Надеюсь, правда, надеюсь, что ничего не испортил. Очень для меня нетипично – отнести на руках и уложить в постель. Показалось… сам не знаю… Тиффи так импульсивна, что даже заразительно. Ну, разумеется, я – это я, и в решающий момент импульсивность иссякла, а на смену ей пришла привычная неуверенность, до паники. Тиффи пьяна и травмирована – пьяных травмированных женщин не целуют, да? А может, целуют. Вдруг она хотела?

У Ричи репутация романтика, а на самом деле романтик – я. Когда были подростками, он обзывал меня размазней. Он-то гонялся за любой, кто на него хоть мельком взглянет, а я сох по девчонке, которая нравилась мне с первого класса, и никак не решался заговорить. Из нас двоих я всегда был тем, кто подстилает соломку – хотя оба мы падали и ударялись одинаково больно.

Сглатываю. Вспоминаю, как Тиффи коснулась моего запястья. Смотрю в потолок. С запозданием понимаю, что не задернул шторы, и от фонаря в комнату протянулись полосы света.

Лежу, думаю, наблюдаю, как двигается по полу свет, и до меня медленно доходит, что в Кей я не влюблен уже очень давно. Любил ее, чувствовал близость, радовался, что она часть моей жизни. Безопасно и незамысловато. Но я забыл сумасшествие первых дней, когда ни о чем другом не можешь и думать. С Кей на подобное даже намека не было последние… последний год, наверно…

Снова смотрю на Тиффи, от ее ресниц на щеки ложатся тени. Думаю о том, что она сказала о Джастине. Из записок у меня сложилось впечатление, что он не особенно ей подходит. Почему вдруг надо было с ним расплачиваться?.. А рассказ в поезде действительно насторожил. И потом, записки, несмотря на их важность, – просто записки. На бумаге врать себе легче, никто не заметит.

В голове сумбур: страх, сожаление, пары виски, – уснуть невозможно. Гляжу в потолок. Слушаю дыхание Тиффи. Мысленно прокручиваю разные сценарии: что, если бы мы поцеловались и она бы меня остановила; что, если бы не остановила… о последнем лучше не думать. Картинки становятся совсем неприличными.

Тиффи переворачивается и тянет одеяло за собой. Я наполовину открыт ночному воздуху. Не могу на нее сердиться. Главное, чтобы она как следует согрелась – все-таки едва не утонула. Снова переворачивается. И утягивает одеяло. Теперь закрыта только моя правая рука. Нет, так совершенно невозможно. Придется отвоевывать одеяло. Сначала пробую легонько. Как будто канат перетягиваем. Женщина в бессознательном состоянии, а одеяло держит, словно клещами. Как только удается! Надо дернуть резко и решительно. Надеюсь, не разбужу, и она просто…

Тиффи: Ай!

Перекатилась вместе с одеялом. Я, кажется, тоже сместился к центру. Мы лицом к лицу, восхитительно близко. Мое дыхание учащается. Ее щеки раскраснелись, веки припухли со сна. До меня наконец доходит, что она ойкнула. Видимо, резкое движение потревожило ногу.

Я: Прости! Прости!

Тиффи, недоуменно: Хотел отобрать у меня одеяло?

Я: Нет, я пытался его вернуть!

Моргает. Очень хочется ее поцеловать. Что, если все-таки… Она, наверное, уже протрезвела? Но тут она морщится от боли, и я чувствую себя последним мерзавцем.

Тиффи: Вернуть откуда?

Я: Ты целиком его захватила…

Тиффи: Ой, извини! В следующий раз просто разбуди меня. Я потом сразу усну.

Я: А, хорошо. Конечно.

Тиффи бросает на меня слегка удивленный сонный взгляд, переворачивается и натягивает одеяло до подбородка. Тыкаюсь лицом в подушку. Не хочу, чтобы она увидела, как я улыбаюсь, точно по уши влюбленный подросток, оттого что она сказала «в следующий раз».

