class="p1">В ту же секунду, без какого-либо промедления, мужчина рванул вперед, и мы наконец добрались до машины. Осман был злой и запыхавшийся. В его глазах полыхала буря. В таком состоянии против него нельзя было пойти. Я даже слово не рискнула сказать. Мы так и стояли несколько минут друг напротив друга. Когда воздух можно было ножом резать от напряжения. Когда искры летали вокруг.

— Садись, — Осман первым отвёл взгляд и резким движением открыл машину. Жестом предложил мне переместиться в салон. Как я уже говорила, он бы сейчас далеко не в том настроении, чтобы с ним спорить. Я послушалась беспрекословно.

А он сел сразу же после меня и завёл машину. Но мы пока с места не тронулись. Сидели и слова друг другу не сказали. Вокруг было столько вопросов и недосказанности, что голова шла кругом.

Чтобы заполнить хоть как-то это неловкое молчание, я хотела снова задать интересовавший меня вопрос:

— Ты правда считаешь, что…, — именно в этот момент мужчина не дал мне договорить. Он словно с цепи сорвался, дорвался. Резко приблизился ко мне и запустил пальцы в мои волосы. Сжав их у корней, заставил меня простонать. И, когда я распахнула губы, чтобы сделать жадный и волнительный глоток воздуха, он впился в них своими. Несдержанно. Резко. До искр из глаз. До бабочек в животе…. До хрипов, вырывающихся из горла.

Его язык проник в мой рот и заставил испытать дикое удовольствие от такого жесткого и властного напора. Мои пальцы вцепились в его плечи. Как долго я скучала по этим ощущениям. Сейчас в полной мере осознала, как сильно мне его не хватало.

Вокруг все замерло и лишь влажные звуки сплетения наших языков разрывали эту давящую тишину.

У меня дух перехватило. Пока я собиралась с мыслями и пыталась привести чувства в порядок, машина Османа резко сорвалась с места, когда Ференц нажал на педаль газа.

Я ждала, что первым заговорит он, но мужчина молчал. Всё также напряженно смотрел, но уже перед собой, а я не решалась нарушить тишину. Просто сидела и ждала с того, что будет дальше. Когда ты ему уже надоест играть молчанку.

Вот только надоело ему не раньше, чем я успела уснуть в машине, пока мы ехали.

Я проснулась, когда автомобиль резко становился, припарковавшись возле какой-то небольшой с виду и неприметный гостинице.

Не могу точно сказать сколько мы ехали, но, по моим ощущениям, это длилось достаточно долго.

— Мы приехали, — это, пожалуй, была вторая фраза, сказанная мужем за сегодняшний день.

Больше не задавая никаких вопросов, я послушно вышла из машины, и пошла за ним. Что сказать, я была сонная и уставшая. В машине спать — то ещё удовольствие.

Нас поселили в достаточно уютный, но при этом простой номер. Всё без изысков. В последнее время я поняла, что мне многого и не нужно для того, чтобы чувствовать себя спокойно и комфортно. Для комфорта мне было достаточно кровати и горячего душа, для спокойствия — мужа рядом с собой.

— Сейчас в номер принесут еду, — проговорил Осман, снимая часы на руке и ослабляя узел галстука, — иди в душ. Приведи себя в порядок.

— Но…, — попыталась возразить, когда Ференц посмотрел на меня так, что это желание отпало само собой.

Честно говоря, пока я мылась, я предполагала, что мужчина ко мне присоединиться, но этого не произошло. Мне было неудобно даже себе в этом признаться, но я немного расстроилась. Кроме того поцелуя в машине он больше не проявлял ко мне никакого интереса.

В какой-то момент, когда я вышла, мне вообще показалось что мужа в номере нет. И только запах сигаретного дыма говорила об обратном. Что было очень странно, потому что я была уверена, что никто из Ференцев не страдал такой пагубной привычкой.

— Мы можем поговорить? — я вышла из ванны в одном лишь полотенце и направилась к мужу, который стоял возле дальнего окна. Если бы я с ним не заговорила, возможно, он бы даже не понял, что я перестала мыться. На столько он был погружен в свои мысли.

— Сначала оденься, — его глаза потемнели, когда Ференц прошелся взглядом по моему телу, — кое-что из твоих вещей находится в сумке в соседней комнате.

Оказывается, в этом номере была еще и вторая комната. Приятная неожиданность.

Переодевалась я долго, в то же время старалась привести себя в более-менее приличный вид. Этого времени Осману хватило, чтобы в свою очередь принять душ. Всё-таки мы, девушки, в каком-то плане гораздо медлительнее мужчин.

Когда Ференц вышел из ванной комнаты, я сидела за небольшим столиком и ела то, что принесли в номер ранее.

Честно говоря, я думала, что он вот-вот начнёт говорить, когда сел напротив меня. Вот только мужчина сразу же принялся за еду.

— Спрашивай, — если бы я не знала его так хорошо, я бы могла подумать, что еда интересовало мужа гораздо больше, чем я. И только понимая, что он пытался занять себя всем, чем угодно лишь бы не смотреть мою сторону, я осознавала истинное положение вещей.

Мне его не хватало, и я была уверена, что ему не хватало меня. Но только Ференц не привык проявлять какую-то несдержанность в своих чувствах в отличие от меня и выставлять их напоказ. Даже я, беря с него пример, сейчас старалась сдерживаться, чтобы просто не наброситься на него.

Откуда в этом мужчине столько силы воли и терпения? Было бы неплохо, если бы он когда-нибудь этим всем поделился со мной. А то кому-то все, а кому-то ничего…

— Спрашивай, я устал ждать, — снова сказал Осман, так и не подняв на меня взгляд.

А у меня было столько вопросов, что я даже не знала с чего начать в первую очередь. Пока перебирала варианты, сидела и хлопала глазами как какая-то дурочка. В итоге я спросила самой что ни есть нелепый вопрос. К тому же, далеко не самый важный.

— Где мы? — стоило начать с самого легкого вопроса.

— Все ещё на севере, — я видела, что он не собирался пускаться в объяснение, — мы не пересекли границу и домой вернёмся только через несколько дней.

— Мы уехали из того домика потому, что нам что-то угрожает? — я пыталась прощупать почву. На меня сегодня было наставлено оружие, при этом ранили мою подругу. А тут еще и муж, который примчался за мной в бешенстве… Все это говорило о том, что явно произошла какая-то заварушка…

— Наоборот, — в этот момент муж посмотрел мне прямо в глаза, и я поняла, что он говорил правду, —