Кутенко, приняв рапорт, поздоровавшись со взводом и подав команду «вольно», пошел между двух шеренг, на которые развел строй, внимательно осматривая внешний вид подчиненных. Начал с третьего отделения. Возле молодых солдат первого отделения, которые стояли рядом друг с другом, остановился:

— Что-то видок у вас, бойцы, неважнецкий? Будто и не спали вы этой ночью? В чем дело?

Ответил Волков:

— Все нормально, товарищ старший лейтенант. А то, что спали плохо, ваша правда, но на новом месте всегда так. Вот и в карантине поначалу почти никто толком уснуть не мог.

— Да?

Взводный повернулся к Сонину:

— А ты что скажешь, рядовой?

— То же, что и товарищ! Легли вовремя, но сон как рукой сняло.

— Угу! Бессонницей, значит, мучились. А с кроватей, случайно, не падали?

Солдаты переглянулись.

— А почему мы должны были падать?

— А вот это вопрос к вам, а не ко мне! Но ладно. Взвод задерживать не будем. После построения – ко мне в канцелярию! Ясно?

Новобранцы ответили в один голос:

— Так точно, товарищ старший лейтенант!

Кутенко вернулся на середину строя, обратился к Жукову:

— До завтрака уборка территории, как всегда. Разводи отделения. Волкова и Сонина ко мне.

Кутенко прошел в канцелярию. Следом – молодые солдаты. Встали напротив командира.

Тот предложил им присесть на свободные табуреты и переспросил:

— Значит, говорите, мучились бессонницей?

Волков поправил взводного:

— Не мучились, товарищ старший лейтенант, а просто не могли заснуть! Это пройдет!

Взводный нагнулся над столом:

— А, может, хватит врать, ребята? «Деды», поди, наехали? И заставили пахать на себя? Вы не первые такие, и я не первогодка в армии? Ну? Наехали «деды»?

Сонин отчеканил:

— Никак нет, товарищ старший лейтенант! Никто на нас не наезжал и не заставлял ночью работать. Да это может и наряд подтвердить!

— Вот вы, значит, как? А я не верю вам. Но понимаю. Жуков, Батон и Липенко кого хочешь могут обработать. Только и вы поймите меня. Я же хочу как лучше. Признайтесь, что произошло ночью на самом деле, и я этих «дедов» так прижму, что они вас больше не тронут. Да что там тронуть. Лишней работой по службе загрузить не решатся. Но без ваших признаний я бессилен что-либо предпринять. Ну, что скажете?

Новобранцы стояли на своем:

— Нас никто не трогал.

Взводный вздохнул:

— Зря вы покрываете «дедов», зря! Воспринимаете доклад командиру как стукачество? А стукачество – это совсем другое. Когда бойцы друг друга по мелочам сдают. Чтобы выслужиться. Вы же своим упрямством даете старослужащим повод и дальше издеваться над вами. Что они сейчас делают, как думаете?

Волков пожал плечами:

— Руководят уборкой территории, наверное.

Взводный повысил голос:

— Да черта с два! Они сейчас трясутся, ожидая, чем закончится наш разговор. Потому как знают, дойдет до меня информация об их делах неуставных, все, им кранты. Я не потерплю, чтобы в подчиненном мне взводе устанавливали свои законы какие-то мерзавцы! А посему в ваших прямых интересах рассказать мне правду. Это, кстати, ваша и обязанность по уставу. Ну? Что сейчас скажете?

Сонин ответил:

— Не можем же мы наговаривать на сослуживцев, которые нам ничего плохого не сделали?!

Кутенко неожиданно приказал:

— А ну встать и раздеться! Догола!

Солдаты переглянулись.

— Не ясен приказ? Я сказал встать и раздеться догола! Немедленно! Выполнять!

Новобранцы скинули сапоги, следом обмундирование, летнее нижнее белье и встали, стыдливо прикрывая свои мужские достоинства.

Взводный поднялся:

— Чего краснеете и жметесь, как девочки? Не перед подружками стоите, перед командиром.

Старший лейтенант обошел Волкова, внимательно осмотрел тело Сонина. Явных признаков побоев не заметил. Были ссадины да синячок небольшой у Волкова, но это не в счет.

Закончив осмотр, приказал:

— Одевайтесь!

Сел за стол, закурил:

— Ну что ж, судя по всему, вас не били. Иначе следы остались бы. Их нет. Похоже, вы не врали мне, «деды» вас не трогали. Это радует. Но помните, если кто-то, пусть в мелочах, попытается унизить вас или заставить делать то, что не положено по службе, немедленно докладывать об этом мне! Не пресечем неуставщину в зародыше, можем получить серьезные проблемы. Вам все ясно?

Успевшие одеться солдаты ответили:

— Так точно, старший лейтенант!

— Хорошо! Идите во взвод! Служите!

Волков с Сониным вышли в бытовку. Дмитрий спросил товарища:

— Слушай, Антон, а не сглупили мы, не сказав взводному правду? По-моему, он нормальный мужик, словам не поверил, осмотр провел.

Сонин пожал плечами:

— Черт его знает, может, и сглупили. Время покажет! Все равно отступать поздно. Начнем метаться, только хуже для себя сделаем. А так, сержанты по-любому должны оценить наше молчание. Заложить же их мы всегда успеем. Не замордуют же они нас до смерти?

Дмитрий согласился:

— Ты прав! Все покажет время! Эх, и долго, чувствую, будут тянуться эти два года.

— Боишься, подружка не дождется?

— Да нет, но два года?..

— Пройдет! Должно пройти! Это поначалу хреново, потом все устаканится. Осенью новые духи придут. Нам легче станет! Но хорош болтать. Пошли во взвод. А то Жук домотается, чего в казарме без дела торчали, когда все территорию убирали.

Солдаты вышли на улицу. Жуков, ничего не спросив, определил им участок территории для уборки, указал, где взять метлы и грабли. Отошел в сторону.

Новобранцы принялись за работу.

Взводный же, проводив молодых солдат, довольно усмехнулся и достал из-за стола ополовиненную бутылку водки. Вылил спиртное в граненый стакан. Кружку наполнил остатками пива. Крякнул, заглотил водку, тут же запив пивом. Через минуту ему стало совсем хорошо и весело. Можно и комбату докладывать о результатах работы с молодым пополнением. Время как раз подошло. Но сначала еще одну сигарету, дабы собраться с мыслями, которые от выпитого начали путаться.

В 9.00 Кутенко вошел в кабинет комбата.

Тот предложил ему место за столом совещаний. Грабов присел напротив и тут же отвернулся, скривившись.

— Фу, Кутенко. От тебя прет спиртным, как от винной бочки. Всю ночь, что ли, пил?