Будто неведомая сила подбросила Онодэру с узкой койки, и он заметался по каюте, собирая в рюкзак немногочисленные личные вещи. Ещё туда отправились несколько предметов, имевших ранее совсем других собственников, но способных пригодиться в опасном путешествии. Если бы здесь появился генерал-майор Дюваль, то имел бы возможность с удивлением опознать кое-что из считающегося утерянным – пару пистолетов «ТТ» с глушителями, автомат «АК-207» с тремя запасными магазинами, мину «МОН-50», фотокопию книжки «В помощь партизану» 1944 года издания, полтора килограмма взрывчатки, шесть детонаторов и неизвестно как попавший на корабль игрушечный танк с миниатюрным антигравитационным двигателем.

Короче, всё то, что могло даже теоретически принести пользу благодетелям, обещавшим освободить родные острова Онодэры от позорного китайского владычества. Нельзя сказать, будто японец был против захвата Страны восходящего солнца кем-нибудь цивилизованным, но не китайцами же!

О том, что северная часть островов отошла к русским, самурай самоотверженно старался не вспоминать. Может быть, они и не оккупировали вовсе, а в качестве туристов приехали? Поживут немного, потом им это надоест, и лет через триста-четыреста домой вернутся, оставив Великую Ниппон её истинным хозяевам. Да, скорее всего, так оно и будет! А китайцы вломились незваными с чудовищной бесцеремонностью и наглостью!

Русских он, кстати, тоже не любил. Только не всех, а лишь некоторых, причём знал их поимённо. Так случилось, что после окончания Шанхайского университета Онодэре пришлось проходить производственную практику в городе Лабытнанги, и там молодой самурай не придумал ничего лучше, как в первый же день ввязаться в драку в местном клубе шахты «Абрамовичевская». Уже стёрлась из памяти сама причина конфликта, но навечно остались фамилии русских негодяев, отлупивших обладателя чёрного пояса пластиковыми стульями – Арам Мовсесян, Автандил Гогоберидзе, Махмуд Курбанмамедов, Тарас Нипийвода и Соломон Лифшиц. Так, во всяком случае, представил их участковый милиционер, заявившийся вместе с шахтёрами в больницу с требованием накрыть поляну за примирение и согласие.

И сейчас, собираясь уйти к благодетелям, самурай изо всех сил жалел, что экспедицией руководит Шрёдингер, а не Лифшиц. Мстить непричастным – недостойно пути воина! Разве только коту? Тому самому рыжему коту, опозорившему непобедимого… да, непобедимого защитника духа Ямато, и заставившему потерять лицо!

Я не мог прочитать мысли нашего… э-э-э… домашнего самурая, зато почувствовал мощную волну исходящей от него ненависти. Мы же эмпаты, помните? А от этого паразита угрозой фонит через двадцать переборок и четыре палубы. Был бы исправен искусственный интеллект «Горгоны Медузы», давно бы поступил сигнал о включении системы «Добрый доктор» на одежде господина Онодэры. Но к большому моему сожалению, Бонифаций получил несовместимые с жизнью повреждения, а у меня не та харизма, чтобы заставить подняться новоявленного Лазаря. Тут чудо не поможет, тут нужен ремонт мозгов в заводских условиях.

Ой, мама-кошка, а что это он делает? Хвост на отсечение даю – минирует переборку, за которой проходит питающий кабель от реактора к камбузу. А ведь не такой уж дурак, каким кажется на первый взгляд, и прекрасно понимает, что без харчей мы протянем ноги быстрее, чем при любой другой диверсии. И если кроме кабеля Онодэра выведет из строя синтезатор пищевых смесей… тьфу-тьфу-тьфу три раза через левую переднюю лапу.

