– Это рай! – выдохнула я, погружая пальцы ног в его теплую шерсть.

– Пойдемте, сестра Белинда! – Кэрри весело напомнила, что мы собирались сегодня присоединиться к монахиням. – Пора собираться.

Я смотрела, как Кэрри закрывает чемодан, где лежат ее сапоги на огромных шпильках, легкий свитер и ложки для зудеко. Это придало мне уверенности, что все неприятности и неловкости вчерашней ночи она оставит в этой комнате. Я собиралась сделать то же самое. Нельзя не чувствовать себя заново родившейся, когда над нами такое волшебное синее небо. Монастырск находится на полпути между Новым Орлеаном и столицей штата Батон-Ружем. Мы выехали на трассу, которая, если верить карте, все время повторяет изгибы Миссисипи, но при этом могучая грязная река очень редко попадала в поле зрения. Повезет, если мы вообще увидим хоть парочку болот.

– Не самая красивая местность, да? – спросила Кэрри, разглядывая в окно окрестности.

Вокруг простирались голые равнины с торчащими кое-где деревцами. Но, несмотря на бледность зимнего ландшафта, мы все же были в восторге от одной мысли, что едем по Луизиане. Все, что нам нужно, – это немного музыки зудеко, чтобы Кэрри могла отбивать такт своими ложками. Я покрутила ручку настройки приемника и остановилась на классике в исполнении местной легенды – Дафа Кершоу. Если верить диджею, то его песни звучали даже в космосе, так как один из астронавтов «Аполлона-12» был его большим поклонником. Пейзаж вокруг становился более индустриальным по мере приближения к Латчеру. Здесь ютились огромные цилиндрические танкеры, а ржавеющие краны, казалось, расталкивали друг друга локтями, стараясь занять лидирующее положение. И, наконец, мы увидели водонапорную башню серебряного цвета со скромной надписью «Монастырск». Наши представления о скромности монастыря изменились, когда перед нами предстало здание, которое легко можно было принять за Белый дом. В поддержку такого великолепия природа тоже постаралась и создала чудесное братство дубов, окутанных паутиной великолепного тонкого мха. И только когда мы остановились, чтобы полюбоваться на причудливые серые борозды, то увидели зловещий остроконечный забор, окружающий участок монастыря.

– Как ты думаешь, это чтобы никого не впускать или не выпускать? – спросила Кэрри озабоченно.

Не знаю, но после моего опыта с Мошовоном мне не хотелось это выяснять. Кэрри вцепилась руками в переднюю панель, так как я резко газанула и неслась на бешеной скорости до тех пор, пока ландшафт не приобрел знакомые очертания – простые бунгало и редкая растительность.

– Ты заметила, что наша машина единственная на трассе? Мы не встретили ни одного человека, – нахмурилась Кэрри. – Здесь вообще-то есть жизнь?

– По статистике, здесь официально проживает 250 человек, – уточнила я, пока мы приближались к церкви. Если судить по ее размерам, в ней запросто могло поместиться в два раза больше.

– А это место достаточно шикарное. – Кэрри указала на удивительное здание из красного кирпича с рядом арок кремового цвета, в которых располагались скульптуры в полный рост. Табличка на здании сообщала, что оно было построено на месте бывшего монастыря Святого Михаила.

– Ого, – Кэрри слегка толкнула меня. – Значит, мы пролетели и монастыря больше не существует?!

– Ну, не то чтобы на его месте находится теперь супермодный бар, – ответила я. – Сдается мне, что нам надо отправиться на поиски души.

– А разве мы не там будем ночевать? – Кэрри указала на дальнее здание с надписью «Плантация».

Это единственная гостиница, принадлежащая монастырю. Если судить по фильму «Унесенные ветром», то гостиница достаточно скромная. Но классические белые колонны и крытая галерея, увитая зеленым плющом, радовали взгляд. Вся территория огорожена белым штакетником протяженностью в полтора километра, который украшает ничем не примечательный пустынный луг. Я на секунду представила себе, что летом здесь, по всей вероятности, вдоль забора цветут розы. Как только мы вышли из машины, чтобы выяснить, какой же из симпатичных домиков предназначен для нас, мы погрузились в покой, который исходил от этого места. Нас больше не беспокоило, что вокруг нет ни единой души, наоборот, мы наслаждались тишиной.

– Здесь записка, – позвала меня Кэрри, проходя не много вперед. – И ключи.

Наше жилье превзошло все наши скромные ожидания. По блестящему золотистому паркету мы дошли до двух аккуратных узких кроватей, тщательно заправленных бело снежными льняными покрывалами с пологами из мусли на, задрапированного вокруг красно-коричневых стоек кровати. Мне нравится контрастное сочетание темного и светлого, и белый цвет так освежает.

– Полностью оборудованная кухня, телевизор послед ней модели, ванна-джакузи, – перечисляла Кэрри достопримечательности нашего жилища. – Кресла-качалки на портике.

Поистине великолепное место для подсчета своих прегрешений и пересмотра ценностей жизни. Если бы мы так не хотели есть, то разожгли бы камин и обосновались здесь до самой весны. Рекламные проспекты, оставленные на прикроватном столике, гласили, что единственным местом, где можно поесть, является местная столовая «Гимель». Мы проехали три с половиной мили, как было указано в инструкции, и увидели вывеску «Продажа помидоров».

– Не знаю как тебе, а мне хотелось бы чего-нибудь посущественнее, – сказала я.

Мы поехали дальше. По пути нам пришлось резко свернуть, чтобы объехать мертвую собаку. (Это жуткое предзнаменование!) И тут Кэрри закричала:

– Гименей!

– Это «Гимель», – поправила я ее.

Я проследила за ее взглядом и увидела большую сборную лачугу, пристроенную к автозаправочной станции. Всегда «приятно» подышать бензином и выхлопными газа ми во время еды. Мы пролетели через темный бар и попа ли в ярко освещенный зал ресторана. Это место имело свои отличительные особенности благодаря команде приземистых шестидесятилетних официанток. Одна из них стойко выдержала тщательное изучение нами меню. Я выбрала порцию креветок в кляре. Они оказались блеклыми, сухими и острыми. Никогда в жизни такого не ела – креветки будто были вываляны в песке. К ним прилагался так называемый соус – кетчуп без названия, распространявший стойкий запах уксуса. Кэрри же решила испытать местную кухню и выбрала суп из стручков бамии.

– Ну, ты смелая, – произнесла я, увидев ее тарелку, полную какого-то остропахнущего варева. Мне ее блюдо казалось отвратительным, в темной рисовой массе мерещились плавающие мозги, свиные копытца и цыплячьи лапки.

– На самом деле очень даже вкусно, ты уверена, что не хочешь? – настаивала Кэрри, уверяя меня, что торчащий кусок, напоминающий свиное ухо, всего лишь колбаса. Неожиданно она перешла на шепот: – Внимание, симпатичные деревенщины!

Сквозь слезящиеся глаза мне все же удалось рассмотреть двух парней, которые присели за столик рядом с музыкальным автоматом. Один из них был красавчик, а второй выглядел странновато. Кэрри согласилась с моими оценками, только поменяла их местами.