– Печати – это ерунда, – залихватски заявила Кира. – Сорвать их – раз плюнуть. Вот раздобыть отмычки – это уже потрудней будет.

Услышав, что они собираются взламывать дверь Геннадия отмычками, Камилла решительно запротестовала. Ну как же! Жених все-таки, хотя и несостоявшийся.

– Нельзя вторгаться на территорию чужой собственности.

– Что ты дергаешься? Гене уже все равно. А другой родни у него все равно нету. Он не будет против.

– Нет. Так нельзя!

– Мы ничего не тронем в его квартире, – убеждали ее подруги. – Только осторожненько все посмотрим и уйдем.

– Нет, нельзя без ведома хозяина вторгаться в его жилье.

Вы это видели! Без ведома хозяина! А то, что хозяин сейчас уже в морге, это ей до лампочки!

Но подруги продолжали уговаривать Камиллу пойти с ними.

– Зачем я вам нужна?

– Покажешь, где у Геннадия в квартире были тайники.

– Я никогда не заходила к нему в гости! Сколько можно вам повторять? Я – приличная девушка из очень приличной семьи. Я дорожу своей репутацией! Мне непозволительно бывать в гостях у малознакомых холостых мужчин.

– Может, в гостях ты у него и не была. Но вы же встречались?

– Ну... Пару раз, – неохотно подтвердила Камилла.

– И чем вы при этом занимались?

– Как чем? Гуляли. Беседовали.

– Вот именно! Беседовали! А о чем беседовали?

– Обо всем.

– И о тайниках, в которых Гена хранил ценную информацию? Или по крайней мере ту информацию, которую считал для себя ценной?

Камилла задумалась.

– Вообще-то он упомянул одно место, – произнесла она. – Дверь за... Нет, не могу вам сказать.

– Почему?

– А вдруг вы заберете из тайника все бумаги? А не только те, которые нужны лично вам? Вдруг там лежит нечто ценное, а вы это заберете?

– Нам это неприятно слышать.

– Видно, все-таки придется мне пойти с вами и проконтролировать, чтобы права покойного не были бы ущемлены.

– Ты в чем-то нас подозреваешь?! – разозлилась Леся.

– От особ, которые без приглашения вторгаются в квартиру покойного, можно ожидать всего, чего угодно, – высокомерно парировала Камилла и вздернула подбородок: – В общем, так! Либо вы идете со мной и во всем меня слушаетесь. Либо... Либо вы никуда не идете!

Подруги переглянулись. Увы, обстоятельства складывались так, что без Камиллы им было не обойтись. Она одна знала место, где находился тайник журналиста.

Ключами от квартиры Збрунько их снабдили добрые соседи покойного. Геннадий всегда держал у них запасной комплект от своих дверей. По натуре он был человеком рассеянным да к тому же любил выпить. И под действием паров алкоголя его рассеянность увеличивалась во много раз. Так что ключи свои он терял в среднем раз в месяц. И если бы постоянно взламывал дверь, то на ней бы уже давно и живого места не осталось.

Поэтому Збрунько оставлял у своих заботливых соседей запасной комплект. И этим комплектом сейчас и воспользовались подруги. Кроме них и Камиллы в квартире оказалась также и пара заботливых соседей. Они мотивировали свое присутствие тем же, что и Камилла. А именно, как бы три девицы не сперли из доверенной им квартиры чего ценного.

– Приедут вдруг наследники, спросят, а где та или иная вещь. И что нам делать? Ключи-то у нас. Значит, и спрос тоже с нас.

Услышав, что ее подозревают в попытке обокрасть покойника – фактически жениха, Камилла так раздулась от ярости, что казалось, того и гляди, лопнет. Она даже в размерах увеличилась. Но соседи не обратили на раздувшуюся Камиллу ни малейшего внимания. А она была слишком хорошо воспитана, чтобы продемонстрировать свою ярость посторонним.

Так что в квартире Збрунько они очутились все впятером.

– И где тайник, о котором тебе говорил Гена?

– Он сказал только, что дверь в него находится за буфетом.

Единственным предметом в квартире покойного, который мог бы сойти за буфет, оказался шкаф с блоком выдвижных ящиков, используемых Геннадием для хранения всевозможных запасов круп, сахара и прочей провизии, мало подверженной порче.

– Нужно его отодвинуть, – озабоченно пробормотала Камилла, взглянув на единственного представителя мужского пола среди них – на соседа.

– Ничего себе! – крякнул тот. – Шкафчик-то не из легких!

– И не похоже, чтобы его недавно передвигали! – поддержала его жена. – Посмотрите, такой шкаф одному человеку ни за что не передвинуть, не поцарапав пола. А у Гены пол хороший. Лак свежий, без царапин.

– Там на ножках специальные байковые кружочки приклеены, – произнесла Кира. – Так что можно двигать хоть до посинения взад и вперед, с лаком ничего плохого не случится.

– Не переживайте, мы вам поможем, – обратилась к соседу и добрая Леся. – Хорошо?

Шкаф двигали всем коллективом. Даже Камилла не пожелала остаться в стороне. И пыхтела наравне со всеми, и толкала шкаф своими ручками-прутиками с тщательно накрашенными ноготками. Никаких бусин или стразов, упаси Боже! Стразы или блестки – это дурной вкус, китч, безвкусица!

Наконец шкаф отодвинули. И все пятеро тупо обозрели пустое пространство стены, открывшееся за ним. Никаких намеков на дверь тут не было. Ровная голая стена, поклеенная обоями в мелкую клеточку. Во всей комнате обои были в цветочек, а тут в клеточку.

– Похоже, Генка этот шкаф вовсе никогда не переставлял. Гляньте, он даже новые обои за ним не поклеил.

– Оно и понятно, одному такую махину ни за что не сдвинуть. Мы и впятером еле справились. А уж одному нечего и мечтать.

– А мне вот что интересно, как к его ножкам вообще приклеили байковые нашлепки? Его же не поднять!

На всякий случай клетчатую стену простукали. Но на всем своем протяжении она издавала одинаковый звук. Никаких пустот за ней не предполагалось.

– Не тут, – удрученно произнес сосед. – И что теперь? Назад будем шкаф толкать? На старое место?

Особой охоты никто не выказал. Но, с другой стороны, оставлять беспорядок тоже было незьзя. И шкаф стали двигать назад. Назад он не хотел. Цеплялся за неровные половицы и норовил завалиться на двигающих. Так что, когда шкаф наконец-то встал на свое привычное место, все чувствовали себя совершенно измученными и несчастными.

– Лично я уже не хочу искать никакой тайник!

– У меня руки дрожат. И ноги тоже.

– У меня вообще все тело трясется. Ну и шкафчик! Надо же придумать, назвать его буфетом!

Более ни одного подходящего «буфета» в комнатах не нашлось. И все перебазировались на кухню, хотя Камилла и настаивала, будто журналист утверждал, что «буфет» и сама «дверь за буфетом» расположены в комнате. Но ее уже никто не слушал.