Ага, воткнул взрыватель с таймером. Понимает, пудель облезлый, что в железной коробке корабля с радиосигналом для подрыва могут быть проблемы. Умный, да ещё и хитрый – прилепил мину под койку, а потом придвинул её на место. Сколько выставил? Двадцать минут? Мне хватит, особенно если применить подаренный академиком Шрёдингером «волшебный» пульт. Лёгкое нажатие лапой на несколько кнопок, и вот уже самурай озадаченно чешет затылок после пары неудачных попыток открыть заклинившую входную дверь. Ну и пусть колотится до второго пришествия, а я пока вытащу взрыватель.

Товарищи, никто не терял взрыватель с таймером? Верну за недорого, могу даже с доставкой! Нет желающих получить нужную в хозяйстве вещичку практически на халяву? Если нет, то верну владельцу, очень уж удачно присевшему на корточки перед дверью. Забирай, дяденька, и больше не теряй. Или давай сам тебе в кармашек рюкзака положу?

Ну что, мавр ниппонский, сделал своё дело? Можешь уходить, держать не буду.

Онодэру не оставляло ощущение направленного в спину взгляда. Будто снайпер смотрит через прицел и потихоньку выбирает холостой ход спускового крючка, дожидаясь паузы между вдохом и выдохом. Чувство было настолько реально, что японец замер и попытался угадать момент выстрела.

А его все не было и не было. Перевёл дух, тряхнул головой, отгоняя наваждение, и прилепил к стене лепёшку пластиковой взрывчатки, брезгливо морщась от попадающей под руки паутины. Мерзость и гадость! Кстати, каким образом на корабле завелись пауки и чем они питаются в усло– виях космического полёта? Вопрос из вопросов, ответ на который достоин если не престижной Ленинской, то хотя бы второсортной Нобелевской премии.

Впрочем, есть проблемы и поважнее – таймеры на русских взрывателях сильно отличаются от таких же, но китайских, и с непривычки можно ошибиться при выставлении времени. Не зря же среди инструкторов по подготовке защитников духа Ямато ходят байки о неуклюжих учениках, вместо двухчасовой задержки задавших подрыв через две секунды.

Ох… сглазили проклятые гайдзины! Палец, будто живущий самостоятельной жизнью, самопроизвольно воткнулся в кнопку, и на крохотном экранчике загорелись цифры, отмеривающие всего лишь двадцать минут. Бесконечно долгое время в скоротечном бою, и крайне малое для успешного бегства. Точнее, для быстрого перехода к следующему этапу операции – истинный самурай не способен даже помыслить о бегстве или отступлении.

Теперь осталось придвинуть кровать на место, и можно уходить. Онодэра толкнул дверь… и недоумённо почесал голову. Ведь твёрдо был уверен, что оставил вход в каюту приоткрытым. Да, уверен! Как раз на случай, если кто-то появится в коридоре. Чтоб известил об этом звуком шагов. Она точно закрыта?

Попробовал толкнуть ещё раз – десятимиллиметровое стальное полотно даже не дрогнуло. А время идёт, и таймер остановить невозможно. Русские позаботились исключить эту функцию, зато предусмотрели неизвлекаемость взрывателя, врастающего во взрывчатку и после первых десяти секунд представляющего с ней единое целое. Великая Аматерасу, и что делать?

Ноги подкосились, вынудив Онодэру рухнуть на колени. Но всё же он пересилил себя и рванулся вверх… бесполезно, только силы потратил и вместо благородной позы внимающего сёгуну самурая раскорячился в неприличном положении писающей под цветущей сакурой гейши.

И опять прицельный взгляд в спину, прикрытую рюкзаком. Показалось даже, будто что-то лёгкое коснулось сзади, звякнув замочками на кармашках тяжёлой ноши. Ну вот, галлюцинации…

И в этот момент дверь приоткрылась, давая возможность узнику вырваться на свободу. Вперёд, храбрый самурай! Вперёд по пути воина! Вперёд, мой маленький зуав, и у ворот рая тебя встретят тринадцать невинных гейш, поедающих мясо Фенрира под волшебным деревом Иггдрасиль, где в ветвях на золотой цепи сочиняет хокку и танку великий учитель Баюн Ермунганд[5].