– Ты с ума сошла? – растерялась та, почему-то перейдя на «ты».

– Ничуть. Я не хочу тут больше работать.

– То есть… Увольняешься?

– И нечего на меня кричать! – выпалила Настя, хотя никто на нее не кричал – скорее это она сейчас излишне повысила голос. Бросив кофе на произвол судьбы, девушка бросилась к столу и кое-как сочинила заявление об уходе. Немедленно направилась в кабинет к директору, который лично принимал и увольнял всех, кого ему вздумается, напором взяла его, не обращая внимания на посетителя, заставила поставить подпись и удалилась, сопровождаемая бухгалтершей, которая кричала ей вслед, что, согласно договору, Настя должна была предупредить о своем уходе за два месяца, чтобы успеть передать дела другому секретарю.

– Да идите вы все к… – Девушка выскочила во двор и огляделась по сторонам. «Газель» Антона стояла у крыльца, но его самого не было видно. Настя подбежала к машине, рванула дверцу – незаперто. Она зло подумала, что сегодня ей везет – только как-то странно везет. Уволиться в два счета – это тоже надо суметь.

Антон появился через десять минут. За это время девушка успела послушать две песни по радио и решить, что она страшно несчастна. Посвистывая сквозь зубы, парень распахнул дверцу со стороны водительского сиденья, а увидев пассажирку, разом примолк.

– Что это с тобой? – спросил он, не отводя глаз от ее лица.

– Уволилась.

– Серьезно? Ничего себе… А с глазами что?

– Не спала. Ты мог бы и позвонить в воскресенье. Ты меня просто бросил. – Она нервно похлопала по колену сумочкой и вдруг прикрикнула на оторопевшего парня: – Садись наконец! Поехали отсюда!

– Куда? – пробормотал тот. – Мне нужно забрать листовки из типографии…

– Так поехали в типографию! Куда угодно – только вон отсюда! Меня тошнит от этого двора!

Она была зла на всех, но на Антона – в особенности. Как он мог бросить ее на произвол судьбы! Особенно после того, что услышал… Если бы парень попробовал оправдаться, она бы наверняка сорвала на нем гнев, но тот молчал и следил за дорогой. Наконец Настя сделала несколько глубоких вдохов и ощутила, что сердце забилось ровнее.

– Насчет твоего убитого жениха – это правда? – спросил Антон, сворачивая на проспект и по-прежнему не глядя в ее сторону.

– Нет, шутка.

– Почему ты не говорила, что собиралась замуж?

– А кто ты такой, чтобы тебе исповедываться? – бросила она. – Не кури, меня стошнит.

Антон выбросил за окно едва раскуренную сигарету. Типография находилась неподалеку. Настя минут сорок просидела в кабине, ожидая, пока пачки рекламных листовок погрузят в кузов. Радио она выключила. Солнце раскалило кабину, Настя чувствовала, как в голове тихо пульсирует боль. Девушка закрыла веки, и мир окрасился жарким алым цветом. Идти было совершенно некуда, делать – нечего. Она ощущала себя загнанной в тупик. Все, что удалось узнать о Николае, – она узнала. Все, что ей согласились сообщить о Юлии, – тоже. Прояснилась даже загадочная судьба пса – до определенной степени. Но разве это к чему-то привело?

Теперь она понимала, отчего так рьяно взялась за собственное расследование, хваталась за соломинки, которые тут же ломались у нее в руках, придавала огромное значение мельчайшим фактам. Если она занималась всем этим, то не так часто вспоминала Николая – Николая как человека, не как деталь головоломки. Сейчас, когда все было кончено, она думала только о нем. Его образ не стал тусклее, как ей казалось сперва. Он был прежним, настолько реальным, что иногда становилось страшно. Девушка с ужасом и отвращением вспомнила все свои романы и нарочно прикусила губу так, чтобы стало очень больно, – себе в наказание. Открыла глаза и сощурилась на залитый полуденным солнцем, глухой асфальтированный двор.

– Какой кошмар, – сказала она шепотом. – Умер именно тот, кто был мне нужен. И никак не наоборот.

– Ты что, богу молишься? – В кабину вскочил взмыленный Антон – ему тоже пришлось потаскать тяжелые пачки листовок. – Куда тебя подкинуть?

– Не знаю, – ответила Настя и потихоньку заплакала. Она не выдержала – нервы сдали окончательно.

– Ах ты, черт, ах ты… – растерянно повторял рядом Антон, не зная, как остановить этот поток слез и истерических всхлипываний. Настя плакала долго, под конец – почти с наслаждением. Ей стало немного легче, и когда она вытерла глаза и снова взглянула на божий мир, то обнаружила, что парень смотрит на нее с глубоким состраданием. Она попыталась улыбнуться.

– Извини. Ни в чем ты не виноват. Правильно сделал, что не звонил в воскресенье. Честно говоря, было незачем.

Антон поежился. Он все еще не мог забыть, как горько всхлипывала его бывшая сослуживица – как маленькая обиженная девочка. Ему было очень не по себе.

– Ты там говорила старухе про какую-то фотографию, – пробормотал он. – Это все-таки был…

Настя кивнула, и молодые люди с минуту молчали. Потом парень вздохнул:

– Теперь я понимаю, почему ты так себя ведешь. Знаешь, сперва я думал, что ты меня хочешь подразнить. Ну, бывает у девчонок такая манера…

– Я никого в жизни не дразнила, – Настя снова вытерла глаза и спрятала мокрый платок в сумочку. – Извини, но сейчас мне не до любви. Не стоило терять со мной время.

И тут парень ее поразил. Он сказал то, чего она не слышала ни от одного мужчины в своей жизни, даже от Николая. Он заявил, что вовсе не собирался тащить Настю в постель, если она об этом. Для этого у него масса других кандидатур, и если быть честным – у него и сейчас есть подружка… Во всех смыслах этого слова.

– Ого? – удивилась она. – Зачем же тебе я?

– А ты мне как человек нравишься, – просто ответил он. – С тобой интересно.

Настя недоверчиво на него взглянула, но парень, казалось, не шутил. Выдержал ее взгляд и, взглянув на часы, тихонько свистнул:

– Так, меня сегодня тоже, кажется, уволят. Куда тебя отвезти? Если недалеко, то я еще успею. А если к тебе домой, то…

– Нет, – оборвала его девушка. – Только не домой.

– Боишься сказать своим, что уволилась?

– Не поэтому. Мне там нечего делать.

– Ну а куда же?

Настя пожала плечами и собралась уже отпустить Антона на все четыре стороны, как вдруг с его стороны последовало неожиданное предложение. Парень сказал, что его родители в прошлую субботу уехали на дачу, а поскольку они во время отпуска оттуда почти не вылезают, он, можно сказать, остался в квартире совершенно один.

– Так что, если тебе не хочется домой, – можешь жить у меня. Но предупреждаю – туда я тебя тоже не успею отвезти, это Новогиреево!

– Кто-то тут говорил, что не собирается тащить меня в постель, – напомнила Настя. Но парень ее совершенно обескуражил, предложив устроить нечто вроде комунны – на общественных началах. Как в романе Чернышевского «Что делать?». Читала ли она этот роман?