Удивительно позитивный настрой.

В кои-то веки Гайда расстаралась и накрыла стол в гостиной, уставив его так, что непонятно, как ножки не подломились. Мик сразу начал подозревать недоброе, а Ясмин цвела и пахла как жасмин весной, улыбалась во все двадцать восемь зубов и четыре клыка.

— Э… Мне, кажется, в офис надо… Договор один забрать… — проблеял орк и предпринял попытку стратегического отступления к двери.

Джуман, обладающая самым мощным телосложением среди всех жен Мика, преградила ему путь и проревела «Куда?!». Нет, я и прежде знала, что командовать моя подруга на съемочной площадке научилась, и у нее любая капризная моделька тут же замирала по стойке смирно и дышала только по команде… Но вот слышать этот рык вне работы довелось впервые. Впечатления… неописуемые просто.

Мик тут же замер и жалобно посмотрел на вторую жену. Сзади к нему бесшумно как кошка подобралась Карима, супруга номер один.

— Милый, но мы ведь уже все с тобой обговорили, ведь так? Тебе нужно просто спросить…

Мужчина почему-то с мольбой уставился на меня. Словно в этом имелся хоть какой-то смысл.

Ясмин продолжала улыбаться, при этом орчанка трепетала длинными ресницами как нежная лань. Но почему-то Мик выглядел все более и более несчастным.

— Милый, ты же хотел сегодня сделать предложение нашей дорогой Ясмин, — вкрадчиво напомнила старшая жена нерадивому мужу.

Тот был готов расплакаться в любой момент.

— Я не потяну сейчас четверых! Давайте отложим! — все-таки принялся умолять свои прекрасные половины мой агент.

— Ой, да я вовсе не требовательная! — кокетливо захихикала Ясмин. — В тягость я не буду, не беспокойся!

Не знаю, до чего вся эта веселая компания в итоге могла договориться, скорее всего, девочки бы Мика дожали, и предложение было бы сделано. Но моего агента спас звонок. Орк едва не подпрыгнул от радости, ткнул каждой жене в лицо дисплеем телефона, доказывая, что ему действительно важно ответить, а потом сбежал в соседнюю комнату.

— Вывернулся, — недовольно вздохнула Гайда. — Ни стыда, ни совести. А еще взрослый мужчина.

Ясмин, которой по идее следовало бы возмущаться больше всех прочих, напротив, казалась спокойной и расслабленный как сытый удав.

— Просто вы дали Мику слишком мало времени, чтобы смириться с текущим положением дел. В конце концов, он и сам понимает, в его возрасте и положении иметь только трех жен — просто несолидно. А с такой неподходящей профессией сложно самому найти приличную девушку, которую не стыдно привести в дом.

Мне оставалось только слушать, осознавать и помалкивать. Чужие традиции — вещь опасная, непонятная, сколько бы ни читал — все равно до конца не поймешь, какой-то глубинной сути не уловишь. Именно поэтому я никогда не влезала в отношения Мика и его жен, ни прямо, ни косвенно. Сами разберутся.

— Да уж, что актером быть, что с актерами работать… — пробормотала под нос Карима.

Я прыснула, сообразив, что, наверное, именно так об эролской индустрии думает Динес Милад, считает тем еще вертепом.

Утром я внезапно осознала, что сижу в своей гримерке в кресле напротив зеркала, и надо мной суетится вооруженная кисточками и спонжами гримерша. И, кажется, что с того? Все ведь прекрасно! Вот только какая незадача — я вообще не помнила ни как ложилась спать, ни как встала утром и добралась до студии.

Наверное, провалы в памяти не так сильно смущали, употребляй я что-нибудь им способствующее, однако мой образ жизни был настолько здоровым, что порой самой становилось тошно.

— Ну, вот я и говорю, ларэ Уиллер, что зря он так…

Голос гримерши журчал весенним ручейком, а, значит, я ей до этого поддакивала, рядом со мной обычно попусту болтать не решаются, если я разговора не поддерживаю.

Боги мои всемилостивые… Я несколько часов ходила, разговаривала и никто не заподозрил неладное! Сомнамбулизм?.. Со мной точно все очень и очень не в порядке. Совершенно не в порядке! Мне нужна помощь! Срочно!

— Ларэ Уиллер, вам нехорошо? — забеспокоилась гримерша, явно не понимавшая, почему я вдруг так резко выпала из беседы.

— Нет-нет, все нормально, — махнула я рукой, — просто задумалась.

Задумалась, куда бежать, кому сдаваться и какой диагноз предполагать. В любом случае со мной все плохо.

— Опять эти фиолетовые тут все осадили. А убийца так и не пойман. За что им только жалованье платят?!

Я бы сказала, жалование им платят за убитые нервы налогоплательщиков. Моих пострадало, по крайней мере, достаточно, чтобы оправдать существование целой управы.

— А где Сафира? — поинтересовалась я между делом. — Вы ее случайно не видели?

На меня посмотрели растерянно.

— Кажется, вы приехали без телохранительницы.

Просто восхитительно, иначе и не скажешь. Как я тогда добралась? На такси? Но за него нужно заплатить, иначе водитель устроит скандал, таксисты бесплатно не возят. А еще пришлось бы назвать адрес… Или я дошла пешком?

Но если удалось в фактически бессознательном состоянии добраться до работы, что еще я могу делать так? Боги мои всемилостивые, спасите и сохраните меня!

Когда меня накрасили и одели, явилась наконец перепуганная до полусмерти Сафира, которая, кажется, мысленно меня успела и похоронить, и поминальные обряды по мне провести.

— Ларэ Уиллер, вы почему одна уехали и никого даже не предупредили?! — воскликнула девушка, едва не плача. — Ну нельзя же так, в самом деле!

Признаваться собственной охране, что не в себе? Да ни никогда!

— Мне просто надоело терять время, — манерно протянула я и прожгла орчанку негодующим взглядом. — Расторопней нужно быть, Сафира! Я устала дожидаться вашего появления!

Телохранительница оскорбилась, посмотрела на меня с обидой, вроде как искренней, но понятливо промолчала. Не чета каэ Неро, тот бы принялся отбалтываться, пререкаться. Невыносимый тип, который совершенно не подходит для работы телохранителем.

— Ларэ Уиллер, пожалуйста, подождите меня в следующий раз. Пожалуйста. Я постараюсь больше не опаздывать.

Если честно, было немного совестно возводить на Сафиру такую откровенную напраслину, я практически не сомневалась, что это я унеслась спозаранку из дома Мика, но если не хочешь оправдываться — сразу переходи в контратаку и нападай со всей яростью. Тогда есть вероятность смутить врага и обратить в бегство.

— Очень надеюсь, именно так и будет, — процедила я, недовольно сощурившись.

Орчанка, подозреваю, про себя спрашивала богов, за что ей такие муки, но стоически молчала и изображала уважение пополам с почтением. Правда, время от времени она косилась на дверь, будто мечтала смыться. Скорее всего, собиралась кому-то докладывать о моем возмутительном и до крайности безрассудном поведении.