Просыпаюсь от солнечного света. Совсем не так приятно, как говорят. Вчера мы не задернули занавески. Инстинктивно отворачиваюсь от окна, перекатываюсь и понимаю, что на правой стороне пусто. Сначала не удивляюсь: в конце концов, я каждый день просыпаюсь в кровати Леона, и его там нет. Сонный мозг говорит: «А, ну конечно… нет, постой…»

На подушке записка:

Ушел на охоту за завтраком. Скоро вернусь с чем-нибудь вкусненьким.

С улыбкой перекатываюсь в другую сторону, чтобы проверить время на телефоне, который оставила на тумбочке у кровати.

Мать вашу! Двадцать семь пропущенных звонков с незнакомого номера! Что за…

Сердце колотится. Выкарабкиваюсь из постели, ударяюсь больной ногой и вскрикиваю. Черт! Набираю номер голосовой почты; глубоко внутри растет неприятное ощущение. Словно вчерашний день был слишком хорошим, нереальным. Случилось что-то ужасное – я знала, не надо было…

«Тиффи, ты как? Я видел статус Рейчел в Фейсбуке. Ты чуть не утонула?!»

Джастин. Застываю при звуках его голоса.

«Слушай, да, ты на меня сердишься, но я должен знать, что с тобой все в порядке. Позвони!»

И далее в том же духе. Если точно, двенадцать сообщений. Я удалила его контакт после особенно энергичной психотерапевтической сессии, проходившей под девизом «женщина – сила», вот номер и не определился. Хотя я сразу догадалась, что это Джастин. Никто другой никогда не звонил по стольку раз, а Джастин – да, обычно после ссоры или расставания.

«Тиффи, это смешно! Знай я, где ты, сразу бы приехал. Позвони, хорошо?»

Вздрагиваю. Ощущение… ощущение ужасное. Как будто вчерашний день с Леоном – что-то постыдное. Если бы Джастин узнал, где я была и что делала! Страшно представить!

Встряхиваюсь. Чувствую, что мои рассуждения не выдерживают никакой критики. Я опять сама себя пугаю.

Набираю ответ.

Я в порядке, обычный вывих. Пожалуйста, больше не звони.

Через несколько мгновений приходит сообщение.

Слава богу! Что ж ты без меня творишь?! Напугала так напугала! Буду как пай-мальчик соблюдать твои правила и не искать встреч до октября. Но знай, я о тебе думаю.

Тупо смотрю на текст. «Что ж ты без меня творишь»… Как будто я недотепа. Вчера Леон вытащил меня из моря, и все-таки лишь сейчас, впервые за два дня, я ощутила себя девушкой, которую надо спасать. Да пошел этот Джастин в задницу! Нажимаю «заблокировать» и удаляю все голосовые сообщения.

Скачу на одной ноге в ванную. Не самый достойный метод передвижения – на стенах лампы с тканевыми абажурами вибрируют в такт, – но в самом топоте есть что-то терапевтическое. Бумс, бумс, бумс, бумс. Иди к черту, хренов Джастин. С силой захлопываю дверь ванной и чувствую большое удовлетворение.

Слава богу, Леон ушел за завтраком. Во-первых, не стал свидетелем этого дурдома, а во-вторых, вернется с чем-то высококалорийным, от чего мне сразу станет лучше.

Приняв душ и облачившись во вчерашнюю одежду, шероховатую, в песчинках и мелких камушках – скраб на этой неделе можно вычеркнуть из списка покупок, – скачу назад и глухо шлепаюсь на кровать лицом в подушку. Б-р-р! Вчерашний день был таким чудесным, а теперь чувствую себя кошмарно, словно сообщения Джастина меня испачкали. И все-таки я его заблокировала. Несколько месяцев назад ни за что не смогла бы. Может, надо радоваться? Благодаря этим сообщениям я его наконец заблокировала!