Через несколько минут они уже сидели за столом из выбеленного дуба в оранжерее. Флер поставила перед ними супницу с крышкой и две глубокие тарелки. Когда Кейт открыла крышку, от супа пошел пар и воздух наполнился аппетитным ароматом приправы «Old Bay»[44].

– Мэрилендские крабы. Похоже, я в раю! – воскликнула Блер. – Не могу вспомнить, когда я в последний раз ела настоящий мэрилендский крабовый суп.

– А помнишь, как ты впервые попробовала крабов на пару? – спросила Кейт, поднося ко рту ложку супа.

Блер расхохоталась:

– Я подумала, что вы с ума сошли – как можно было есть этих членистоногих, похожих на инопланетян?

Кейт улыбнулась:

– Но поскольку ты была истинной искательницей приключений, ты отважно принялась за дело.

– Да-да! Я шарахнула по панцирю кухонным молотком! Никогда не забуду, каким взглядом меня одарил твой отец. Он сразу же дал мне подробнейший инструктаж по разделке крабов.

– Какой был замечательный вечер.

Кейт погрузилась в воспоминания. Каким невинным, незапятнанным все казалось тогда. Она подумала еще и о том, по каким крутым поворотам и виражам потом помчалась их судьба, и тоска нахлынула на нее с новой силой.

– А знаешь, – сказала она, – когда я впервые вошла в книжный магазин «Barnes&Noble» и увидела на полке бестселлеров твою книгу, меня охватила такая гордость… а потом стало тоскливо из-за того, что я не могу сказать тебе о том, как я тобой горжусь. Мне вспомнились все ночи, когда мы лежали рядом на кровати и говорили о будущем. Ты мечтала сочинять книги, а я – стать врачом. Наши мечты сбылись, но по дороге к ним мы потеряли друг друга.

– Я тоже думала о тебе. Ведь это ты говорила тогда, что в один прекрасный день увидишь мои книги в книжном магазине. Если бы я могла поделиться своей радостью с тобой…

– Кстати, в тот день мама была просто на седьмом небе от радости. Она купила десять экземпляров твоей книги и раздарила всем своим друзьям. А мне сказала, что я должна позвонить тебе и поздравить с успехом. – Кейт горько вздохнула и опустила глаза. – А я была слишком упряма, – тихо выговорила она.

– Все нормально, Кейт. Пора перестать думать о плохом. Теперь мы снова вместе. И это самое главное.

– А ведь я все твои книги прочитала, знаешь? И я так тобой горжусь.

– Спасибо. Это очень много для меня значит, – сказала Блер дрогнувшим от растроганности голосом.

Когда они доели суп, было уже больше двух часов дня и начало смеркаться.

Вошла Хильда с Аннабел на руках:

– Если хотите, я отведу Аннабел наверх. Может быть, она немного поспит перед ужином. Или хотя бы спокойно отдохнет. Она же наверняка сегодня ляжет поздно – будет ждать Санта-Клауса.

– Я хочу с мамочкой, – заявила Аннабел.

Кейт улыбнулась ей:

– А давай я поднимусь с вами и помогу тебе выбрать книжки?

– Ладно, – негромко ответила Аннабел и кивнула.

Они пошли вверх по лестнице. Аннабел крепко держала за руку Кейт. На ее бедной малышке начало сказываться напряжение последних дней.

Кейт открыла дверь спальни дочери и включила свет:

– Ну, детка, ты выбери книжки, чтобы мисс Хильда тебе почитала, а я скоро к вам зайду. – Отвернувшись от книжного шкафа, Кейт заметила на тумбочке около кровати Аннабел бутылочку с сиропом от кашля: – Хильда, а это что здесь делает?

Хильда глянула на бутылочку и перевела взгляд на Кейт. Широко раскрыв глаза, она проговорила:

– Вы же сами ей утром давали сироп, помните?

Кейт едва смогла сдержать гнев:

– Я бутылочку убрала в медицинский шкафчик. Я бы ни за что не оставила бутылочку там, где Аннабел смогла бы ее взять.

Хильда пожала плечами:

– Я понимаю, что вы бы не оставили тут лекарство нарочно. Но может быть, вы собрались его убрать, но вас что-то отвлекло?

– А вы до сих пор эту бутылочку не заметили и не додумались, что ее следует убрать, пока ребенок до нее не дотянулся?

Хильда несколько секунд стояла с раскрытым от изумления ртом. Потом перевела взгляд на Аннабел, смотревшую на нее и мать с другого конца комнаты.

– Простите, Кейт. Я не заметила бутылочку. Если бы я ее увидела, обязательно бы сразу убрала. Сейчас уберу.

Покачав головой, Кейт сама взяла бутылочку и отнесла в ванную комнату, а там поставила на самую верхнюю полку в медицинском шкафчике. Она бы ни за что не забыла убрать лекарство. От волнения у нее кровь прихлынула к лицу, покраснели щеки. Нет, конечно, она не забыла сделать это. Кто-то специально поставил бутылочку с лекарством на тумбочку – то ли для того, чтобы подвергнуть опасности Аннабел, то ли для того, чтобы Кейт подумала, что теряет память. Может быть, Хильда? Она запросто могла захотеть отомстить ей за выговор по поводу сырых яиц. Но нет, это было бы нелепо. Хильда ни за что бы не сделала ничего такого, что могло бы навредить Аннабел. Неужели Кейт стала настолько рассеянной, что могла подумать, что убрала бутылочку, а на самом деле забыла это сделать?

Может быть, это сделал Саймон. В последнее время он то и дело намекал на то, что у нее неладно с нервами. Надо будет следить за ним повнимательнее. Кейт спустилась вниз по лестнице, пытаясь разогнать облако тревог, сгущавшееся над ней. В кухне она нашла Блер, которая готовила чай для них.

– В половине шестого приедет папа, так что мы все сядем ужинать примерно в шесть. Надеюсь, что и Саймон скоро вернется.

– А кстати, где Саймон? – поинтересовалась Блер. – Разве в канун Рождества большинство офисов не закрывается совсем либо закрывается пораньше?

– Их офис сегодня закрыт, это правда. Но он объявил, что с утра ему позвонили: потребовалась срочная консультация насчет какой-то там структурной целостности – речь о стройке в центре города. Что-то по поводу стальных конструкций фундамента. И ему нужно было встретиться с инженером на объекте.

Кейт была готова об заклад побиться, что этот срочный утренний звонок был от Сабрины. Наверняка она решила разыграть тоску оттого, что первый раз будет встречать Рождество без папочки. Кейт была убеждена, что Сабрина ведет тайную игру. О да, да, ей следовало бы проявлять больше сочувствия к девушке, потерявшей отца, но она твердо верила: большая часть скорби Сабрины – это всего-навсего театральная игра для того, чтобы привлечь внимание Саймона.

– Объявил, вот как? – хмыкнула Блер.

– Ну перестань. Канун Рождества. Все это не имеет значения. К тому же