Дингли с трудом поворачивался в убежище, пытаясь как-то устроиться в этой мокрой гнили.

— Ничего, главное — живым остаться, — шепотом успокаивал его Ломакин. — Грязь — вещь проходящая.

— А если все же заметят? — не успокаивался британец.

— Тогда придется разбираться… — По виду сержанта было понятно, что тот не собирается бросать слов на ветер.

— Тихо! — Майор приложил указательный палец ко рту.

Все замерли, сквозь щель всматриваясь вперед. Там уже появились силуэты, идущие цепью. Каждый держал автомат наперевес.

«Как немцы в фильмах про войну, — мелькнуло сравнение в голове Ломакина, — еще только эсэсовской формы не хватает…»

Беглецы припали к земле, глядя на тех, кто приближался. Ближе всего шли двое дюжих парней, с автоматами на изготовку, настороженные, готовые стрелять во все, что движется. Сержант стиснул зубы, застывшие пальцы крепко, до боли, сжимали оружие.

Голоса звучали совсем рядом:

— Где же эти скоты? Они ведь не могли уйти далеко. Надо прочесать здесь каждый метр.

— Они где-то здесь, — голос второго был резким и неприятным. — Обшаривайте все.

— Вперед надо идти. Что они, дураки, тут нас дожидаться будут?

— Ага, вы еще на деревья смотрите! — пошутил какой-то весельчак. — Милое дело: залез на кедр, как обезьяна, и пережидай.

— Ты, Гущин, дошутишься! — суровый голос прекратил дальнейшие рассуждения. — Хорош базарить. Ищите!

— Так, будьте здесь, не высовывайтесь, — отдал распоряжение Батяня, — а я пойду, гляну, что к чему. Ломакин, контролируй ситуацию.

— Понял, товарищ майор, — кивнул сержант, — все будет хорошо.

— Надеюсь, — хмыкнул офицер.

Лавров тихонько, стараясь, чтобы листья, возлежавшие на еловых лапах, не осыпались, выбрался из ямы. Он ступил пару шагов, зорко всматриваясь в стену леса, где еще иногда слышался треск сучьев, свидетельствовавший об удалении «поисковиков». Пытаясь двигаться как можно тише, он прополз вверх по склону и снова затаился. Пройдя немного вперед, бойцы Лысого продолжали осматривать территорию в поисках исчезнувших неизвестно куда беглецов. Один из преследователей остановился неподалеку. Лавров наблюдал за ним, прижимаясь к сырой земле. Он чувствовал, как взгляд скользнул по земле совсем рядом с ним. Двигаясь как ящерица, Батяня отполз в ложбинку, там привстал и, перебежав еще с десяток метров, упал за мгновение до того, как здоровяк развернулся в его сторону. Ствол автомата Батяня направлял на противника, положив палец на спусковой крючок.

— Эй! Что у вас?

— Пока то же самое! — донесся раздраженный голос слева. — Продвигайся по ложбине вперед, мы идем параллельно.

— Смотрите на следы! — разносились по лесу голоса. Люди постепенно отдалялись.

За время этого диалога Батяня отполз еще на десяток метров до близлежащих кустов, а затем уже начал пробираться к укрытию почти безостановочно.

Несмотря на то, что в такой ситуации у группы Батяни были неплохие шансы разобраться с противником, в новый бой он не ввязывался. Сейчас главным было — вывести британца. Как рассуждал майор, Лысого и его людей пофамильно знает Любинский, так что потом с ними и разберутся те, кому надо.

Вертолет, принадлежащий Кореневу, рассекал воздух лопастями винта. На борту находились люди из охранных структур банкира. Владимир Иванович, узнав, что британец бежал и, возможно, захвачен теми неизвестными, которые вступили в бой с людьми Романенко, срочно выслал Лысому подмогу. Кем являлся тот противник, поначалу Кореневу было неизвестно, но он полагал, что, скорее всего, это люди губернатора. В самом скором времени эти сведения подтвердились, причем с массой полезных деталей. Собственно говоря, эта информация стала последней прижизненной услугой Жанны Разумовой. Дальнейшая ее карьера, да и жизненный путь, прекратились, причем по собственному же почину. Кроме всего прочего, Коренев узнал, и кто такие эти камуфляжники, и что связь с губернатором у них отсутствует. Все это позволяло организовать новый «десант» с целью окончательного решения вопроса. На эту тему в салоне велся оживленный разговор.

Лететь пришлось довольно низко над тайгой. Причиной тому был сильный и очень плотный дым, местами тяжелой завесой висевший над вершинами деревьев и сопок, почти лишая пилотов всех видимых ориентиров на этой местности. Иногда дым поднимался почти до вертолета и пробивался через щели в салон. Температура этим летом в Сибири стояла поистине среднеазиатская. Сушь сжигала тайгу. Стоило бросить где-нибудь зажженную спичку, и тут же начинал бушевать свирепый таежный пожар. Они возникали и без вмешательства людей, сами собой. Старожилы здешних мест утверждали, что подобного лета они еще не видели.

— Это все ученые столичные своими опытами весь наш здешний климат перекорежили. Теперь вот все наперекосяк идет! — поделился своими впечатлениями пилот. — Горит — и ничего тут поделать нельзя…

— И что, часто здесь такое? — поинтересовался кто-то.

— Да случается, особенно в последние годы. Местами, конечно. Жара! Пересохший лишайник и мох самовозгораются. Они же сейчас взрывоопасные, как порох! Пожары здесь тушить некому, вот они и кочуют по тайге с места на место, оставляя за собой черные отметины.

Тайга задыхалась в жестоких тисках пожара, охватившего сотни километров ценнейших лесов. При таких пожарах стволы деревьев обычно в огне не сгорают, а лишь обугливаются и стоят годами, как печальное напоминание о свершившейся трагедии.

Постепенно район пожаров остался позади, пошли более низкие, увлажненные места. Гарь рассеивалась. Машина заложила вираж налево, и под ней изумрудным ожерельем развернулась река.

— Вот они! — указал пилот. — Снижаемся.

— Узнаю Лысого, — хмыкнул руководитель группы, — его даже издалека ни с кем не спутаешь.

— А вы давно знакомы?

— Да уж достаточно для того, чтобы иметь представление о том, что он собой представляет. Тертый калач…

Романенко, стоя на берегу у судна на воздушной подушке, махал руками. Вертолет опустился вниз. Вооруженные люди высаживались на берег.

— Ну, здорово! — Руководитель прибывшей группы пожал руку Романенко. — Так что: сами не справляетесь?

— Я посмотрю, как это у вас получится, — в тон ему ответил Романенко.

— А тут и смотреть нечего — сделаем, как надо.

— Ну-ну…

— Показывай диспозицию.

— Смотри. — Оба склонились над картой.

Через пять минут вооруженные люди направились к лесу и исчезли в тайге. Со всех сторон их окружила бесконечная молчаливая чаща. Дороги здесь не было. Куда ни свернешь, повсюду — то сучковатый валежник, то полусгнившие пни, то огромные пласты земли, поднятые корнями свалившихся деревьев. Землю затягивал папоротник и мягкий темно-зеленый мох, в котором ноги иногда тонули до колен. Под сводом сомкнутых крон старых великанов было сумрачно. Иногда попадались топкие ложбины, затянутые ряской. Люди шли молча, лишь изредка перебрасываясь короткими фразами.