Впрочем, даже выполнение всех трех условий еще не гарантирует постоянного мужского внимания, с горечью подумала Додо. В последние полгода муж проявлял к ней все меньше интереса. Раньше он непременно смотрел ее репортаж в пять часов, но в последнее время говорил, что забыл посмотреть. Приходилось ему напоминать, что его жена не из тех, кого можно забыть, как ключи от двери. Раньше ее приступы возмущения давали надежный результат, но теперь он только закатывал глаза и брел в другую комнату смотреть телевизор. Пришлось ей стать любовницей его лучшего друга Пола Лавледи. Сам виноват!

Пол Лавледи и его жена Каролина, концертирующая пианистка, утверждавшая, что происходит из русского княжеского рода (Додо ей не верила), были среди гостей предстоящего ужина, и Додо весь день, не забывая про Джейни Уилкокс, гадала, как поведет себя Пол. В последний месяц Пол и Додо занимались любовью дважды — оба раза в выходные, когда Марк был в спортом ном зале, а Каролина — на репетиции в Линкольновском центре сценических искусств. Кроме того, они по часу в день разговаривали по телефону. Пол называл ее блестящей и красавицей, и Додо не чувствовала себя виноватой, хотя Каролина считалась одной из лучших ее подруг. Она уже давно решила, что вина бесполезное чувство, и относилась к женатым мужчинам просто если жена не может предотвратить измену своего мужа это ее проблема.

Додо добавила губам блеска и, почмокав, поспешила обратно • спальню, на мощный зов маленькой пудреницы с кокаином. Еще две крошечные дозы — как раз то, что нужно, чтобы взбодриться и продержаться весь долгий вечер. Таковы были ее планы на ближайшее время, то есть до завтра.

В это время Марк Макейду заглянул в кухню. Ему было тревожно, и он то и дело принюхивался, чтобы вовремя учуять назревающую беду. За три года брака с Додо он научился постоянно быть настороже, поскольку несколько раз заставал в кухне занимающийся пожар. Марк до смерти боялся, как бы его дом не сгорел дотла, но Додо оставалась беспечной, твердя, что кухонные пожары — это образ жизни дипломированного повара, каковым она теперь стала. Он не верил, что две недели занятий превращают неумеху в квалифицированного повара, но Додо стояла на своем, а он уже убедился, что с ней проще соглашаться, даже если она отстаивает полнейшую чушь.

Впрочем, в этот вечер все было спокойно. В кухне, разумеется, царил кавардак, но Марк к этому привык. Малышка (та еще малышка…) Салли, соседская девушка, что-то размешивала в миске, из духовки тянуло жареным барашком.

— Здравствуйте, мистер Макейду, — пропищала Салли.

— Привет, Салли. — Марк направился к холодильнику за бутылкой белого вина. — Можешь называть меня Марком. Я не твой папаша…

— Знаю, мистер Макейду.

Такой диалог повторялся всякий раз, когда они встречались. Отыскав в ящике штопор в виде черного кролика, Марк удалился с довольным видом, размышляя о том, какая приятная и цивилизованная жизнь в пригороде по сравнению с городом.

Каролина и Пол Лавледи прибыли ровно в 7.30. Каролина расцеловала Додо, спросила:

— Она уже здесь? — и, получив отрицательный ответ, прошептала Додо на ухо:

— У тебя что-нибудь есть?

— В ящике с бельем, — так же шепотом ответила Додо. За последние два года они с Каролиной подружились. Цементом их дружбы стал кокаин — тайна, которую они тщательно скрывали мужей.

Видя, как женщины шепчутся, и боясь, как бы Додо не призналась Каролине, что встречается с ним, Пол спросил:

— О чем это вы секретничаете?

— Ни о чем, — ответила Додо. — Делимся впечатлениями об этой манекенщице.

— Пол о ней весь день мечтал, — сказала Каролина. — Он никогда не признается, но я-то всегда точно знаю, что у него на уме. Разве не так, дорогой? — И она потрепала мужа по щеке.

Пол испытал новый приступ паники и пожалел, что спал с Додо. Сначала он думал, что это невинный романчик, но после второго раза она стала ежедневно названивать ему на работу. Он собирался положить этому конец, порвать с ней уже сегодня, но стоило ему взглянуть на ее грудь — и решение было отложено. На Додо был пиджак, под ним — только бюстгальтер, лакомые округлости в синем кружеве. Она надела тот самый бюстгальтер, который был на ней, когда они в первый раз занялись сексом. Пол тут же вспомнил прикосновение ее грудей и пришел к мысли, что еще один разок никому не повредит, тем более что его жена по этому параметру сильно уступала подруге. Каролина была очень элегантна, но после года брака Пол уже не находил ее сексуальной.

— Между прочим, я — американец из плоти и крови. Ничего не могу с собой поделать… — сказал он вслух.

— Главное, держи застегнутыми штаны, — ответила Додо, со значением глядя на него.

— Я иду в ванную, — доложила Каролина, поднимаясь по лестнице.

Росс и Констанс Джард приехали через несколько минут после четы Лавледи. По мнению Додо, Констанс оделась, как всегда, странно — в синюю гофрированную блузку и бархатистую юбку ниже колен. Можно было подумать, что она все еще изображает невинную девицу в память о том, какой она была, когда поступила в балет. Каролина считала Констанс странной, но Додо ее всегда защищала, говоря, что она очень мила, просто не такая, как все, поскольку всю жизнь проводит в балетных тапочках. Главной причиной симпатии Додо к Констанс была молчаливость, позволявшая Додо выигрышно смотреться на ее фоне.

Три пары перешли в гостиную, где стояли блюда с орешками и оливками и поднос с мягкими французскими сырами. Минут пятнадцать мужчины разговаривали о политике, а Додо и Каролина обсуждали сослуживицу Додо, молодую особу, бросавшую на нее, по утверждению Додо, грязные взгляды. Потом раздался звонок и дверь, разговоры прервались, но почти сразу возобновились, словно беседующим не было никакого дела, кто там пришел.

Дверь открыла Салли. Додо всегда утверждала, что это ей только полезно, учит искусству встречать гостей, но Салли в такие моменты всегда чувствовала себя служанкой. Впрочем, этим вечером она не возражала против подобной роли: ведь она позволяла ей первой увидеть Джейни Уилкокс, заранее ставшую героиней вечера.

Додо предупреждала, что Джейни — сногсшибательная стерва. Салли уже сталкивалась с такими штучками у себя в частной школе, и ей не терпелось познакомиться с тем же вариантом взрослой женщины. К тому же ей еще не доводилось видеть живую модель. Додо каркала, что та окажется гораздо хуже, чем на фотографиях, но Салли не очень ей верила. Так или иначе, она поразилась зрелищу, которое ждало ее в дверях. От неожиданности она отшатнулась и едва не грохнулась, зацепившись ногой за толстый восточный ковер.

Салли знала, что модель высока; в самой шестнадцатилетней Салли было 5 футов 10 дюймов, но Джейни оказалась созданием с пропорциями амазонки. Салли еще не видела женщин с такой безупречной фигурой и не могла предположить, что возможна такая высокая степень совершенства. Стоило Джейни открыть рот — и ее голос обволок Салли, как сливочный крем.