А мама злится… Вон, даже когти удлинились вполовину.

– Несварение желудка, – ответил я. – Отравилась чем-то, болеет.

– Ох, бедная девочка! – Мама тут же прекратила сверлить меня взглядом. – Надо немедленно отнести ей бульончика. Это я беру на себя.

Ага! Придет мама в номер и увидит, что Дана жива-здорова. А если еще Дмитреску скажет, что я лично запретил ей приходить, вместо одного большого дракона останется десять маленьких.

– Не стоит, я уже распорядился на этот счет, – поспешил остудить мамин пыл. – Дане отнесли бульон и лекарства. Думаю, она давно спит.

– Так Дана больна? – Мало мне мамы, еще Ник присоединился. – Почему ты не сказал?

– Да потому, что ничего серьезного! – рыкнул так, что погасли свечи в декоративном подсвечнике. – Жива, почти здорова, утром будет прыгать, как заяц.

– В сметане или без? – уточнил Митрошкин.

– Кто в сметане? – совсем запутался я.

– Так заяц же, который будет подан утром.

– Никаких зайцев! Никакой сметаны! Почему меня окружают одни идиоты?

– Тим, золотко. – Мама нежно опустила ладонь мне на локоть. – Ни к чему горячиться. Похоже, это тебе надо коктейль от нервов. Ты слишком много работаешь.

– Фа… фа… – поддакнул Тодд, но я так глянул на брата, что тот плюхнулся с табуретки на пол и поднял лапы вверх. Симулянт зеленый! В том, что Тодд просто не желает оборачиваться обратно, я уже ни капли не сомневался. Ничего, вернусь из «Дракошкиных полян», быстро выведу его на чистую воду.

– Взял, напугал брата. – Мама всплеснула руками. – Так он никогда не обратится обратно. Придется ему ящерку искать. Эх…

Лучше ему – ящерку, чем мне – Дану.

– Что-то у меня пропал аппетит, – поднялся из-за стола. – Уж извини, мама, пойду проветрюсь.

И поспешил к выходу из ресторана. Мама что-то крикнула вдогонку, но я не расслышал. Зато встретил официанта, который нес на подносе огромный кубок с зеленоватым варевом. Запах стоял такой, что сидевшая на потолке муха вдруг сложила лапки и ухнула вниз, прямо в кубок.

– Это что? – осторожно поинтересовался я.

– Коктейль от простуды для господина Стара, – доложил официант. – Секретный рецепт доктора Пилюлькинсона.

– А!

Бедный Ник, я буду помнить о тебе. И ехидна твоя будет помнить. Может, для тебя и лучше слечь сейчас, а не тогда, когда приедет бывшая жена и превратит в лисью шубу. Официант продолжил свой путь, а я все-таки направился в бар. Играла приятная музыка, танцевали парочки, а я вливал в себя бокал за бокалом. Что пил? А какая разница? Пил – и все. Дракон недовольно порыкивал, но после пятого бокала миролюбиво захрапел. А вот сам я спать не желал. Вместо этого направился к отелю, прямо под окна предательницы Дмитреску. Свет все еще горел. Оставалось надеяться, что никто из моих родственников не решил проведать «бедную девочку».

– Дана! – рыкнул так, что листья осыпались с дерева. – Дана, выходи!

Дверца балкончика распахнулась, и Дана в тонком халатике выглянула вниз.

– Тим? – спросила, будто не веря глазам.

– Нет, горный козел, – ответил я.

– А рога где? – поинтересовалась Дана, опираясь на бортик балкона.

– Рога?

– Ну, козел же.

– Так ты мне вчера с Ником пыталась наставить.

– Лорд Драконов, вы слишком много выпили, – вздохнула она. – Возвращайтесь к себе, вам рано вставать.

И ушла, плотно закрыв балконную дверь. Это что было?

– Вернись! Вернись, обманщица! – рыкнул что есть мочи.

– Господин Драконов? – Вместо этого распахнулось окно на четвертом этаже, и высунулась голова Арбузовой. – Ой, как романтично! Вы решили спеть для меня серенаду? Минутку, я сейчас спущусь.

Нет уж, лучше уйти, пока никто не пострадал, потому что терпеть глупость Арбузовой я был не намерен. Шатаясь, как медведь после спячки, я двинулся в сторону своих апартаментов. Никаких Арбузовых, никаких серенад, никаких агентов ФСО. Намочить охотницу… Тьфу ты! Разоблачить Охотницу, вернуть перстень – и в отпуск. Подальше от постояльцев, родственников и несчастной любви.

Дана Дмитреску

Увы, ночь перед отъездом не прошла без приключений. Я уже засыпала, когда услышала страшный вой. То ли миллионер пел серенаду, то ли оплакивал жестокую судьбу.

– Дана, выходи, – сипел дракон. – Выходи! Обманщица.

Лорд грозился залезть на мой балкон, а еще зачем-то обозвал себя козлом.

И, кажется, козел, в смысле дракон, был изрядно пьян. Наверное, именно так отмечают радостное событие миллионеры, когда избавляются от очередной охотницы за мужьями. А еще пытаются отомстить, выудив противника из берлоги. Но я так просто не сдамся. На мое счастье на балкон вылезла Арбузова, и Драконов тут же испарился.

– Улетел, но обещал вернуться! – раздавались рыдания Лели. – Вернись, я все прощу!

Я же услышала телефонный звонок и вернулась в номер. Видимо, лорд-дракон решил окончательно меня извести. Но была удивлена, услышав голос зверозвезды:

– Дана, это Никки. Можно я к тебе зайду?

Только этого фрукта, точнее лиса, мне не хватало.

– Даны нет, она спит, – огрызнулась я.

– А кто со мной говорит? – попытался пошутить Ник.

Я рявкнула:

– Говорит ваша жена – ехидна. Все, господин Стар. Концерт окончен, тушите свет.

– Какой концерт? – удивился Ник.

– Вы ухаживали за мной исключительно по просьбе хозяина курорта, пытаясь разоблачить в моем лице охотницу за мужьями. Что ж, вам это удалось, – пояснила звездолису и услышала его протяжный стон.

– Вы охотница? – переспросил Ник, а затем в трубке раздалось ругательство. – Нет, не наговаривайте на себя. Вы чистая, наивная фиалка…

– Для вас я кактус! – рявкнула в трубку. – Ник, не продолжайте этот спектакль. Лорд Драконов мне все рассказал. Вы исполняли роль влюбленного кавалера по его просьбе. Что ж, вам все удалось: миллионер меня разоблачил, обозвав подлой обманщицей.

– Вот же гад чешуйчатый! – Наконец-то до Стара дошло мое послание, а я лишний раз убедилась, что все – правда. Вернее, все ложь и обман. Но Ник, вероятно, решил доиграть звездную роль до конца и страстно задышал в трубку: – Дана, все не совсем так. Не скрою, изначально все так и было. Но потом я проникся к вам. И кажется, влюбился.

– Купите глазные капли, – посоветовала я звезде.

– Зачем? – поинтересовался Ник.

– Казаться не будет, сразу все увидите в истинном свете, – пояснила я. – Спокойной ночи, Никки. И прошу меня больше не беспокоить.