надобно.

…На диване в гостиной целовались Полина и Жора. Они были так увлечены друг другом, что даже не услышали, как захлопнулась за мной входная дверь.

За влюбленными наблюдала не я одна — с лестничных перил свесилась лысая голова с крошечной царапиной на макушке, печальный парикмахер тоже стал свидетелем нового романа.