Новая возможность для рывка Америке представилась в 1822 г. Тогда Т. Джефферсон, писал о назревавшей очередной войне в Европе: «Создается впечатление, что европейские варвары вновь собираются истреблять друг друга… Истребление безумцев в одной части света способствует благосостоянию в других его частях. Пусть это будет нашей заботой и давайте доить корову, пока русские держат ее за рога, а турки — за хвост». И в 1823 г. президент Монро провозгласил свою доктрину, объявляющую обе части Американского континента зоной, закрытой для европейской колонизации.

Свою колонизацию Америка начнет чуть позже с 1845 г., когда под лозунгом «manifest destiny» — «явной судьбы» аннексирует Техас, а затем Калифорнию. В 1853 г. во время Крымской войны американцы под очередным лозунгом, на этот раз «божественного права» попытаются захватить Кубу, Гавайи и т.д. Однако, столкнувшись с резкой реакцией европейцев, будут вынуждены отступить.

Но отступление вовсе не означало отказ от новых попыток. Американцы будут весьма настойчивы и с 1856 по 1903 г. высадят свои войска для защиты американских интересов только в Латинской Америке почти 50 раз{581}. В результате к концу XIX в. госсекретарь США Олни будет иметь все основания заявить: «В настоящее время Соединенные Штаты фактически обладают верховной властью над американским континентом и их воля является законом во всех тех вопросах, в которые они вмешиваются»{582}. Американская экспансия к этому времени уже двинется за океан, где под угрозой войны навяжет Китаю (1844,1858) и Корее (1882) кабальные договора.

В 90-х годах XIX в. у США появиться новая цель, на которую в своей книге «Влияние морской силы на историю» укажет адмирал А. Мэхен: «В интересах нашей торговли… мы должны построить Никарагуанский канал, а для защиты канала и обеспечения нашего торгового превосходства в Тихом океане мы должны контролировать Гавайские острова и сохранять наше влияние на Самоа… Когда канал будет построен, то нам понадобится Куба…»{583}.

Идеи Мэхена были воплощены в жизнь в кратчайшие сроки. США захватили Гавайи, Гуам, Самоэ, осуществили перевороты в Пуэрто-Рико, Кубе и Филлипинах{584}. Сенатор А. Беверидж, оправдывая эти завоевания, в своей речи в сентябре 1898 г. провозглашал: «Мы не можем уклониться от выполнения нашего долга перед миром; мы должны исполнить повеление судьбы… нашим долгом является спасти эту землю для свободы и цивилизации»{585}.

Что стояло за словами «о долге, свободе и цивилизации», расскажет сам А. Беверидж в своем выступлении в Конгрессе 9 января 1900 г.: «Господин президент сейчас надо быть откровенным. Филиппины наши навсегда… Ни одна земля в Америке не может превзойти по плодородию земли долин Лусона. Рис, кофе, сахар и какао-бобы, конопля и табак… Филиппинская древесина может обеспечивать мир мебелью в течение целого столетия… У меня есть золотой самородок, который был найден на берегу ручья на Филиппинах… Филиппины дают нам базу на пути на весь Восток… За Филиппинами лежат неограниченные рынки Китая, и мы не уйдем ни от тех ни от других… Мы не отречемся от миссии нашей расы, врученной нам богом, ни от своей роли в мировой цивилизации…

Тихий океан — наш… Где мы найдем потребителей для нашего прибавочного продукта? География дает ответ на вопрос. Китай — наш естественный потребитель…»{586}.

По мнению У. Уайта, писателя и журналиста, эти события знаменовали собой переломный момент в развитии Соединенных Штатов: «Когда испанцы сдались на Кубе и позволили нам захватить Пуэрто-Рико и Филиппины, Америка на этом перекрестке свернула на дорогу, ведущую к мировому господству. На земном шаре был посеян американский империализм. Мы были осуждены на новый образ жизни»{587}. «Начиная с 1899 г., — подтверждал Г. Норт, — США постепенно заменили Европу в дорогостоящем, рискованном деле строительства империи»{588}. Новые реалии в 1898 г. наглядно изображала иллюстрация в газете «Филадельфия пресс»:

Движущей силой американского империализма были циклические кризисы перепроизводства время от времени сотрясавшие экономику страны (1873, 1885, 1894, 1907 гг.). Кризисы приводили к перераспределению богатства в пользу представителей узкого круга богатейших людей страны. Уже к началу XX в. 3/4 промышленного производства США находилась в руках 445 трестов с общим капиталом в 20 млрд. долларов, 10% населения владело свыше 90% всех богатств страны. На другом конце социальной лестницы кризисы вызывали безработицу, обнищание и разорение низших и средних слоев общества. Возникавшие вследствие этого беспорядки подавлялись с крайней жестокостью:

«Что творилось в реальных США второй половины XIX в.: забастовки и стачки с участием многих тысяч человек, регулярные войска, стреляющие по забастовщикам боевыми патронами, бои между работягами и вооруженными отрядами на службе у частных корпораций. Профсоюзных вожаков вздергивают на виселицы по ложным обвинениям, нанятые магнатами головорезы забрасывают динамитными шашками палаточные городки забастовщиков, англосаксы бьют ирландцев, белые — черных…»{589}.

Борьба за рынки сбыта превращалась для Штатов в вопрос борьбы за выживание. А. Мэхен в 1897 г. отмечал: «американцы сейчас должны начать смотреть за пределы своей территории. Развивающееся в стране производство требует этого… За морскими просторами расположены рынки мира, на которые можно проникнуть и которые можно контролировать»{590}. Американский экономист и журналист Ч. Конант в статье «Экономическая основа «империализма»», в 1898 г. писал: «Неукротимое стремление к экспансии, которое заставляет растущее дерево преодолевать любые преграды… как будто вновь ожило и ищет новые возможности для приложения американского капитала и американской предприимчивости». Империализма, предупреждал Ч. Конант, является залогом того, чтобы «существующая экономическая система не оказалась потрясенной социальной революцией»{591}.

В обоснование своих выводов Ч. Конант приводил следующие доводы: «Капитал, превосходящий спрос, более не нужен, и он начинает застаиваться…». В поисках своего применения капитал бросается во все более рискованные предприятия, основанные на принципах «ограниченной ответственности и выпуска оборотных ценных бумаг, что способствовало усилению… кризисов. Но все чаще в последние годы они были следствием тщетных поисков сфер безопасных капиталовложений, которые не удавалось найти. Создание бесполезных заводов, увеличение числа не приносящих прибыль предприятий способствовали переполнению рынка продукцией, которая не может быть потреблена, даже если все средства общества будут брошены на потребление»… Затоваривание «в свою очередь, ликвидировало прибыль, обанкротило крупные корпорации и разорило инвесторов»… «Американские инвесторы не желают возвращения ситуации, когда их инвестиции уменьшатся до европейского уровня. В течение последних пяти лет процентные ставки здесь значительно сократились, а потому следует найти новые рынки и новые возможности для капиталовложений, чтобы с выгодой использовать избыточный капитал»{592}.