Слова лились из горла сами, а факты биографии первой «маски» послушно всплывали из памяти.

— Я отказываюсь от тебя! — крикнул Виктор, закончив рассказ.

Первый из двойников, нахмуренный и угрюмый, со сжатыми в кулаки руками, покачнулся, как дерево под порывом ветра. Что-то подхватило его и поволокло сквозь взметнувшееся с ревом пламя костра.

То, что рухнуло в черную яму, мало походило на человеческое тело.

— Рышард Крачковский! — сказал Виктор, истово надеясь, что истошный, полный боли визг, прозвучавший на самом краю слышимости, ему почудился.

Он называл их одного за другим, рассказывал о них все, а потом отвергал.

— Бернард Шосс!

— Дмитрий Орлов!

— Авдей Борисов!

«Маски» уносились сквозь пламя, которое делало их похожими на обгорелые фигурки из дерева, и с воплями падали в полную мрака дыру, ведущую, похоже, в тот самый Нижний мир.

Виктор чувствовал, как слабеет, будто каждый из «злых духов» уносил с собой частичку его сил. Все труднее становилось говорить, язык едва ворочался, а мускулы ног и рук дрожали от усталости.

— Нужно держаться до конца, — подбадривал его дух-покровитель, и тогда Виктор вновь слышал ритмичный гул и нудную мелодию.

Когда последний из дублей канул во тьму, не оставив следа, Виктор просто упал на четвереньки. Земля под его руками поплыла, проскользнула, точно он попытался опереться о круглую льдину.

Сознание померкло, чтобы тут же вернуться. Органы чувств сообщили, что он лежит, голый и беспомощный, в темной комнате, а рядом с ним кто-то шевелится.

— Мы славно поработали сегодня, — сказал этот «кто-то» голосом духа-покровителя. — Завтра последний день. Самый важный!

Послышался шорох, дверь открылась, и в упавшем из нее свете Виктор разглядел, что его собеседник высок, а блеснувшие на затылке волосы были светлыми, почти белыми.

Зажглась лампа под потолком, заслезившиеся глаза пришлось закрыть.

Вновь зазвучали рядом чьи-то шаги. Виктор ощутил, как его осторожно поднимают и несут, попытался что-то сказать, но с ужасом обнаружил, что не помнит, как это делается.

Шок оказался так силен, что он потерял сознание.

23-й день 98 года летоисчисления колонии Меру, лагерь «Острова Блаженных»

Открыв глаза, он долго пытался вспомнить собственное имя. Попытки оказались безуспешными, и тогда он ощутил печаль. Из глаз сами собой потекли слезы.

— Ничего, — сказал кто-то, и он почувствовал прикосновение к лицу чего-то мягкого и прохладного. — Не стоит огорчаться.

Он поднял взгляд и обнаружил над собой человеческое лицо. Что это лицо, он понял сразу, а вот как назывались лохматые штуковины на нем, вспомнить не мог, хотя даже вспотел от усилий.

— Чудовищный результат, не правда ли? — сказал другой голос.

— Точно, — кивнуло лицо. — Обычного человека такая процедура, наверное, убила бы.

— Иногда гибнут и «призраки». — Лицо хозяина второго голоса появилось в поле зрения. На нем выделялись холодные светлые глаза. — Насколько мне известно, было несколько неудачных операций.

— Унизительно быть в роли нянек, — сказало первое лицо. — Мы его поим, обмываем, а работу делает кто-то другой. Мы даже не знаем, кто и что именно там происходит!

— Спокойнее, коллега. — Лицо с холодными глазами покачалось из стороны в сторону. — Шеф платит нам огромные деньги, а если мы начнем копаться в его тайнах, попросту устранит!

— Это я понимаю, — вздохнуло первое лицо. — Ну что, поехали?

Он ощутил, что его поднимают и несут. Тело было негибким и инертным, точно колода, перед глазами проплывали стены с закрытыми дверями, потолок с неяркими лампами.

Потом он окунулся в темноту, и стало отчего-то легче, а витающий тут сладкий запах заставил мозги чуть-чуть пошевелиться. Удалось даже вспомнить собственное имя — Виктор.

Рядом оказался еще кто-то, и этот «кто-то» сунул Виктору в рот что-то круглое, ласково-теплое. Сквозь него в горло потек сладкий, приятный на вкус дым.

Виктор глотал его, точно сироп.

Сверкнувшая под опущенными веками вспышка была такой яркой, что Виктор на мгновение ослеп, а когда вновь обрел способность видеть, то он висел в воздухе, а внизу от горизонта до горизонта раскинулась степь. Видно было, как ветер гонит по ней волны травы.

— Сегодня ты должен найти себя, — проговорили за спиной. — Вернуть то, от чего ты некогда отрекся. И для этого придется спуститься в Нижний мир...

По ушам ударил шум могучих крыльев. Виктора накрыла огромная тень, налетевший ветер растрепал волосы, а мощные лапы, снабженные когтями, вцепились в плечи.

Подняв голову, уперся взглядом в брюхо огромной птицы. Клюв ее блестел металлом, глаза пылали огнем, а крылья были так широки, что на них уселось бы три десятка человек.

Птица издала хриплый клекот и ударила крыльями. Человека она несла с легкостью муравья, внизу проплывала степь, а на горизонте вырастала огромная, до самых небес, гора.

— Чтобы спуститься, нужно сначала подняться, — сказал голос за спиной.

Птица пошла вверх, а внизу проплывали склоны исполинской горы, каменистые и голые, иссеченные трещинами. Потом открылось отверстие, темное и круглое, из него ударило таким зловонием, что Виктора едва не вырвало.

И тут птица разжала когти.

Виктор рухнул в темное отверстие, не успев даже испугаться. Он летел сквозь мрак, а вокруг свистел воздух. Потом падение замедлилось и что-то с силой ударило в подошвы.

Виктор стоял под серым, унылым небом, а равнина вокруг была завалена человеческими костяками.

— Иди, — подсказал дух-покровитель. — До самого дворца хозяина этих мест...

И Виктор пошел. Кости хрустели под ногами, скалились голые черепа, а двигаться было трудно, точно взбирался по крутому склону.

— Сейчас будет река, — продолжал наставлять невидимый дух. — И мост через нее. Его охраняет собака, но бросается она только на тех, кто боится. Так что изгони страх из сердца!

Пронесшийся над равниной тоскливый вой заставил Виктора содрогнуться. Пройдя еще сотню шагов, он оказался на краю крутого откоса. Внизу лежала река странного серебристого цвета, натянутый через нее мост казался не толще волосинки.

Собака, сидящая у входа на мост, размерами напоминала слона.

Но ноги уже несли Виктора вперед, прямо к чудовищному животному. Собака зарычала, вскочила и, распахнув усаженную белоснежными клыками пасть, ринулась навстречу.

И в этот момент Виктор неожиданно для себя перестал бояться. Он смотрел на приближающегося зверя спокойно, и тот с каждым прыжком уменьшался, пока не превратился в крошечную шавку, размером едва больше крысы.