Осока расступалась перед людьми неохотно: шелест листьев, хруст раздавленных стеблей, чавканье под ногами сливались в глухой монотонный шум, от которого Ксанте становилось не по себе. Как будто кто-то нашептывал бесконечную скороговорку на неведомом языке, заглушая все другие звуки.

Она почти не смотрела по сторонам и, когда вдруг боковым зрением почувствовала рядом стремительное движение, очень испугалась. Там, в зарослях, параллельно с ними мелькнула большая и ловкая тварь, очертаниями похожая на человека, но приземистая и распластанная, как лягушка, — словно человек этот пригнулся или встал на четвереньки.

Следом за ней прошуршала другая тень, потом еще несколько — таких же быстрых и ловких.

Ксанта завертела головой, пытаясь рассмотреть врагов. Осока угрожающе шелестела вокруг, и теперь девушке казалось, что за каждым остролистым пучком прячется неведомый и опасный зверь.

Наконец, когда заросли немного расступились, она смогла их увидеть.

Больше всего мутанты походили на людей. Но… не так чтобы очень. На гибких и проворных раскоряченных телах сохранились остатки камуфлированной одежды, а у одной твари на лице — или на морде? — имелся рассохшийся противогаз. Драный хобот болтался из стороны в сторону, а из дыр на месте разбитых защитных очков таращились бессмысленные водянистые глаза. Чудовищно грязную, серую кожу человекозверей покрывали струпья и язвы, нестриженые сальные космы слиплись в большие колтуны. Слюнявые шевелящиеся рты с почерневшими губами не издавали ни звука.

И передвигались они необычно. Не на четвереньках — скорее на корточках. Мутанты одинаково быстро бежали и вперед, и вбок, и назад, совершенно по-крабьи перебирая руками и ногами. Конечности у них гнулись в любую сторону, словно кто-то заменил кости, суставы и сухожилия податливой резиной. Иногда монстры совершали странные скачки, отдаленно похожие на хаотичные прыжки кузнечиков.

«Да это же снорки!» — сообразила Ксанта.

Раньше она слышала об этих тварях, хотя на биостанцию люди Циклопа их не привозили никогда. Говорили, что снорками становятся сталкеры или военные, заплутавшие на Милитари и потерявшие человеческий облик. Излучение Радара, контролеры и жуткая «черная пыль» выжигали им разум и личность, оставив лишь простейшие навыки и скотские инстинкты. Голод рождал новые повадки, радиация и излучения неведомый природы приводили к мутациям, и снорки — те, что смогли выжить, — с каждым днем деградировали все больше, уподобляясь мерзким, жадным, вечно голодным животным.

По другой версии, странный симбиоз человеческой внешности и нечеловеческого поведения снорков был результатом неудавшегося эксперимента, одного из многих, что проводили военные в закрытой от посторонних Зоне между Первым и Вторым чернобыльскими взрывами. Армия пыталась вывести сверхподвижного суперсолдата; как обычно, что-то пошло не так, тему прикрыли, а жуткие результаты проекта заперли в клетках для дальнейших наблюдений. Эти человекоживотные так бы и передохли без пищи и воды, если бы Второй взрыв не разрушил их тюрьму и не уничтожил надзирателей.

Хотя деятельностью научников в погонах сталкерская молва привычно объясняла все, от бюреров и контролеров до едкого тумана и того же Радара, второй вариант казался Ксанте куда более вероятным. Пару раз ей довелось наблюдать инспекцию, что приезжала в ее родной Центр биологических инноваций проконтролировать ход исследований. Количество мундиров с большими звездами на погонах превышало число штатских костюмов. Армия всегда незримо присутствует там, где проводятся самые дорогие, самые опасные и самые перспективные исследования.

Спрашивать вслух, права она или нет, Ксанта не решилась — Москит и без того был на взводе. Еще не хватало, чтобы сорвался. Но в любом случае снорки не считались самым страшным и свирепым зверьем Зоны, и девушка, заметив, что оба проводника не обращают внимания на суетливых тварей по сторонам, перестала дергаться на каждый шорох. Да, мутанты могли напасть на сталкера-одиночку, подкрасться со спины, наброситься из засады и вцепиться в горло. Особенно стаей. Но четверо с автоматами им явно не по зубам, поэтому они, похоже, не решаются атаковать. Куцый звериный умишко помнит, насколько опасным может быть автоматическое оружие в умелых руках.

Дениска тоже оглядывался на каждый подозрительный звук и провожал стволом каждую стремительную тень. И когда их вдруг стало слишком много, не раздумывая нажал на спусковой крючок.

В утренней перестрелке он сплоховал — не поймал момент появления врагов и не подстрелил ни одного из тех гадов, что угрожали его Ксанте. Она, конечно, ничего не сказала и вряд ли даже поняла, как он виноват перед ней.

Но совесть не заглушишь: в бронетранспортере и в башне он сделал все, что мог, а тут допустил, чтобы любимую подругу защищали другие. И кто — какие-то наемные головорезы!

Похоже, сталкеры не замечали, что мутантов становится все больше и они начинают вести себя агрессивно. Пока зверье лишь сопровождало группу Москита, но если не дать им отпор, они накинутся всем скопом — и тогда уже не отбиться. Так ведут себя шакалы и гиены: долго преследуют жертву, а когда та потеряет силы и бдительность, атакуют со всех сторон.

Вот он, его шанс продемонстрировать им всем, что он тоже не лаптем щи хлебает! Он, черт возьми, бывший морпех!

Мутанты двигались так проворно и хаотично, что он даже не успевал их как следует рассмотреть. Больше всего они походили на обезьян в невообразимых лохмотьях, респираторах и противогазах. Да и хрен с ними! Пусть косят хоть под кенгуру, хоть под осьминогов, старая добрая пуля АКМК со стальным сердечником уделает любую тварь, известную по эту сторону Уральских гор.

И в тот момент, когда сразу два монстра промчались точно перед ним, он выстрелил. Пора было уже начинать зачистку местности.

Длинная очередь срезала мутантов словно косой. Первый отлетел в заросли и с треском ломанулся назад, второй, содрогаясь, покатился по мокрой траве.

Человекозвери в зарослях яростно закричали. Похоже, их тут было больше, чем казалось на первый взгляд. Денис, решив, что вот сейчас-то и начнется массированная атака, не переставая жал на спуск:

— На! Жри! Сдохни, тварь!..

Рядом что-то вопил Москит, но Кузнец бил по зарослям без остановки. Пули с одинаковым чавканьем входили и в мутную жижу, и в уродливые тела мутантов. Осока, уныло бурая на много метров во все стороны, расцвела ярко-красными пятнами.

Несколько очередей — и несколько тварей неподвижно замерли в гуще травы. Остальные, напуганные грохотом выстрелов и запахом крови, улепетывали без оглядки. Автомат щелкнул и выбросил на землю пустой магазин.

И только тогда Денис услышал надсадный, хриплый крик Москита:

— Не стреляй! Стой, твою мать! Сто-о-ой!

Едва затихли выстрелы, ведущий закашлялся и тоже замолчал. Сорвал голос. Ксанта испуганно переводила взгляд с мертвых мутантов на Кузнеца, а с него — на багровое от ярости лицо старшего проводника.

— Ну и зачем? — лениво спросил Скай, сохранивший ледяное спокойствие. — Это ж снорки любопытствовали. Чем они тебе так не угодили, что ты на них столько патронов просадил?